Характерник (СИ) - Забусов Александр (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
— По иным причинам идут те, кто меня преследуют.
— Хм! Что так?
— Самой сути я и сам не знаю. Да вот только взялись за это дело основательно.
— Сами-то вы кем будете?
— Сосед я ваш, с хутора.
— А-а, так вы правнук Матвея? Как он поживает? Я его почитай уж лет сорок не видел, но о вас слышать довелось. Молодой характерник? Матвей смену растит.
— Нет больше деда. Погиб. Его последняя воля была, чтоб я в Чертову балку пошел. Только у меня на хвосте неизвестно кто повис.
Старик задумавшись, казалось даже, потерял интерес к собеседнику. Сергей терпеливо ждал, когда на него снова обратят внимание. Всеми фибрами чувств, представляя, как к валуну подходят вооруженные до зубов незнакомцы. Наконец старец поднял взгляд на казака.
— Значит Матвей погиб. Прискорбно, когда узнаешь о гибели хорошего человека! Да вы не волнуйтесь так, иллюзия тропы водит ваших преследователей по кругу. Я с ними после разберусь. Из дубравы они смогут выйти, если на то будет моя воля. Что же мне с вами делать?
— Извините за нескромный вопрос. А, сами вы кто?
— Я хранитель.
— Не понял.
— Чего ж тут непонятного. Я хранитель перехода. Если ваш уважаемый дед прислал вас ко мне, значит, другого выхода из создавшегося положения он не видел. Он сам лет эдак семьдесят тому назад, так же как вы сейчас стоял на этом самом месте. Я открою вам переход, и вы пройдете по нему, но вот только куда вас приведет дорога времени, извините, не скажу. Информационное поле земли само определит, где вы по мере своих сил могли бы пригодиться. Единственное неудобство состоит в том, что пройдя по переходу, вы окажетесь на той стороне в положении новорожденного.
— Это как? Я, что стану ребенком? Не хочу.
— Ха-ха! Вы несколько упрощенно меня поняли. Нет. Это в смысле, «нагими мы приходим в мир», ну и так далее по тексту. Вы окажетесь там совершенно голым. Все что на вас надето, исчезнет. Даже пломб из зубов вы лишитесь, если таковые у вас имеются.
— Поня-ятно.
— Ну, не буду вас задерживать. Как я понимаю, ни у вас, ни у меня, времени не так уж и много. Готовы?
— Как пионер.
— Ка-аг! Ка-а-аг!
До сей поры сидевший и не подававший признаков присутствия Матвеев ворон, решил обозваться, напомнить о себе. Глаза бусины уперлись взглядом в хозяина балки, и столько в них сквозило ума и сообразительности, что казалось на тебя уставился не пернатый, а существо более высокого порядка, чем просто птица.
— Э-э нет, дружок! Тебе туда вход заказан. Поживешь пока у меня, здесь тебе будет и привольней и сытней, — старик отвлекся на птицу, потом повернувшись к Сергею, напутствовал его в дальнюю дорогу. — А, вы молодой человек, ступайте по тропинке дальше вниз. В самом низу ложбины увидите строение похожее на часовню. Когда войдете в нее, перед вами будет вход в подземелье, по ступеням спуститесь в него, а уж там все в руках Божьих. Ступайте.
— Спасибо вам.
— Господи, мне-то за что? Человек идет в никуда, еще и благодарит за это!
Из подземелья тянуло сыростью и могильной прохладой, спускаться в него совсем не тянуло. А еще в нем было темно, но, ни фонаря, ни тем более факела при ближайшем рассмотрении маленькой комнатенки с крохотным оконцем, сооружения непонятного назначения, не было и в помине. Однако, время!
«А, была, не была! Чего я теряю?»
Шагнул на первую ступень, на вторую. Ступени крепкие, каменные. Шел на ощупь, держась за шероховатую, склизкую от влаги стену. Нос все явственней воспринимал затхлый воздух. С постановкой ноги на седьмую ступень, когда его голова оказалась явно ниже уровня плит пола, все вокруг озарилось тусклым фиолетовым свечением, при этом исчезла и затхлость вместе с сыростью. Невольно приостановился, разглядывая впереди что-то похожее на город под сумеречным небом. Невысокие дома на узких улочках, двухэтажные с чердаками под покатыми двускатными крышами, с хозяйственными постройками. На мостовой брусчатка. Вот только не было в городе ни души, не росло в нем ни деревьев, ни травы. Прямо какой-то сюрреализм! Оглянулся назад, в надежде увидеть отблеск света от входа в мертвый город. Ступени вверх обрывались в пустоту именно на той, седьмой ступени, на ступени на которой он сейчас стоял. Сам себе негромко сказал вслух:
— Ну, я так понял, что назад дороги нет.
И словно в ответ на высказанное ним, разнеслось по округе громкое эхо, отражаясь от стен построек, преломляясь, и неоднократно повторяясь:
— Назад дороги нет! Назад дороги нет! Назад….
— Да понял я, понял! — утвердительно закричал Сергей.
Эхо в отместку, с какой-то садистской радостью переиначило выкрик:
— Понял? Понял? По….
Ступив на ровную поверхность земли, огляделся детальней. От места, в котором он оказался сразу в три направления по узким улочкам, лучами расходились дороги. Полнейшее отсутствие ветра, дождя или на худой конец хотя бы сквозняка, наводило на мысль, что он как подопытный кролик попал не в город, а в гигантских размеров, стерильную лабораторию. Едва слышно пробормотал под нос:
— Вот тебе и сказка начинается! Налево пойдешь, коня потеряешь, прямо — головы лишишься. Блин, забыл, а что там, если направо?
И тут же эхо, словно подслушав казака, взорвалось совсем не тихой подсказкой.
— Направо! Направо! На….
Хмыкнув, стал прикидывать, где в его ситуации «право». Решившись, пошел в выбранную сторону. Шум шагов по мостовой легким эхом двинулся следом. Он, да тусклый свет, действовали на нервы. Через какое-то время, брусчатка привела его к реке, оборвавшись прямо у самого берега. Крайние к ней дома по обеим сторонам улицы, выглядели так, словно их кирпичную кладку неведомая сила оборвала в районе берега, а полученный мусор унесла река. Ширина водной артерии не превышала десяти метров. Вода застыла в ней, не текла, не шевелилась, была поистине стоячей. Сергей ковырнул обломок каменного бруска в разломе дороги, не сильно размахнувшись, бросил в воду. Камень, плюхнувшись в жидкость, не произвел даже брызг, исчез в реке, будто вода втянула его в себя.
— Что же дальше? — вслух произнес Хильченков.
И эхо тут же подсказало:
— Дальше! Дальше!….
Куда дальше? Полезть в воду и как тот камень, быть втянутым вниз? Держи карман шире, дураков нет! Внезапно в пространстве раздался настойчивый женский голос, причем Сергей ощутил какие-то изменения и, вокруг себя. Эхо, намозолившее своим присутствием ухо, исчезло.
— Зачем ты спустился в мертвый город, смертный? Кто указал тебе дорогу в небытие? Здесь нельзя находиться живым!
Голос у женщины, обратившейся к нему, походил скорее не на живой, а на спрограммированный компьютером. Не было в нем жизненных интонаций, волнения, интереса, но чувствовался металл.
— Меня пропустил сюда хранитель перехода! — подняв голову вверх, надеясь, что так и нужно, Сергей прокричал в ответ. — Прошу, выведи меня отсюда!
— Допустим! Ответь мне на вопрос. Для чего ты родился? Для чего ты живешь на земле? Не торопись, подумай!
Хм! Ну, для чего родился, это ясно. Каждым нормальным родителям хочется детей. Дети, продолжение рода, пока они рождаются в семьях, род прерваться не может. И он родился, чтобы продолжить свой род. Ответ на этот вопрос и ежу понятен. А, вот на второй вопрос, многие люди его возраста, живущие в государстве Российском, вряд ли бы дали ответ. Они просто от рождения не задумываются о таком. Зачем им это! Уже в школе дети говорят, хочу быть…. Дальше идет ряд помыслов, если разобраться, сводящихся к одному — хочу вкусно есть, сладко спать, меньше работать и иметь много денег! Вот и весь арсенал желаний. Недаром же, еще древние считали, что гений не может произвести на свет себе подобных гениев, как правило, как не старайся, получатся все равно моральные уроды, не способные к борьбе за жизнь. Природа специально старается убрать его потомков. То же происходит и с детьми богачей. Вседозволенность, бесконтрольность и лень заводят рода в тупик. А, вот дети простых смертных нередко выбиваются в элиту, им терять нечего, они наглы и решительны, они беспородны, часто самолюбивы. Если на жизненном пути такого индивида попадается умный учитель, карьерный рост обеспечен. Вот только на вопрос, для чего он живет, ответ может и не получиться. Если не будет кривить душой — честно ответит, что при нынешнем действующем в стране законе курятника, хотел бы сидеть на жерди повыше.
