Пыль небес - Игнатова Наталья Владимировна (книги без регистрации TXT) 📗
Зато он ее любил. А Дара любила его. Их сыну Себастьяну было уже три года. А свое самолюбие князь Мелецкий утешал комментариями к чужим подаркам. Никогда не забывая упомянуть, что куплены они на деньги, заработанные на очередной резне. Тир давно уже заметил, что для операций, проводимых Старой Гвардией, других определений у Казимира не осталось. Только резня.
Это было плохо, поскольку создавало старогвардейцам нежелательную репутацию. К словам Казимира Мелецкого прислушивались многие, не только Дара и Себастьян. Князь был знатен, князь был влиятелен, князь был обаятелен, и в довершение всего князь лучше, чем кто бы то ни было, знал Старую Гвардию. К сожалению, попросить Казимира не болтать ерунды не было повода. Примерно в одном случае из трех он оказывался прав: деньги были заработаны на резне.
В задачу вальденских пилотов, помимо обороны своих границ и налетов на Акигардам, входил еще и контроль торговых путей над кертским царством. Точно так же, как в обязанности акигардамских пилотов входил контроль торговых путей над Вальденом. Попросту говоря, пилоты обоих государств из благородных пиратов, охотящихся в основном за чужими болидами, превратились в корсаров, выслеживающих и грабящих шлиссдарки в цветах противника.
И Казимир, кстати сказать, этой деятельностью тоже не брезговал. Разница была в том, что Старую Гвардию, обязанную всегда быть при Эрике, выпускали на охоту как породистых соколов: редко и только по особым случаям. Их целью были царские конвои, транспорты с пехотой и машинерией, поиск и уничтожение замаскированных летных полей и, конечно, купцы в цветах любых других государств, о которых стало известно, что они заключили контракт с царем кертов.
Керты в отношении Вальдена делали то же самое, но у кертского царя не было Старой Гвардии.
А за боевые вылеты, редкие, зато неизменно эффективные, император платил. Платил ровно столько, сколько старогвардейцы зарабатывали. Чья же, спрашивается, вина, что гвардии лейтенант Казимир Мелецкий зарабатывает меньше? Он проводит на границе гораздо больше времени и боевые вылеты совершает гораздо чаще. Ах, на Казимира не работает вся разведка империи? Так и на Старую Гвардию работает не вся, Старой Гвардии столько не надо, им достаточно их куратора и собственных связей среди купцов и контрабандистов.
Тир не раз советовал Казимиру задуматься над этим. Предлагал свести с полезными людьми. Только зря тратил время.
– Ты сам-то понимаешь, что несешь? – отмахивался светлый князь. – Выслушивать бред от торгашей и бандитов разной степени адекватности, а потом еще и искать в этом бреду зерно истины? Уволь, Суслик, для этого должны быть специальные люди. И не говори мне, что вы сами этим занимаетесь. У вас есть Клендерт, а у Клендерта – вся разведка империи…
Как только разговор выходил на круг, Тир его заканчивал. Это повторялось не однажды – Тир был терпелив и умел учить. Но в конце концов он убедился, что некоторые вещи Казимир то ли не может, то ли не желает понимать. Ну нет так нет. Князь – сам себе хозяин.
А Клендерт – Майр Клендерт – был всего лишь куратором. Вообще-то он не столько снабжал Старую Гвардию информацией, сколько обеспечивал Старой Гвардии безопасность. В мирное время. За прошедшие годы старогвардейцы стали слишком ценными кадрами и стали привлекать к себе слишком много внимания. Уже не только Тир фон Рауб – личный демон его величества – провоцировал немотивированную агрессию, остальные так или иначе столкнулись с попытками перекупить их, искалечить или убить – в зависимости от того, что было проще.
Клендерт за ними присматривал. Клендерт предотвращал покушения либо предупреждал о них: Тира, скажем, всегда предупреждал, чтобы не лишать законной добычи. Клендерт же в свое время подкатился к Тиру с просьбой поработать на разведку.
Мотивировка была разумная: у Старой Гвардии сложились обширные и интересные связи с купечеством, а у Тира были «определенные способности», позволяющие ему добывать информацию даже там, где ее, казалось бы, никогда и не было. Совокупность этих двух факторов, по мнению Клендерта и тех, кто направил его к Тиру с интересным предложением, должна была пойти на пользу Службе розыска и охраны. По мнению Тира, Служба розыска и охраны могла пойти сама. Не на пользу, а гораздо дальше.
Эрик, каким-то образом узнавший о состоявшемся разговоре, спросил, улучив подходящий момент:
– Почему ты отказался? Я не давлю на тебя, но мне интересно, что такого непристойного ты усмотрел в предложении послужить Вальдену?
– Я служу вам, – ответил Тир.
– Это не ответ, – серьезно заметил Эрик, – есть у тебя, Суслик, дурная привычка уходить от вопросов.
– Это ответ. – Тир улыбнулся своему императору. – Подумайте сами, ваше величество, и поймете, что это – ответ.
Эрик понял? Хотелось думать, что да, понял и больше не будет задавать подобных вопросов. Он умный человек – Эрик фон Геллет, сильный человек, он умеет летать. Он хозяин, но он не хочет считать себя хозяином.
Боится?
Нет!
…Дверной звонок еще не успел затихнуть, а Шаграт уже сорвался с места и понесся открывать.
Тир глянул на часы, пожал плечами. Вроде самое время кому-нибудь из старогвардейцев забрать Шаграта, но никогда раньше зеленый не демонстрировал такого отчаянного нетерпения. Что ж с ним сегодня-то стряслось?
– Добрый вечер, Суслик, – сказал Риттер, входя в гостиную спиной вперед.
– Мир тебе, сын мой, – поддержал Риттера Падре.
Он был к Тиру лицом и придерживал за противоположный от Риттера край нечто… громоздкое, что Риттер держал со своей стороны.
Шаграт подпрыгивал сзади, пытаясь проскользнуть в двустворчатую дверь, но даже в двустворчатую дверь никому еще не удавалось проскользнуть мимо Падре, если тот этого не хотел.
– Та-ак, – протянул Тир, надеясь, что получилось угрожающе, – что за гадость вы сюда притащили?
– Да не бойся, – поверх голов утешил его Мал, – это Шаграт тебе картину нарисовал.
– О боги, – пробормотал Тир, отступая к полуоткрытому окну, – за что мне это?
– За то, что ты одинокий, красивый и никого не любишь, – выдал Шаграт и раздулся, гордясь к месту приведенной цитатой.
В том, что это была цитата, никто не сомневался. Равно как и в том, к сожалению, что цитировались пересуды о Тире.
– Наслушался, пьянь, – констатировал Риттер, поставив «картину» в чехле у ближайшей стены, – веришь ли, Суслик, это зеленое скоро станет заправским сердцеедом. Всего месяц без тебя прожил, а уже дамский любимец.
– Суслик тоже – любимец, – Падре повел плечами, – романтичный, загадочный, красивый…
– Падший, – вставил Риттер.
– Это само собой.
– Печальный демон, – сказал Тир с сарказмом.
– Вот-вот, – Падре покивал, – ты как будто тоже за нашими дамами повторяешь. Дух изгнанья. Летаешь, знаешь ли, над грешною землей…
Он поглядел на обалдевшего Тира и довольно заржал.
– Оцени лучше подарочек!
Нормальная картина не должна была быть такой тяжелой. Но Шаграт, конечно, не мог сделать ничего нормального. Поэтому тяжести и громоздкости подарка Тир не удивился. А вот когда Падре стянул с картины чехол, не удержался от удивленного возгласа.
Такого он точно не ожидал.
Это была Блудница. Его Блудница, такая, какой она стала за прошедшие пять лет. Уже не девочка – молодая женщина, познавшая вкус крови и экстатический восторг убийства. По-прежнему не ведающая греха, по-прежнему – живое воплощение греховности.
Она полулежала, опираясь на локоть, и улыбалась поверх золотого кубка. Улыбка была тихой и загадочной, а глаза пылали безумным весельем недавнего боя.
– Ему нравится, – сказал Мал.
Тир дернул плечом, давая понять, что комментарии неуместны.
– Гляди, выделывается еще, – недовольно заметил Шаграт, – типа мы тут быдло все, а он – экстракт.
– Эстет, – терпеливо поправил Тир, отвлекаясь от созерцания Блудницы. – Спасибо, Шаграт. У тебя получилось. С кого ты рисовал?
