Черный день. Книги 1-8 (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt, .fb2) 📗
Сейчас он собирался закопать останки.
Кот был еще и тотемным зверем отряда. В опорном пункте всегда жила пара-тройка здоровых, мордатых самцов. Душили крыс и покрывали всех окрестных подвальных и подъездных (парадных?) кошек.
– За кота ответят, – сплюнул Богодул. И то, что он это сказал без своих обычных смехуечков, прозвучало жутко. – Пойдемте подарочки вручать.
– По традиции? – переспросил Пузырь, тревожно озираясь.
– Нет, – ответил старшина. – Вы не поняли, что это объявление войны?
– Никаких колядок-херадок. Только бойня, только хардкор. И скажите этому хмырю, пусть поднимает свой дельтаплан. Надо всех вычислить.
Оператор дрона находился в одном из соседних домов.
Дядька Богодул порожняк не гнал, слово его было как чугунная гиря. Понятно, дело не в коте. Оборвыши оборзели настолько, что подняли руку на служителей магнатов.
Никто уже не помнил, откуда и когда взялась эта традиция.
Процедура визита в подшефные деревни, которые чем-то провинились, носила в Питере название «немецкий Хеллоуин». Но на самих болотах селяне говорили: «фашистские колядки». Все просто: наемники идут по деревне, заходят в понравившиеся дома, вынося дверь «с ноги», конфискуют попавшиеся на глаза ценности (умеренно), а еще безобразничают и дурачатся.
Бойцы на эти вылазки надевали старинные каски, похожие на котелки, или полицейские шлемы с забралом, закатывали рукава по фашистскому обычаю. Был и специальный трехколесный мотоцикл. Иногда арендовали у антиквара бутофорский немецкий «шмайсер». Захватывали с собой из арсенала резиновые дубинки, шокеры или даже плетку. Иногда врубали музыку типа «Rammstein». Ранние их песни почему-то ассоциировались у носителей русского языка с маршами Вермахта и дивизиями «электриков» – с двумя молниями на каске – даже сильнее, чем реальные марши.
Это было не спонтанное мародерство и грабеж, а дозированное коллективное наказание тогда, когда установить настоящего нарушителя невозможно, но кто-то должен был ответить. Ещё − средством запугивания. Но применялось оно при небольших проступках.
Саша в таком еще не участвовал, хотя за «Хеллоуин» полагалась надбавка как за боевой рейд, а все, что изымалось, делилось по-братски. И это считалось гуманизмом. Ведь могли бы и жестче покарать.
Обычно каратели забирали кур, яйца, овощи и какие-нибудь приглянувшиеся мелочи. Иногда угоняли козочку. Или теленка, поросенка брали с собой «покататься».Коров и свиней у оборвышей было мало, а еще они умели их прятать. Взрослых животных не убивали и не забирали, чтобы не подрывать в конец экономику данников.
Иногда колядники с криком «Елочка, гори!» поджигали дома, но тушить не мешали. Стреляли в воздух и по заборам, а иногда в людей, но холостыми. Или резиновыми пулями. Устраивали публичные порки тем, кто вел себя дерзко. Мол, ничего, заживет, зато дойдет через задницу, если не дошло через голову. Ну а женщин… тех, которых не успели спрятать… ждало «право победителя». Наемники шутили, что способствуют праву на свободные связи. И что от тех не убудет. В общем, это был скорее ритуал, чем настоящий погром. Но ритуал жестокий.
А теперь они шли карать всерьез, без мишуры и ограничений. Потому что повод был веский – неповиновение и нападение.
Собирались пройти по деревне как смерч, но их ждали пустые дома. То, что никого не оказалось на улицах – не удивило наемников: в деревнях редко слоняются просто так. Но были пусты и дворы. Хотя полагалось, что все должны отпереть двери и ждать вооруженных автоматами гостей у дверей хат.
Дозорный сообщил, что возвращается группа на «Кактусе». Пришлось задержаться с колядками. Дождались злого, страшно матерящегося Режиссера. Они не успели далеко отъехать, когда лейтенант что-то заподозрил. Ему не понравились бегающие глаза проводника и невнятные ответы на уточняющие вопросы.
Кончилось тем, что он застрелил старейшину, потому что тот попытался выхватить у лейтенанта пистолет. Стало ясно, что они едут в ловушку, но успели развернуться до того, как та захлопнулась. Группу не преследовали, хотя несколько пуль по броне они получили.
Известие о взрыве, безлюдье и тишина в деревне, отсутствие на месте старейшин Режиссеру очень не понравилась.
Командир объявил боевую тревогу. И вовремя.
Словно в подтверждение его правоты загрохотало, затрещали винтовочные выстрелы, застучал пулемет. Откуда-то появившиеся внезапно оборвыши начали первые, «коты» отбивались при поддержке «крупняка» с турельных установок на гантраках.
– Ах вы, питоны штопанные, – цедил сквозь зубы Богодул, косясь на выщербленную отметину на стене.
Этой пулей, прилетевшей в окно и срикошетившей от стены, ему чуть не прострелило голову, но, видимо, какая-то сила хранила дядюшку-матерщинника, кусок свинца прошил его фуражку.
– Ах вы курвиметры неоткалиброванные…
Бой был выигран. Пулеметы «Тайфунов» − против горстки мужиков с двустволками и берданками, и только несколько из них были с автоматами. Жители Песочного бежали. Их и на момент приезда гостей в деревню было меньше, чем обычно, а теперь оставшиеся улетучились через подземный ход, который вел за околицу. Начинался он в сарае, стоявшем на подворье старосты. «Коты» при зачистке случайно обнаружили там открытый люк, сунулись было с погоней, но быстро вернулись. Темная сырая нора со множеством боковых ответвлений, из каждого в любую минуту может прилететь пуля. «Благодарю покорно – ворчал Богодул, вылезая на свет – мы коты, а не кроты». Но проблемы, как оказалось, были впереди.
Выглядели убитые «партизаны» совсем не как пригласившие наемников вожди – все худые, кожа да кости, в выцветшем камуфляже. И хотя стреляли они, бойцы первого эшелона, не очень метко, злобы у них было, как у бешеных. Вот тебе и «бараны»! Они бросились в самоубийственную атаку, а когда та захлебнулась, двое из укрытия прикрывали отход остальных и стреляли до конца. На некоторых трупах оказались самодельные «бронежилеты» из толстой плотной ткани, куда были вшиты стальные пластины, но помочь они могли разве только против пистолетных пуль и осколков, а более мощные патроны, не говоря о крупных калибрах, прошивали их насквозь. Даже самый ходовой патрон из калашей − 5.45 такая защита не останавливала. Скорее, для идущих на смерть, эта защита была психологической. Ни одного «пастуха» подстрелить не удалось. Похоже, их и не было в этой непонятной, нелогичной группе деревенских камикадзе. Отряд потерял одного – рядовой по фамилии Кривошеин, а по кличке Кривой, был убит засевшим в засаде «колхозником», неудачно высунув башку из укрытия. Оборвышей полегло полтора десятка – и это только по найденным телам, остальные смогли отойти, Понятно, что Туз не будет рад. Хотя еще меньше полковник был бы рад, если бы они погибли… они же, солдаты – материальный актив, в них вложены, инвестированы, средства. Но гораздо сильнее он трясся за материальную часть. За «Тайфуны» и «Кактус». Наемников можно набрать новых, особенно если погибли необученные. А вот техника… за это придется отвечать перед олигархом. И где взять новую? Патроны все же делали, в городе было несколько мастерских. Но Александр слышал, что боеприпасы к тяжелым пулеметам на Острове не производят – а привозят, причем стоят они баснословно дорого в товарном эквиваленте. Использовать их разрешалось только в крайних случаях.
Не послать наемников в карательный рейд магнат Михайлов не мог. Он бы потерял лицо, а это тоже его актив. Если бы он такое простил «помоечным крысам», над ним весь город бы посмеивался. Теперь же годилась только месть. Причем, максимально жестокая. Просто сжечь тут все постройки и уйти… было уже недостаточно.
Еще какое-то время длилась зачистка. Мирных жителей в деревне теперь официально больше не было. Все, кого поймают, могли рассчитывать в лучшем случае на легкую смерть.
Сначала никого не нашли. Конечно, надо было выставить оцепление, но где найдешь столько бойцов? Да и выцеливать растянувшихся цепью наемников неподалеку от болот дикарям будет куда легче.
