Новая Зона. Контур боли - Прошкин Евгений Александрович (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
— В смысле? — не понял Гарин.
— Ну, красивая?
— Красивая. До Эйфелевой ей, конечно, далеко, но тоже ничего, — ответил Олег и на всякий случай уточнил: — Судя по картинкам.
— Красивая, — мечтательно повторил Столяров. — А чего по картинкам? Сам, что ли, не видел?
Гарин задумался ненадолго, потом растерянно помотал головой.
— Нет. Останкинскую — сто раз, а Шуховскую… Не знаю, то ли ни разу в нужном месте не оказывался, то ли просто внимания не обращал.
— Значит, вместе посмотрим. Если повезет.
На это Олег не нашелся, что ответить.
Вскоре после того, как проехали Академическую, он тронул Михаила за плечо.
— Если не хочешь встречаться с Гагариным, то сейчас направо.
— Совсем не хочу, — подтвердил Михаил и, объехав навечно остановившийся трамвай, свернул с проспекта.
— Тогда едем по Вавилова до упора, потом по Орджоникидзе и съезжаем прямо… — Гарин неожиданно замолчал на несколько секунд и закончил упавшим голосом: — На Шаболовку.
— Что такое? — Столяров внимательно посмотрел на товарища.
Тот сидел, уставившись на свои колени, и массировал виски указательными пальцами. Три раза в одну сторону и три раза в другую. И так без конца. Полковнику уже приходилось заставать Гарина за этим занятием. Обычно ничем хорошим это не заканчивалось.
— Опять голова? — участливо спросил Михаил.
— Что ты сказал? — Олег поднял на спутника непонимающий взгляд.
— Голова, говорю, болит? — чуть громче повторил Столяров.
— Нет, до этого?
— До этого?.. — полковник задумчиво пожевал губу. — Вроде ничего.
— Мне показалось… — Гарин зажмурился. Его пальцы энергично разминали виски, от чего на лбу у Олега то появлялись, то разглаживались морщины. — Мне показалось, что ты сказал — жрать.
— Не говорил. Хотя пожрать бы не помешало. Чем поднимать нас по тревоге, лучше б завтраком…
— Жра-ать! — протянул Гарин, беспомощно озираясь. Он посмотрел в боковое зеркало, заглянул в «бардачок», обернулся и зачем-то отодвинул шторку на крохотном окошке, ведущем в кузов.
— Еду ищешь?
— Нет. — Олег мотнул головой. — Кто это говорит?
— Что говорит? Жрать?
— Ты тоже это слышишь? — вскинулся Гарин.
— Только от тебя. Уже два раза.
— Жра-а-а-ать, — с невыразимой тоской простонал Олег. На его глазах выступили слезы. — Кто же это, черти зеленые! — Трясущимися руками он достал «венец» и надел на голову, как пенсионерка надевает очки — чтобы лучше видеть. И закричал, прижимая ладони к вискам: — Жра-а-а-а-ать!
— Так ведь нет ничего, — растерянно ответил Столяров. Как назло, на этом участке дороги было особенно много брошенных машин, и для того, чтобы лавировать между ними, полковнику требовалось все его внимание. — Что с тобой, Олежка?
— Бабу бы, — отчетливо произнес Гарин непривычно низким голосом.
— Что? — от неожиданности Михаил недокрутил руль, и инкассаторский броневичок чиркнул левым боком по тупой морде припаркованных поперек шоссе «жигулей».
— Бабу бы, — повторил Олег и осклабился. — Хоть живую, хоть… Лишь бы из мяса. От этих резиновых только раздражение на коже и срам на душе.
— Охотно верю. — В голосе Столярова появилась особая вкрадчивость, характерная для медицинских работников, имеющих дело с сумасшедшими. Странное поведение товарища все сильнее беспокоило полковника. — Живая-то завсегда лучше.
— Все ложь! — заявил Гарин, и горечь разочарования в его голосе была искренней. А вот сам голос казался чужим. — Регенерация невозможна! Никто не вернет нам ноги, Коля умер зря. Я видел Двуногого Санчо без обуви. У него перепонки на второй ноге. Она даже другого цвета! Не знаю, где он ее взял, но не вырастил, это точно. Все разговоры о вытяжке — бред сивой кобылы!
— Бред, — согласился Михаил.
В этом месте проезжая часть была посвободней, и он улучил момент, чтобы посмотреть на спутника. Увиденное не обрадовало полковника. Олег сидел, не отводя взгляда от маленькой елочки, которая раскачивалась из стороны в сторону под лобовым стеклом, но в глазах его отражалась не зеленая безделушка с ароматом хвои, а какая-то запредельная даль. Гарин обеими руками держался за «венец» и как будто пытался натянуть его еще глубже, хотя артефакт и так уже доставал ему до ушей.
— Все, с меня хватит, — объявил Столяров. — Я останавливаюсь.
— Не смей! Ты охренел? Гони!
Олег обернулся к нему, и Михаилу показалось, что к приятелю наконец вернулся здравый смысл. По крайней мере эту интонацию полковник знал хорошо и называл про себя «У Гарина истерика». От сердца немного отлегло. «Товарищ, который психует» — все-таки лучше, чем «товарищ, который псих».
— Куда гнать?
— Куда угодно! Только здесь не останавливайся! Видишь, сколько болотных огоньков?
Столяров проследил за направлением взгляда Олега, но увидел только длинный приземистый забор из красного кирпича, над которым возвышались клены и ели, и торчала маковка церквушки. По всей видимости, это была территория кладбища.
— Ты знал, что мертвые тоже светят? — подтвердил его предположение Гарин. — Бледно-бледно. Как болотные огоньки.
Он снова уставился на декоративный освежитель воздуха, который уже не раскачивался, а мелко трясся, потому что «фольксваген» ехал по трамвайным путям. Михаил в сердцах выматерился, сорвал елочку и бросил под ноги. Однако взгляд Гарина от этого осмысленнее не стал.
— Я никогда не был на болоте и не видел огоньков, — признался Олег. — Но я уверен — они светятся так же, как мертвые. Их здесь много. Пока что они спят, но очень скоро проснутся и потребуют… — Он запнулся и вдруг заорал: — Жра-а-а-ать!!!
Обхватив руками голову, Гарин принялся раскачиваться вперед-назад.
— Дай-ка мне это. — Полковник неуверенно протянул руку к «венцу», но Олег, резко дернув головой, вцепился зубами в его перчатку. Если бы Михаил не потерял два пальца еще в Припяти, это случилось бы прямо сейчас.
— Да ты рехнулся! — рявкнул Столяров и ударил по тормозам, одновременно выкручивая баранку левой рукой.
Гарин стукнулся головой о стенку кабины над окном и оставил перчатку в покое.
— Она светит! — закричал он. — Ты что, не видишь, как она светит!
— Кто «она»?
Олег нащупал дверную ручку и вывалился из кабины раньше, чем Михаил успел до него дотянуться.
— Эй! Куда пошел?
По закону подлости замок ремня безопасности заклинило. Борясь с ним, полковник наклонился вправо и вдруг увидел за распахнутой дверью Шуховскую башню. Она была высоченной и напоминала не столько Эйфелеву башню в Париже, сколько перевернутую плетеную корзину для мусора.
— Откуда?.. — пробормотал Столяров. — Тебя же только что здесь не было.
Действительно, из-за того, что башня до последнего скрывалась за домами и деревьями, складывалось впечатление, будто она возникла из ниоткуда.
За то время, что Михаил выбирался из машины, Олег не успел уйти далеко. Строго говоря, он не шел, а полз на четвереньках, причем на локтях, поскольку его ладони были все так же прижаты к артефакту.
— Погасите свет! — услышал полковник. — Вырубите свет, мать вашу, я же ослепну!
Столяров наклонился к Гарину и решительным движением сорвал с его головы «венец». Олег поднял на него изумленные глаза, зашевелил губами в бесплодной попытке что-то сказать, затем повалился на бок и обмяк.
Глава двадцать первая
— Добро пожаловать на борт нашего бронепоезда, заправка ураном окончена, отдать швартовы… — судорожно пробормотал Столяров, скидывая Олега с плеча на сиденье.
— Ты бредишь, полковник! — заявил Гарин, не открывая глаз, и так же внятно добавил: — Продуть первую ступень! Экипажу подлодки пристегнуть ремни!
— С тобой и правда спятишь… — Михаил уже обогнул широкую морду «фольксвагена», но вернулся к правой двери и кое-как застегнул Олегу ремень безопасности. — Дурака послушаешь — сам дураком станешь…
Продолжая что-то озабоченно бормотать, полковник снова добежал до водительского места и прыгнул за руль. Дурные предчувствия овладели им сразу, как только Олега «заклинило». С товарищем это случалось и раньше, иногда без всякого повода, но сейчас у Михаила появилось стойкое ожидание беды. Столяров прижал педаль газа, и «фольксваген» сорвался с места.
