Псы войны - Первушин Антон Иванович (читать книги полностью txt) 📗
– Бог мой! – пробормотал потрясённый Андерсон. – Зачем такие сложности? Ведь и так всякий знает, что российская система ПВО малоэффективна.
– С чего вы взяли?
– Но был же инцидент с этим… как его… немцем, кажется… Матиас Руст его звали!
– Раскрою вам небольшую тайну, Сэм, – проникновенно сказал Чавез. – Перелёт Матиаса Руста с посадкой на территории московского кремля был хорошо спланированной операцией спецслужб. Если бы это была хулиганская выходка, его сбили бы над Эстонией.
– Как же полечу я?
– Есть одна лазейка. Частные аэроклубы в России всё же имеются. Они существуют на птичьих правах, но при этом умело используют коррупцию. Чтобы облегчить процедуру регистрации и упростить оформление заявок на вылет, руководство таких клубов старается поддерживать хорошие отношения с командирами полков ПВО. Фактически военное руководство имеет свой процент, роялти, с каждого вылета, но об этом не принято говорить вслух. Сейчас мы занимается оформлением вашего «МиГа» в качестве частного реактивного самолёта типа «L-39» чешского производства. Процесс довольно сложный. Слишком многих офицеров и чиновников приходится покупать. Но думаю, что через пару недель мы уменьшим срок рассмотрения заявки до получаса.
– Но вы так и не сказали, что мне предстоит сделать.
– Пока – ничего особенного. Привыкайте к машине. Когда придёт приказ, у вас не будет времени вникнуть и оценить свои возможности – нужно будет выполнять…
Чавез не обманул. Уже через десять дней Андерсон получил возможность взлететь с аэродрома и выполнить несколько несложных манёвров в воздухе. На следующий день он проделал то же самое с боевой подвеской и не испытал никаких проблем ни с управлением истребителем, ни с наземными службами: местные подразделения ПВО его словно бы не замечали.
А ещё через два дня Чавез вышел на экстренную связь и приказал немедленно взлетать, взять курс на юг, снизиться над Ладожским озером до предельно малой, пройти по руслу реки Алонки и провести показательный обстрел моста из пушки.
Андерсон был захвачен врасплох, но задание выполнил в полном объёме. К счастью, оно не включало в себя требование стрелять по живым людям, и, опустошив снарядный ящик, он вернулся на базу.
Сэм почему-то полагал, что на этом его пребывание в Биармии закончится, его отправят в Финляндию, а оттуда – в США. Но вместо этого на аэродром примчался Чавез, высказал свою благодарность, распорядился подготовить истребитель к новому вылету и ждать нового приказа.
Андерсон промаялся больше суток, спал тревожно, урывками. Отрезанный от новостей, он строил по своей привычке самые невероятные предположения о том, что происходит в окрестностях, а к вечеру его попросил зайти к себе директор этого липового аэроклуба.
Директор тоже был из местных, по выправке – типичный офицер. По-английски говорил он с сильным акцентом, но грамматически правильно.
– Здесь ваше задание, – сообщил он, протягивая планшет с картой. – Вылет – в семь часов пополудни. На карте обозначены две цели. Обе необходимо уничтожить бомбами в кратчайший срок. Соблюдайте радиомолчание. Старайтесь действовать на предельно малой высоте. После выполнения задания возвращайтесь на аэродром.
Андерсон взял планшет, посмотрел. Уже знакомый мост. И какая-то наземная цель. Это было то, чего он всё время боялся: ему приказали бомбить территорию чужого государства.
– Но я не получил инструкций от своего руководства, – попробовал возражать он. – Я должен согласовать…
– А разве была такая договорённость? – изобразил удивление директор. – Действуйте, лейтенант-комэндер, выполняйте свой долг.
Эту фразу он явно услышал в каком-то фильме о доблестных американских лётчиках, а потому и прозвучала она фальшиво, не к месту и не ко времени. Однако Андерсон не стал спорить, он козырнул и вышел из комнаты.
Техники уже возились у самолёта, и Сэму ничего другого не оставалось, как влезть по приставленной стремянке в кабину. Он пристегнулся ремнями к катапультируемому креслу и на чистом автомате принялся готовить «МиГ» к вылету, совершая привычные операции: убедился в исправности световой сигнализации и радиовысотомера, установил «0» на указателе высоты, проверил показания числа Маха, запас кислорода, давление в основной и аварийной воздушных системах, в гидросистеме… При этом лейтенант-комэндер думал совсем о другом. Он вспоминал свою жизнь на авиабазе Неллис, вспоминал рекламный плакат русской пилотажной группы «Стрижи», который собственноручно повесил на стену в раздевалке для офицеров, и подзабытые сомнения вновь глодали его душу. К прочему добавилось и беспокойство: приказ на вылет дал биармский офицер, а не агент Чавез, служивший передаточным звеном между Андерсоном и правительством Соединённых Штатов, – не следует ли плюнуть на всё и отказаться от этого смертоносного задания?.. И вновь, как прежде, дал себя знать слабый характер Сэма – не было в нём того стального стержня, который отличает мужчину от мальчика, воина от штафирки. И вновь, как прежде, он предпочёл плыть по течению, подчиняясь воле обстоятельств.
Пришло время запускать двигатели. Сначала Андерсон включил радио и заученно по-русски запросил разрешение на запуск у диспетчера аэроклуба. Тот дал добро. Теперь можно было закрыть фонарь и переключиться на самолётное переговорное устройство, давая команды технику.
– Фонарь закрыт, лампа не горит.
– Понял, – откликнулся техник. – Подтверждаю.
– Приготовиться к запуску.
– Есть к запуску… Чеки и заглушки сняты. Колодки установлены.
– Напряжение 28.
– Понял.
– РУД левого на малом газе.
– Понял.
– От двигателя.
– Есть от двигателя.
– Табло «ЗАПУСК ЛЕВЫЙ» горит.
– Понял.
– Обороты пошли.
– Понял.
– Гидро – норма.
– Понял.
– ТС – норма.
– Понял.
– Малый газ.
– Понял.
– Отключить питание.
– Понял… питание отключено.
– Напряжение 28.
– Понял.
– Отказ трансформатора не горит.
– Понял.
– Включил САУ. СОС – норма.
– Понял.
– Включил обогрев ПВД.
– Обогрев ПВД работает.
– РИ исправен.
– Понял.
Длинная пауза.
– Тест-контроль прошёл.
– Понял.
– Выпускаю закрылки.
– Носки… закрылки вышли.
– Убираю.
– Убраны.
– Контроль вход левый, правый – норма.
– Понял.
– Управление – норма. Гидро – норма.
– Понял.
– Проверку закончил. Убрать колодки. Включаю радио. Конец связи.
Двигатели протестированы. Теперь можно лететь. Техник быстро снял предохранительные чеки, показал их Андерсону, вытащил колодки из-под колёс и побежал к своей машине.
Включив радио, лейтенант-комэндер запросил новое разрешение – на руление к взлётно-посадочной полосе. И поехал на небольшой скорости. Истребитель потряхивало на стыках плит аэродромного покрытия. Вибрация от двигателей передавалась всему фюзеляжу, и казалось, будто послушной машине не терпится взмыть в небо и её слегка знобит от предвкушения нового полёта. Знобило и Андерсона – но совсем по другой причине. Судьба снова подкидывала ему Шанс, но он не знал, как им распорядиться, не понимал, чего на самом деле хочет от него Бог.
– Прошу разрешения на взлёт.
– Взлёт разрешаю.
Удерживая истребитель на тормозах, лейтенант-комэндер плавно перевёл ручку управления двигателями в положение «МАКСИМАЛ». Теперь тормоза можно снять. Самолёт сдвинулся и сразу задрал нос. Побежал по полосе. Когда скорость достигла отметки в 250 километров в час, Андерсон потянул ручку управления самолётом на себя, и передняя стойка шасси оторвалась от бетона. На высоте в десять метров он убрал шасси, всё ещё поднимая скорость. На высоте двухсот метров огляделся вокруг и положил «МиГ» на крыло, направляя его на юг, к Ладожскому озеру.
Задание, полученное Андерсоном от биармского офицера, было несложным. Не раз и не два Сэму приходилось бросать бомбы с «МиГа» на полигоне, метя в деревянные танки и картонные мосты. Хотя основой подготовки «Агрессоров» всё же оставался маневренный воздушный бой, командование считало, что они должны использовать возможности советских-российских машин на полную катушку. Изучалось три варианта бомбометания: прицельное с горизонтального полёта, при пикировании и на выводе из пикирования при условии визуальной видимости цели. Каждый из этих вариантов имел свои особенности, достоинства и недостатки, и Андерсон выбрал самый простой из них – бомбометание с горизонтального полёта. Местность он уже знал неплохо, однажды пролетал над мостом – таким образом, ни наведения, ни предварительного прицеливания ему не требовалось.
