Эффект Массы. Книга 1. Спектр (СИ) - Крысак-Городской Лейб-Антоний (бесплатные серии книг .TXT) 📗
– Расскажите мне подробнее о паломничестве.
– Когда кварианец достигает совершеннолетия, он должен покинуть родной корабль и заслужить право влиться в другую команду…
– Обязательно в другую?
– Да, это позволяет справляться с угрозой генетического вырождения. Но чтобы заслужить такое право, паломник должен доказать, что не будет обузой. Для этого он отправляется в странствие между звёзд, один, без семьи, без родной команды, и возвращается только тогда, когда добудет что‑то достаточно ценное, чтобы преподнести в дар капитану избранного корабля. Если капитан принимает дар, ритуал завершён, и экипаж приветствует нового полноправного гражданина.
– То есть, капитан может его и не принять?
– Теоретически, да. Но так случается редко – большинство капитанов только рады увеличить размер своей команды. Чем больше команда – тем больше вес капитана в обществе. Так что по традиции капитан принимает дар независимо от его ценности. Но если паломник приносит недостойный дар, к нему и относиться в новой команде будут соответственно, это клеймо на всю жизнь. Поэтому обычно паломник не возвращается, пока не найдёт что‑то действительно ценное.
– Не могу поверить, что родители просто так отпускают своих детей в никуда.
– Не то, чтобы так. Перед тем, как отправить в паломничество, нам дают уроки, как выживать вне Флотилии. Нам делают различные подарки, которые так или иначе могут помочь в паломничестве. Кроме того, нам имплантируют медицинский модуль, помогающий справляться с аллергией и инфекциями – поколения жизни в стерильных условиях космических кораблей практически лишили нашу расу иммунитета и приспособляемости к незнакомой пище. Так что Флотилия делает всё для того, чтобы по возможности сделать паломничество безопасным. Ведь это обязательный ритуал взросления, так что, будь паломничество опасным, это поставило бы под угрозу существование нас как вида. Хотя некоторые паломники, разумеется, гибнут – случайности всегда возможны – а некоторых так прельщает жизнь странника, что они не возвращаются, большинство паломничеств заканчивается ритуальным подношением дара и принятием в новую команду. Кто‑то приносит больший дар, кто‑то меньший. Но в любом случае это как экзамен на взрослость. Кто оплошает с даром, того серьёзно воспринимать уже не будут. А от меня и ожидают большего, чем от остальных. Я должна постараться и найти что‑то действительно важное. Не просто какой‑нибудь заброшенный корабль, с которого разве что пару листов жести взять можно.
– Почему так? С Вами что‑то не так?
– Дело не во мне, дело в моём отце. Он возглавляет Коллегию Адмиралов, это единственные пять человек, которые ради блага Флотилии могут наложить вето на решение Конклава. Мой отец отвечает за жизнь семнадцати миллионов обитателей Странствующего Флота. Вся наша раса в его руках, а я – его единственный ребёнок.
– То есть, Вы – что‑то вроде кварианской принцессы? Наследница престола?
– Не совсем. Пост адмирала не наследуется. Скорее всего, я никогда не буду ни адмиралом Коллегии, ни членом Конклава. Да мне это и не нужно. Юридически, я ничем не отличаюсь от остальных паломников. Но на деле меня будут оценивать не так, как всех. Так или иначе, капитан «Нимы», корабля, который я выбрала, будет смотреть, достойна ли я своего отца.
– И что, никаких привилегий Ваше родство не даёт?
– Больше проблем. У моего отца много врагов. Кто‑то из них мог бы попытаться добраться до него через меня.
– Должно быть, нелёгкая ноша.
– Не жалуюсь. Но от меня действительно будут ждать чего‑то экстраординарного. Чего‑то, что может навсегда изменить жизнь моего народа к лучшему. То, что в руках другого паломника будет хорошим даром, может оказаться провалом для меня.
– А такой дар, как спасение всей Галактики от жнецов – достаточно хорош?
– Видите ли… Мы так долго живём Флотилией, что большинство кварианцев судьба остальной Галактики, к сожалению, мало беспокоит. Вот планета, на которой мой народ смог бы жить – это было бы достойнейшим даром. Возможно, лучшим в истории. К сожалению, даже если мы победим Сарена…
– Когда.
– Что «когда»?
– Не «если победим», а «когда победим». Не сомневайтесь в успехе.
– Хорошо, капитан. Так вот – даже когда мы победим Сарена, вряд ли это поможет моему народу обрести землю. За Вуалью Персея множество гетов. Они не пустят нас жить на нашем родном Раннохе, а найти другую пригодную для нас планету практически невозможно.
– Так что же будет достойным даром в Ваших руках?
– Что‑нибудь, что помогло бы нам лучше понять гетов. Узнать их сильные и слабые стороны. Проследить их развитие за прошедшие триста лет. Может быть, суметь договориться с ними. Геты сейчас – это уже совсем не те геты, которые некогда отправили нас в изгнание. Они продолжают развиваться. Вот если бы удалось снять показания с работающей платформы – это было бы феноменально. Но, к сожалению, это невозможно. Не беспокойтесь, капитан. Прежде всего – Сарен. Со своими проблемами я разберусь позже и, скорее всего, сама.
– Расскажите мне о своих родителях. Ваш отец…
– … всегда, сколько я помню, был выдающейся фигурой, одним из лидеров нашего народа, даже до того, как возглавил Коллегию Адмиралов. Быть ребёнком такого человека действительно непросто. Он – живой пример для нашей молодёжи, и, конечно, все ждут, что его единственная дочь будет ему соответствовать. Кроме того, он – как Вы это называете? Военная косточка. Поэтому я сызмальства росла в условиях жёсткой дисциплины. Тогда мне казалось, что он ведёт себя со мной слишком жёстко, но теперь я за это благодарна. Этот мир нам ничего не должен, и для кого‑то это было бы открытием – но только не для меня. Меня с детства воспитали так, что если я чего‑то хочу, я должна это заслужить.
– А Ваша мать?
– Мама была доброй, мягкой, и всегда находилась как бы в тени отца. Может быть, отец подавлял её как личность, но мне кажется, они просто хорошо подходили друг другу. К сожалению, она умерла. Поломался бактериальный фильтр, дальше известная история – кокковая инфекция, острая дыхательная недостаточность и…
– Простите.
– Это было пять лет назад. Я… я справилась.
За тёмной маской скафандра лица было не видно, но Джону показалось, что глаза кварианки увлажнились.
– Отец, по‑моему, так до конца и не оправился после смерти матери. Он… ушёл в работу. С головой. Нельзя сказать, чтобы мы стали совсем чужими друг другу, но…
– Вы не обижаетесь на него?
– Да нет… Мы, в общем, никогда не были с ним по‑настоящему близки. Он не такой. Для моего отца благо Флотилии превыше всего, в кругу семьи он не расслаблялся, всегда был и по сей день остаётся прежде всего офицером, а уж только потом отцом. Наверное, это можно понять – на его плечах тяжёлый груз, люди рассчитывают на него, и он относится к этому со всей возможной серьёзностью. Поэтому даже когда он разговаривал со мной, его мысли оставались далеко, он продолжал думать о своей работе. Я даже не могу припомнить, чтобы он смеялся или шутил. Он, конечно, заботился обо мне… по‑своему… но никогда этого не показывал… так, как это обычно бывает. Ну и я тоже, наверное, самое большое, что могу сказать о наших отношениях – что я его уважаю.
– Выходим из гиперсветового, – предупредил Джокер по интеркому.
– Давайте вместе пройдём на боевой мостик, – предложил девушке Шепард. –На кольцо Часки стоит посмотреть.
– Даю вводную, – сказал Джон отряду. – «Экзо-Гени» направила на Часку некие опасные образцы для экспериментов исследовательской группы под названием «Цербер». Планета практически не населена – она обращена к Матано одной стороной, ввиду чего одно полушарие слишком горячее, а другое слишком холодное, чтобы там была возможна жизнь. Орбитальная разведка выявила комплекс одиночных строений в переходном поясе – это протеанская пирамида прямо под нами, сборный барак возле неё, пара гражданских двухэтажных общежитий и подземный комплекс, предположительно исследовательская лаборатория. На радиозапросы не отвечают – либо отвечать некому, либо они ведут противозаконную деятельность. Задача – выяснить ситуацию, при необходимости оказать помощь либо пресечь. Установить степень опасности образцов, в том числе возможную заинтересованность гетов.
