Под черным флагом - Романовский Александр Георгиевич (полная версия книги txt) 📗
— Понимаю, — кивнул Летум. — С неграми бы так не прошло. Мы висели у всех на виду, и обойтись без стыковки было просто нельзя. Ну а если бы они отказались? Сказали бы: «Нет, пошли вы на хер».
— Тогда мы разнесли бы их на лом, к такой-то матери, — ухмыльнувшись, заявил Смайлсон. — Капитан не блефовал, чтобы другим неповадно было.
— Понятно. — Летум задумался. — И все же ничто не мешало нам выпустить из трюма весь воздух. Негры могли изолировать отсек, ну а мы спокойно, без всякой спешки, перетащили бы контейнеры на «Утреннюю звезду».
— И где гарантия, что они не набросились бы на нас, увлеченных поднятием тяжестей? У них не было скафандров, верно, однако до того момента, как произошла стыковка, вся команда — зуб даю — отсиживалась в другом отсеке. И уж там у них было предостаточно классных скафандров, чтобы воевать с нами хоть в открытом космосе. С таким товарным оборотом они могли себе это позволить.
Летум стиснул челюсти. «Теперь, оказывается, у них было предостаточно классных скафандров!.. Твою мать!!!»
— Ну а если бы не набросились? Испугались, вняли голосу здравого смысла?.. Нужно было, по крайней мере, попробовать.
— Как раз здравый смысл говорил им о том, что свидетелей мы не оставим. Мы же грабили их прямо в порту, где они могли связаться с любым кораблем, если бы не патрульные не блокировали волну…
— А в открытом космосе вы убили бы их просто так, потехи ради? — спросил Летум. — И все равно пришлось бы драться?
— Возможно. — Смайлсон осклабился. — Почему это «вы», а не «мы»?
— Потому. Я бы так не делал.
— У тебя же атрофия совести, — напомнил Джек.
— Верно. Но при этом я не маньяк, одержимый жаждой убийства. Я дал бы им шанс, потому что привык считать себя профессионалом. — Летум слегка покривил душой: порой убийство доставляло ему удовольствие, но сам он считал, что никогда не поставил бы ради этого под угрозу всю операцию. — Вы, ребята, создали себе репутацию, которая работает теперь против вас. Это глупо.
— Возможно. — Смайлсон пожал плечами. — Нас много, всегда найдется пара уродов. Поди разберись, где добрый мистер Дрейк, а где жестокий мистер Хоукинс. Или наоборот.
Летум не стал продолжать, хотя ему было что сказать. Разговор отклонился от русла, а он уже узнал все, что требовалось. Пираты — неорганизованная, разобщенная кучка дилетантов. Из таких всегда получались первоклассные бойцы. Предостаточно места для творчества и полета фантазии, потому что «профессионал всегда работает творчески».
Летум поглядел на группу бритых мужиков, занимающих два длинных стола. Пираты отставили пустые тарелки, болтали, смеялись или же ковырялись в зубах пластиковыми зубочистками. Столовая опустела, дежурные собирали со столов грязную посуду.
На тарелке у Летума оставалась еще половина ростбифа, но он сомневался, что ему удастся удержать внутри то, что с таким трудом удалось съесть. Летум допил теплый сок и поднялся из-за стола.
Глава 41
— Р-рота подъем!
Пираты вскочили на ноги. Летум проследовал к выходу.
— Видел? — Смайлсон кивнул в сторону «доски почета».
— Видел. Херня собачья.
— Я вроде неплохо получился.
— А где на корабле доска для мертвых?
— Что? — Вопрос поверг лейтенанта в изумление. — Каких мертвых?
— Неважно. На похороны идешь?
— Иду, — кивнул лейтенант. — Туда все идут, за исключением тех, что лежат в лазарете. Это традиция.
— Где происходят похороны?
— На нижней палубе, возле мусорных шлюзов.
Летум поднял несуществующие брови.
— Не смотри ты так. Один из шлюзов используется только для этой цели. Еще с полчаса придется подождать, пока отужинают другие группы. У нас как раз остается время, чтобы смотаться к старине Лагренцу.
Летум с трудом вспомнил, что так зовут интенданта пиратского корабля — пожилого мужчину с большим носом и остатками седой растительности за ушами.
— Отведи их в казарму, — сказал Летум Брану. — Можешь сказать, что я пошел за зарплатой. Завтра погуляют.
Бран козырнул. Летум и Смайлсон направились к лифтовой шахте. Входя в кабину, Летум услышал в противоположном конце коридора восторженный рев. «Да, теперь рота меня просто обожает».
Интендант был на месте. Клевал носом, беспрестанно моргал маленькими красными глазками и оттого, видимо, находился в особенно раздражительном состоянии. Рейд и неожиданный наплыв наличности — Летум разглядел в углу кабинета знакомый инкассаторский чемодан — задержали старичка на рабочем месте. Даже толстые линзы очков, нацепленных на нос, слегка запотели.
Сообщив о цели своего визита, лейтенант и капрал привели мистера Лагренца в своеобразное бешенство. Шаркая и бормоча что-то себе под нос, пенсионер откинул крышку контейнера. Летум увидел, что наличности осталось почти на дне.
— Куда все подевалось? — вырвалось у него.
— Куда подевалось, — передразнил Лагренц, возвращаясь с пачками денег. — А кормить вас, голодранцев, одевать?.. А корабль штопать? Не все же на портовых девок спускать!
— Ладно, где расписаться? — Летум взял деньги.
Лагренц выудил из ящика стола потрепанную ведомость, всю в каких-то жирных пятнах. Место оставалось лишь в самом конце — весь лист был заполнен разноцветными надписями. Летум поставил имя, должность, дату и сумму полученной наличности. Размашистая, но в то же время аккуратная и вычурная подпись Летума Вагнера едва не вырвалась на листок сама собой. Подумав, Летум поставил вместо нее символ анархии, обведя кружком букву "А".
Хмыкнув, Смайлсон принял ручку — шариковую, доисторическую, — и заполнил свою строку. Пачка купюр лейтенанта оказалась куда солидней.
Развернувшись, Летум поспешил прочь из кабинета. Там пахло по-стариковски: тленом и кислым потом. Оказавшись в коридоре, Летум сунул деньги в карман своей капральской куртки. Наличные деньги ограничены к обороту в Автократии, но Летуму всегда было приятно держать купуюры в руках, слушать хруст чудесной бумаги, осязать ее великолепную шершавость. А то, как они играли цветовым спектром в ультрафиолете, всегда приводило наследника в восторг.
Летуму было приятно узнать, что хоть что-то в нем осталось неизменным. На самом деле он и вовсе не изменился, однако теперь, под непрерывным давлением трудностей, приходилось заново открывать себя.
Смайлсон вышел из кабинета, распихивая пачки по карманам — кое-как, небрежно, будто уличный торговец. Летум знал, что деньги всегда отвечают взаимностью, какое бы чувство к ним не испытывали.
— Ну, хватит твоим голодранцам? — Смайлсон хохотнул. — Старый пердун всегда меня умилял. Он работает здесь целую вечность, и, кажется, ничуть не изменился.
— Значит, успел наворовать достаточно, чтобы покупать омоложение. — Летум всегда держал своих бухгалтеров на коротком поводке. — Как я мог понять, на Роджере это не проблема.
— Да, но зачем же наговаривать на старика? — Смайлсон усмехнулся. — Он знает, что с ним будет, если поймают. Да и зачем ему воровать? У него никого нет, — ни детей, ни жены.
Летум не ответил. Развернувшись, он зашагал к лифтовой шахте.
— Погоди, — окликнул его лейтенант. — Ты куда?
— В свою каюту. Закрою бабки в сейфе и сделаю официальное объявление.
— Это подождет. — Карманы лейтенанта топорщились от избытка денежных знаков. — Нужно поговорить.
— Насчет чего?
