Ордо Маллеус - Абнетт Дэн (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Неожиданно меня кольнула догадка. Мне нравится думать, что эта идея родилась из той же чистой простоты, которую Бур восхвалял в Эмосе. Великолепная, бесхитростная попытка.
Я изгнал из своего сознания беспокойство за жизни Эмоса и магоса. Отвратительное порождение уже могло разорвать на части транслитопед, оставшийся позади. Если надежды на их спасение не осталось, то я больше ничего не мог для них сделать.
Рискнув снять одну руку со штурвала, я включил вокс-транслятор, поставив его на запись. Затем, вновь сконцентрировавшись и успокоившись, я начал говорить, отчётливо и громко, извлекая слова из своей памяти. Давным-давно на своей родной планете, в мире ДеКере, будучи ещё ребёнком, я стоял в длинном зале основного школума вместе с другими учениками, дружно декламировавшими…
Загудел сигнал, предупреждающий об опасности столкновения, я успел вовремя свернуть влево и, прежде чем пронестись мимо, бросил взгляд на старательскую гондолу, всплывшую в окне кабины. Два ярких жёлтых курсора появились на дисплее ауспекса. Маяки шлюпок, вроде тех, что преследовали нас в шахтах.
Тот, который чуть не столкнулся со мной, разворачивался над лавовым озером. Второй шёл на перехват. Я тоже развернул гондолу, а потом в последнюю секунду нырнул в сторону. Он пролетел достаточно близко, чтобы я смог разглядеть герб Ортог Прометиум на корпусе. Достаточно близко, чтобы увидеть лицо патрульного Калейла через иллюминаторы рубки. Первая из шлюпок, с символом Объединённых Каменоломен на борту, едва заметным на шелушащейся от жары краске, приблизилась, перекрыв мне путь к берегу и Плите. Пилот поспешно выбил окно и теперь стрелял из лазерного карабина. Несмотря на наши суммарные скорости, я почувствовал, что несколько выстрелов нашли свою цель, угодив в фюзеляж моей гондолы. Я отвернул в сторону, отчаянно стараясь не прерывать своей декламации, сконцентрировавшись на воздушном поединке.
Я начал распевать слова, словно мантру.
И, увернувшись от гондолы Имперских Объединённых Каменоломен, оказался прямо нос к носу с Калейлом. Я резко увёл машину вбок, чтобы разминуться с ним, но тем не менее мы столкнулись и гондола затряслась. На панели управления загорелись аварийные огни. У моего судна были повреждены дюзы и снизилась манёвренность. Внизу лавовое озеро вспыхнуло, стремясь поглотить меня, но я сумел спастись, отлетев от засыпанного пеплом берега.
Все это время я не прекращал читать слова.
Гондола Имперских Каменоломен села мне на хвост, окрашивая воздух лазерными всполохами. Мы стремительно облетели антрагатовую колонну, но мне никак не удавалось избавиться от преследователя. Я попытался представить, что бы на моем месте сделала Медея Бетанкор. Или Мидас. Я замялся, чуть не сбившись с речитатива, когда обдумывал и производил отчаянный манёвр.
Вражеская гондола летела прямо позади меня. Я резко сбросил скорость и сумел с помощью стабилизационных ракетных двигателей развернуть антигравитационную машину на месте, опуская её нос перед противником, точно в реверансе. А потом включил шахтёрский лазер.
Гондола Объединённых Каменоломен оказалась слишком близко от моей кормы, чтобы успеть увернуться или затормозить. Думаю, пилот решил идти на таран, но я оказался слишком высоко. Он пролетел подо мной на полном ходу так близко, что сорвал с днища моей машины прожектора и антенны ауспекса.
Но кроме того, он пролетел прямо через сверкающее копьё моего промышленного лазера, разрезавшего гондолу Имперских Объединённых Каменоломен от носа до хвоста. Распавшись на две половины, она закружилась и упала в раскалённую добела магму.
После двух столкновений моя машина дышала на ладан. Я продолжил свою декламацию, надеясь, что краткая заминка не будет иметь значения.
Лишившись своих антенн, ауспекс ослеп, но я всё равно видел Калейла. Он мчался над озером, направляясь прямо ко мне.
Моя гондола зависла на месте. Пришло время действовать, и, поскольку я уже сделал свою ставку, пришло время для слов. Я отключил транслятор и активировал открытый вокс-канал.
— Калейл?
— Хорн!
— Не Хорн, а инквизитор Эйзенхорн.
Тишина. Он был уже в двухстах метрах и мчался на скорости, которая гарантировала нашу одновременную смерть. Я поднёс вокс поближе к губам и вложил всю без остатка Волю в одно слово.
— Нет, — сказал я.
Гондола Ортог Прометиум изменила курс и спикировала прямо в лавовое озеро. Над тем местом, где она упала, поднялось огненное облако.
Я направил свою изувеченную гондолу к берегу и приземлился примерно в двадцати метрах от Плиты. Медея застонала. Мне было страшно даже представить, какие сны наводняли её дремлющее сознание.
— Прочь из моей головы! — громко прорычал я в ответ на непрестанный шёпот Плиты.
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы перемотать запись в вокс-трансляторе на начало и установить её на непрерывный повтор. Затем я направил его сигнал в эхолот, который при анализе пород и установлении местоположения судна обычно использовался в качестве дополнения к ауспексу. Я вертел ручки настройки до тех пор, пока мощный сонар не оказался нацелен прямо на зловещий десятигранник.
Плиту пронзили потоки ультразвуковых импульсов. Императорский Молебен Об Изгнании Варпа, зубрившийся наизусть всяким примерным школьником Империума. Невинная молитва, ограждающая от тьмы, изгоняющая Хаос. Сомневаюсь, что когда-либо её использовали столь действенно. Вряд ли мои наставники из школума когда-либо задумывались о таком применении этого простого, монотонного речитатива.
— Слова, — пробормотал я. — Твой мерзостный шёпот против моих слов могущества. Как тебе это нравится?
Я включил сонар на полную мощность. Одного только потока звуковых волн хватило бы, чтобы оглушить человека и перемолоть ему кости.
В течение минуты я напряжённо вглядывался в массив Плиты, боясь, что ничего не выйдет. Но потом шептание прекратилось. Его сменило гневное и мучительное инфразвуковое стенание, и наконец наступила агония.
Поверхность Плиты стала бесцветной, словно в одно мгновение покрылась плесенью. Она задрожала, круша обсидиан вокруг себя.
Потом её внутреннее свечение мигнуло и угасло. Десятигранник стал неотличим от окружавшего его чёрного вулканического стекла.
Когда Плита умерла, то же самое произошло и с её слугами, и с отвратительным червеобразным порождением. Удостоверившись, что Медея теперь просто спокойно похрапывает во сне, я медленно повёл повреждённую гондолу обратно, как раз вовремя, чтобы увидеть, как последние липкие останки мерзкого червя воспламеняются и соскальзывают с измятого корпуса транслитопеда. В воздух столбом поднимались чёрная зола и дым горящего жира.
Пылающие трупы культистов усеяли дно пещеры. Неподвижные Ловчие стояли среди них, ожидая следующего распоряжения.
Огромная буровая машина была измята и покорёжена, но не вышла из строя. Когда я посадил гондолу в ангар, появились техножрецы Бура, чтобы лично позаботиться о бессознательном теле Медеи.
Главный коридор машины был изогнут под странным углом. Инженеры Бура все ещё пытались восстановить работу инерционных амортизаторов.
В воздухе витал едкий дым, к которому примешивались неприятные запахи горящей плоти. Эмос встретил меня в дверях зала управления и кратко обнял. Подобное проявление чувств было для него редкостью. Бур потерял свои оранжевые одеяния. Он наблюдал за нашим столь человеческим объятием с края мостика, и его нагой, зловещий, чуждый силуэт вырисовывался на фоне пожара, бушующего среди терминалов.
— Теперь все будет хорошо, старый друг, — сказал я Эмосу.
Он с виноватым видом отстранился:
— Тебе удалось, Грегор. Удивительно! Я… я не хотел проявить непочтительность…
Иногда мне хочется уметь улыбаться. Я слишком устал от безразличной маски, дарованной мне Горгоном Локом.
Подкрепляя слова мягким воздействием Воли, я произнёс:
