Иеремиевы огни (СИ) - Карелина Ольга Сергеевна (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
— Всё-таки довёл её до ручки?
— Она не вынесла родов. Я был порченый из-за трианга, Алекта из-за своего прошлого, но мы всё равно очень хотели ребёнка. Эжени врачи откачали, её нет.
Несколько секунд Азат смотрел на него не отрываясь, потом перевёл взгляд на небо. Кровь уже шла у него и носом, и горлом, и даже глазами, из-за чего они наверняка почти ничего не видели, но он всё равно смотрел.
— Хорошо, что ты здесь, — после затянувшегося молчания наконец едва различимо проговорил Азат. — За эти два часа я понял, что ты был единственным, кто так меня и не предал, хотя мог. Хотел тебя увидеть напоследок. Спаси моего сына, брат. Или хотя бы убей, чтобы не мучился…
Домино сжал его правую руку, внутренне поражаясь тому, как Азат высох за эти часы общения с ядом — по последним фотографиям он выглядел пышущим здоровьем матёрым хищником, явно тяжелее и сильнее своего «близнеца» — сейчас же они почти сравнялись в комплекции. Как будто в их последнюю встречу кто-то свыше хотел намекнуть, что, так или иначе, Азат и Домино — две части одного и того же.
Были. И совсем скоро перестанут.
Он так и умер на руках у Домино, более не сказав ни слова. До рассвета, в стороне от лагеря, аурис копал ему могилу, где и захоронил, зная, что вместе с Азатом его наконец отпустило всё его прошлое — больное, горькое и продолжавшее довлеть над настоящим, как он ни старался перестроиться. Осталась Эжени, так похожая на Алекту, что он боялся на неё смотреть, давно приладившийся к новой жизни Крайт — и, в общем-то, всё. Теперь должно было стать легче.
Так и не отдохнув, Домино сел в машину и спустя несколько часов был в больнице Элевейта.
— Похоже, инициатива исходила от Хаса, — задумчиво сказал Рэкс, когда Домино закончил повествование, и Аспитис с главным секретарём посмотрели на него с одинаковым недоумением. — Мало данных, конечно, но Марку смерть Азата сейчас совершенно невыгодна. Как и Селене, которая под ним ходит. Остаётся только Хас — может, пытался таким образом поднять свои акции в глазах Брутуса, может, просто наконец решился прибить отца. Вас не смущает театральность постановки?
— С Брутусом ничего нельзя знать наверняка, — пожал плечами Аспитис, украдкой рассматривающий Домино и видящий, что тот и правда выглядит просветлённым. Сколько же лет он носил всё это в себе — в том числе Азата, которого так и не смог забыть? И чем в таком случае сам Аспитис от него отличается, если в моменты крайней слабости в памяти всплыли именно те эпизоды его жизни, которые доказывали ему, что остались ещё больные места?
— С Брутусом как раз всё понятно, — возразил Рэкс. — Главенство над «Арканом» сейчас возьмёт он, предложит влиться в «Атра фламму». А как только мы объявим об объединении, постарается ещё и из наших войск народ увести. Его специально туда отослали, чтобы у Севера появился новый агитатор. Хотя, конечно, Марк с удовольствием бы дождался, когда Азата выловим мы. В «Аркане» и так половина его людей…
— Так что, какие-то особые распоряжения будут? — осторожно спросил Домино, и Рэкс насмешливо улыбнулся.
— Возвращайся в Канари, будь так любезен. И не вздумай сбегать от Арлеты — где ещё Эжени такую хорошую маму найдёт. Хоть кого-то начнёте слушаться… Смерть Азата пока на публику не выносите, понадобится, они сами объявят. По большому счёту для нас ничего не изменилось. Марк будет и дальше оттягивать наши силы на Север, особенно когда станет известно про объединение. Всё, свободен. Керен!
Крикнул Рэкс вроде негромко, но Керен всё равно услышал. Он сунулся в дверь спустя полсекунды, вопросительно посмотрел сразу на всех, и его командир кивнул в сторону как будто растерявшегося Домино.
— Договорись, пусть его часиков на шесть куда-нибудь спать уложат. И проследи, чтобы нашим отзвонился, а то Крайт там кого-нибудь порвёт.
— Да Крайту я уже сказал, — хмыкнул Керен и поманил Домино пальцем. — Пошли, экспозиция на тему человеческого скелета. Возражения не принимаются.
Домино закатил глаза, однако возражать и в самом деле не стал. Легко поклонился сначала Аспитису, потом Рэксу, с достоинством вышел. Аспитис, оглянувшись на уже прикрывшего глаза Рэкса, воздержался от всех возможных комментариев и, подняв к себе ноутбук, стал следить за ходом войны.
Выздоровление, как и прогнозировали Алан с Салли, затянулось до конца сентября. Постепенно расхаживаясь и разминая когда-то сломанную руку, Аспитис жил больницей и войной. Рэксу разрешили вставать гораздо позже, и Мессия, получив наконец право перемещаться по палате, подносил ему свой «связной» ноутбук, и они вместе продумывали тактику ведения боевых действий, помогая в нужный момент тем, кто осуществлял её на практике. Никаких подозрительных личностей к ним больше не заявлялось, новых покушений Марк, в середине сентября в свою очередь вышедший из больницы, не предпринимал, и пока можно было просто душить «Аркан», так и не давший ни единого намёка на то, что у него сменилось руководство.
Об «Атра фламме» Аспитис думал постоянно: пытался предугадать их действия в случае объявления об объединении, понять истинные цели, тряс Рэкса — скорее для собственного успокоения, нежели отличных от собственных предположений. Совсем скоро мир в очередной раз должен был совершить кульбит, и, хотя Аспитис примерно представлял своё место в его новой ипостаси, ему всё равно казалось, что, не продумав сейчас какой-либо мелочи, потом они могут что-то упустить и он лично получит не то, на что рассчитывал. В отличие от Рэкса, искренне стремящегося построить хотя бы отдалённое светлое будущее, Аспитис в первую очередь старался для себя. И умирать непонятно за что ему совершенно не хотелось.
В конце концов, что у него осталось-то, кроме нескольких верных людей и только-только начатых экспериментов над Особенными? МД уже давно ему не принадлежала, ГШР же, даже слитый с её остатками, никогда не станет по-настоящему его. Это вотчина Рэкса, пусть он и придумывает причины и принципы будущего союза, за которые пошлёт агентов на смертный бой. Аспитису оставалось лишь сделать то, что от него требовалось, и ни граном больше. Ещё чего не хватало.
Анжела продолжала смутно его беспокоить, но с их последней ссоры Мессия поостерёгся соваться к ней с проникновенными агитационными речами. Хорони тоже вела себя как участливая предупредительная медсестра — лишь иногда в глазах проскальзывала глухая тревога, определённо вызванная тем самым звонком матери. О помощи тем не менее она не просила, провокационных вопросов не задавала, и Аспитис уже было примирился с тем, что после больницы они оба с успехом выбросят друг друга из головы, когда Анжела опять его удивила.
До выписки им с Рэксом на тот момент оставалось два, максимум три дня. Аспитис уже свободно ходил по больнице от первого этажа до четвёртого, иногда оседая у куда медленнее поправлявшегося Энгельберта, но чаще выбирая из своих солдат того, кто чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы с ним можно было немного побороться. В их попавшем под завал отряде оказалось целых пять человек, почти не пострадавших на складе, и они по очереди с удовольствием отвечали Мессии на вызовы. Собственно, как раз после одного такого боя — была уже ночь и Аспитис выходил из душевой, наконец чувствуя себя полным сил и энтузиазма воевать — Анжела и выловила его.
— Пойдёмте со мной, — она кивнула в конец коридора, где была лестница. — На крышу. Там открыто. Хочу вам кое-что показать… и сказать тоже.
— Ну пойдём, — недоуменно согласился Аспитис и как был, обнажённый до пояса и с полотенцем на плечах, двинулся вслед за Анжелой к лестнице.
Хорони вывела его на пустую крышу, обдуваемую всеми северными ветрами — Аспитис только и чувствовал, как его отросшие на пару сантиметров волосы кидает то в одну, то в другую сторону, — и, остановившись у самого ограждения, указала на небо.
— Вот за этим вас привела! — гордо представила она, и Аспитис, всё это время сражавшийся с полотенцем, которое желало не лежать вокруг его шеи, а улететь в тур над Элевейтом, наконец поднял голову. И замер истуканом, весь и сразу поглощённый открывшимся ему зрелищем.
