Полигон богов - Тюрин Виктор Иванович (читать книги полностью txt) 📗
Эта была жуткая ночь. Меня все время трясло от холода. Я то засыпал, то просыпался от ночных кошмаров и от прикосновения крыс. Под утро очнулся Ваня. Он долго не мог понять, где он и что с ним. Я ему все объяснил. Его рассказ был еще короче.
– Я сидел в ресторане Тании и допивал вино, собираясь идти спать. Вдруг у меня закружилась голова А дальше… Нет, ничего не помню!
Его попытка вспомнить оказалось неудачной. Непобедимый воин на сей раз потерпел поражение от собственной памяти, наверное, поэтому его голос звучал неуверенно.
Растерянность этого человека, которого по невозмутимости и спокойствию я постоянно сравнивал со скалой, испугала меня.
– А где Шах, ты не знаешь? – стараясь скрыть свой испуг, спросил я.
– Не знаю. Был у Гастона.
Мои надежды узнать хоть что-то испарились как дым. Полная неизвестность стала терзать еще сильнее.
Чуть позже явился лысый, как колено, стражник и принес нам по куску хлеба и кувшин с водой. Вечером дали похлебку.
Так прошло три дня. Все это время я подбадривал себя мыслями, что все прояснится, вот-вот придут и скажут, что это ошибка, и снимут оковы. Потом надежда сменилась отчаянием. Я начал думать, что всю оставшуюся жизнь проведу в этой вонючей камере, полной крыс. В такие моменты мне хотелось вскочить, заколотить железом по стене и закричать: “За что? Объясните мне! Я хочу знать, за что?”
Только присутствие Вани сдерживало меня. Он опять обрел спокойное безразличие ко всему, и это частично успокаивало меня.
Утро четвертого дня внесло некоторую ясность. В нашу камеру вошел чиновник из городского суда в сопровождении офицера и двух стражников.
Чиновник зачитал нам бумагу, из которой следовало, что мы обвиняемся в похищении купца Гастона, его жены и дочери Катрин. Возможно, позже, добавил он, нам будет предъявлено обвинение в их убийстве, но, так как тела пока не найдены, вопрос висит в воздухе Если мы не хотим окончить свои дни на виселице, то должны указать, где находятся купец, его жена и дочь В том случае, если они живы и здоровы, в память о прошлых заслугах нас просто вышлют из города. Дочитав до конца бумагу, чиновник вопросительно посмотрел на нас
Я был настолько поражен и возмущен тем, что я услышал, что не знал, что сказать. В голове закрутился хоровод вопросов, их было так много, что я не знал, с какого начинать.
Видя, что мы молчим, чиновник решил подбодрить нас:
– С вами еще хорошо обошлись. Будь на вашем месте другие люди, они бы уже висели на дыбе, пробуя на себе кнут палача.
Я только хотел произнести стандартную фразу “Я не виновен”, как в голову пришла мысль: “Если нас обвиняют в похищении, значит, кто-то должен был видеть нас. Значит, есть свидетели”.
– Кто нас обвиняет? Что, есть люди, которые видели, как мы похищаем купца, его жену и дочь?
– Да! – подтвердил он. – Есть свидетели. Это прохожие, находившиеся в тот момент на улице. Эти люди видели, как шайка разбойников, возглавляемая вами, напала на дом купца Гастона. Кроме того, двое оставшихся в живых слуг купца тоже опознали вас.
Если бы сейчас рухнули стены или я оказался на Земле, я бы удивился меньше. В голове непрерывно крутилась мысль: “Есть свидетели, видевшие, как мы нападаем на дом купца”.
У меня на лбу выступил холодный пот. Я смотрел на грязный пол и не видел его. В бешеном танце кружились мысли: “Что эти люди от нас хотят?! Я, наверное, сошел с ума. Или они сошли с ума! Но я-то знаю, что этого не было! Но люди видели!”
Не выдержав этого безумия, я закричал:
– Не было этого! Не было! Мы первый раз об этом слышим! Ваня, подтверди. Мы не виновны!
Мой странный вид и мои крики абсолютно не тронули чиновника. В его глазах ясно читалось: раз ты здесь, значит, ты виновен.
– Все так говорят. Вы подумайте лучше. Завтра утром я приду за ответом.
Я растерялся так, что даже перестал осознавать, где нахожусь. Разгоряченное воображение нарисовало виселицу и петлю, затягивающуюся на моей шее. Это представилось так ясно, что у меня перехватило горло и стало трудно дышать.
“Нет! Только не это! Что же делать? Где Шах? Теперь вся надежда на него. Черт возьми! Я же не спросил этого чинушу о Шахе. Видно, его не схватили. Вот влипли в историю! Слуги. Свидетели. Нападение разбойников. Что за чушь?! Не надо горячиться, надо спокойно подумать. Все, успокоился! Кто у нас во врагах числится? Серые. Предположим, они организовали нападение на дом купца. И нас подставили. Захватили самого купца и его дочь. И Шаха. Вот почему его нет! При нападении на дом он погиб или его захватили в плен. Если это так, то все кончено! Нам отсюда дорога только на виселицу! Зачем я согласился на эту работу? Я не хочу умирать!”
Волна страха уже захлестнула меня, но неожиданно я услышал спокойный голос Вани:
– Шах жив! Он нас вытащит отсюда. Не надо отчаиваться!
Но я уже не мог остановиться, меня понесло. Хрипло и с надрывом я закричал:
– Где Шах? Нет его! Его убили при нападении на дом Гастона! Ты понимаешь это?! Нам отсюда только одна дорога! На виселицу!
Тут у меня перехватило горло, и я сорвался на хрип. Подталкиваемый злобой и страхом, я вскочил и рванулся, но оковы крепко держали меня. Я дернулся раз, другой, потом упал ничком на гнилую солому и заплакал.
Так я плакал только в далеком детстве. Слезы сняли с моей души всю накипь, смесь страха и злобы. Они очистили меня, сделав прежним Мишей Кузнецовым.
“Что со мной делается? Кем я стал? Чего я кричу, ведь меня еще не вешают. Ты живой, Мишка! У тебя неплохая голова, не может быть, чтобы ты чего-нибудь не придумал. Разорался, дурень! И на кого? Ох и стыдно!”
Стыд за мою недавнюю истерику прожег меня насквозь. Я сел на пол и краем глаза посмотрел на Ваню. Тот сидел на каменном полу и спокойно смотрел на меня. В его взгляде было что-то необычное, что изменило черты лица, сделало их мягче. Вдруг я понял, что в глубине его глаз затаилась грусть. Простая человеческая грусть. Все время думая о нем как о непобедимом воине, я забывал, что он тоже человек. Я сразу вспомнил, что привело его на эту планету.
“Он убежал от виселицы. Не от смерти, а от позора! Теперь он спокойно сидит и ожидает позорной для него смерти, а я закатываю ему истерику”.
Меня как холодной водой окатило. Мне стало вдвойне стыдно перед человеком, который не раз вставал между смертью и мной. Я развернулся к нему, чтобы извиниться, но не успел.
– С каждым бывает. Можешь не извиняться, – услышал я его голос
– Нет, извини меня. Я не должен был так говорить. Кто, как не я, должен знать, каково тебе сейчас приходится. Я приложу все свои силы, чтобы этого больше не случилось. Еще раз извини! – срывающимся голосом произнес я.
Ваня успокаивающе кивнул головой и прикрыл глаза
После этого короткого диалога я воспрянул духом и стал прикидывать возможные варианты нашего освобождения. Но ничего разумного в голову не приходило. Так мы и сидели молча, думая каждый о своем.
Поздно ночью в двери нашей камеры заскрежетал замок, и через порог шагнул неожиданный гость. Кого я не ожидал здесь увидеть, так это серого слугу. Следом за ним вошел офицер городской стражи. Монах окинул камеру хозяйским взглядом. Судя по его довольной физиономии, она ему понравилась, наверное, оттого, что мы в ней сидим
“Не забывают нас старые знакомые. Навещают. Не тюрьма, а проходной двор. Днем следователи, ночью – серые. Куда бедному заключенному податься9”
Я усмехнулся своим мыслям. Серый бросил на меня удивленный взгляд. Откуда ему было знать, что сейчас я не чувствовал ничего, кроме равнодушного спокойствия. Я понимал, что это посещение не предвещает ничего хорошего. Внутри меня сидел страх, но я был уже в состоянии контролировать себя.
Серый остановился посередине камеры, внимательно разглядывая нас. Офицер стоял за его спиной, стараясь оставаться в тени.
Закончив осмотр, монах попробовал на нас свой взгляд Не получилось. Странно, но мне показалось, что он остался этим доволен.
