Магия в крови - Новак Илья (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
– Не свалятся. Тут ремни, мы их пристегнем, – возразил Керен.
Карлам дали кафтаны, у которых пришлось укоротить полы и рукава. Головы оба замотали шерстяными платками, так что виднелись лишь треугольники лиц с посиневшими от холода носами.
Ветер засвистел, швырнул снегом в лицо Хуго. Факел, прибитый к стоящей на мостовой тяжелой треноге, загудел, огонь его затрепетал. Чаттан потуже замотал платок под воротником дуплета. Щурясь, вгляделся в четверых северян с большими овальными щитами. Пока Чшанка делал фитиль, сушил его и заодно проверял джигу, а Торонкан ездил с отрядом и Кереном в квартал и искал там мастерскую Доктуса Савара, сам Хуго вернулся в Наледь, замок Гело Бесона, и на телеге привез оттуда десяток тяжелых железных щитов.
Заскрипел снег под тяжелыми шагами, и к настилу подошли будущие испытатели джиги. Хуго, склонив голову, с любопытством оглядел Эрика: тот облачился в штаны и куртку из шкур горного барса. Мех, белый, как сметана, под порывами ветра ходил мелкими волнами. Под распахнутой курткой обнаженную грудь стягивали две перевязи с мешочками, из горловин которых торчали короткие жесткие фитили. И такие же перевязи украшали торс Гело Бесона – вот только аркмастер был почти гол, одеждой ему служила лишь меховая набедренная повязка. «Сколько хозяину лет?» – подумал вдруг Хуго. Шесть десятков? Может, семь? В свете факела было видно, как покраснела дряблая кожа под укусами колких сухих снежинок. На правом запястье тускло мерцал браслет из сплава серебра и меди; в углублении, удерживаемая тонкой серебряной сеточкой, покоилась жемчужина. Конечно, старик все еще силен, очень силен. Даже не используя свою магию в драке, он, пожалуй, мог бы легко зарубить троих мужей вроде Хуго – если не пятерых. А ведь Хуго Чаттан не из последних бойцов в Форе…
Поверх перевязей через плечо Бесона был перехлестнут ремень с короткими ножнами, из которых торчала рукоять Наста, меча-бастарда, сломанного в поединке с Некросом Чермором. Бесон сам перековал ледяной булат в короткое оружие: не то меч, не то длинный кинжал. Эрик держал на плече эспадон в кожаном чехле.
– Коридоры и лестницы, – сказал Хуго, показывая на пирамиду. – Таким оружием несподручно сражаться в помещениях.
Вождь, не удостоив его взглядом, слегка повернулся, показывая левый бок; там в коротких сдвоенных ножнах висела еще пара мечей, покороче.
– Все запомнили? – спросил Чшанка громко, чтобы его услышали сквозь свист ветра и гудение факела. – Садитесь, пристегнем вас.
Ветер дул все сильнее, и снег теперь шел беспрерывно. Из метели вынырнула третья фигура – невысокий северянин в обычной для них одежде – клетчатой юбке, чулках, рубахе. Он нес эспадон разве что немного короче Эрикова, торс также перехватывали перевязи с мешочками.
– Брад, – коротко обронил Эрик. Хуго и Торонкан поприветствовали его, воин кивнул. Первым, взявшись за рулевую подкову, сел Бесон, за ним – вождь, третьим – Брад.
Испытатели могли посчитать это неуважением, но Хуго счел нужным, пока карлы пристегивали седоков к джиге, повторить план, хотя так и не понял, слушают его или нет.
– Как они взлетят – так вы сразу к пирамиде идите, – заключил он, обращаясь к карлам. – Погода нам сейчас на руку, вряд ли вас и тех, со щитами, из окошек увидят.
– Нет, это плохая для нас погода, – озабоченно возразил Чшанка, приставляя ладонь козырьком ко лбу и вглядываясь в пирамиду. – Из-за ветра джига может не долететь. Все, начали, пока он еще сильнее не стал. Отойдите подальше. Так, братан, дава…
Сквозь свист ветра и шелест снега от пирамиды до них докатился приглушенный гул.
– О-па! – сказал Чшанка, прислушавшись. – А ведь это у них там взорвалось что-то.
Потрогав ладонями уши, Сол Атлеко спихнул с себя руку Тэна, встал на четвереньки, морщась, сплюнул каменную пыль и выпрямился.
И покачнулся, едва не упал, но успел привалиться плечом к стене. Гул все еще плавал в его ушах, то немного стихая, то вновь заполняя голову, будто вскипающая похлебка – чугунок.
Буга, придерживаясь за стену, встал. Улыбка его стала жалкой. Баррикада из камней выдержала, хотя и накренилась. Сол обогнул ее, чуть качаясь, направился к колодцу. Свет факелов, горящих в разных местах пещеры, казался мутным, в нем словно мельтешило множество крошечных мушек – мельчайшее каменное крошево заполняло пространство. Надсмотрщики и рабы медленно поднимались, очумело мотали головами и плевались.
Тэн, слегка придя в себя, пошел за хозяином.
– Есть! – донеслось спереди. – Готово!
Буга ускорил шаг и вскоре увидел, что три расположенных друг над другом прямоугольных каменных блока выпали из кладки. Нижний раскололся на нескольких кусков, два других перевернулись влево и вправо и стояли теперь на своих более узких сторонах подобно массивным коротким столбам по бокам прохода, ведущего внутрь колодца.
– Есть! – повторил Атлеко, потирая ручки.
Тэн заглянул внутрь. Наемник отличался спокойным, философическим нравом, да и крупное лицо его с тяжелыми малоподвижными чертами не умело выражать сильных чувств. Но по мере того как пыль оседала и взгляду Тэна открывалось пространство внутри колодца, черные брови его медленно поднимались, блестящий выпуклый лоб покрывался морщинами.
– Слагх шадан… – разинув рот, наконец выдохнул Буга.
Сол на каблуках развернулся к нему.
– Что?
Буга быстро провел повернутой к полу ладонью от груди наискось вверх, словно отгоняя досаждающего ему незримого духа.
– Это я ругаюсь, Великий Владыка, – пробормотал он. – Удивительно…
– Ничего удивительного, – отрезал Атлеко. – Мы знали, что-то подобное и должно находиться внутри. Прикажи двоим… Нет, четверым самым сильным надсмотрщикам подойти сюда.
Тэн, оглядываясь на проход, поспешил к толпе у стены. Атлеко стоял, сложив ручки на груди, и глядел туда, где в ровном свете, льющемся из глубины пространства между стенками колодца, стояла стена чуть шевелящихся мясистых зеленых стеблей… размером с деревья.
Он подошел ближе к пролому. Стена – а стебли огромных цветов росли именно стеной, казалось, что твердостью она не уступает каменным сводам пещеры, – изгибалась, левее начиналась другая, а справа был виден второй изгиб, узкий проход, еще один поворот… Стебли образовывали сеть переплетенных коридоров.
