На краю чужого мира (СИ) - Шарапов Кирилл (книги без регистрации полные версии txt, fb2) 📗
— Здравия желаю, ваше сиятельство, — крикнул возница, признав Бельского.
Михаил обернулся, мужика этого он видел, только вот, как зовут, не мог вспомнить. Да и не был уверен, что его вообще ему представляли.
— Ох, и видок у вас, — выдал он, разглядев, в каком состоянии находится боярин. — Садитесь-ка в телегу, а то помрёте, до заставы не дойдя. Вы вообще, как тут оказались-то? Вроде по руинам шастать уходили, или заблудились?
— Спасибо, Семён, — наконец, вспомнив имя, поблагодарил Михаил и с трудом вскарабкался на телегу, гружённую какими-то мешками, с не слишком мягким содержимым. — А как попал… Прилетел, — решил сказать он правду.
— Ну, вы скажите, — рассмеялся возница. — Так уж и признайтесь, что заблудились и вышли за посёлок.
Михаил промолчал. Семён же решил, что благородный не хочет признавать, что заплутал, довольно улыбнулся и, наконец, тронул впряжённого в телегу алтзе.
Надо сказать, ехать на телеге было не так уж и комфортно. Колеса тут были обычными, какими пользовались в империи лет двести назад, обод, спицы, втулка, всё деревянное, рессоры просто отсутствовали. Так что, лёжа на жёстких мешках и считая колдобины, Бельский материл идею — лучше плохо ехать, чем хорошо ковылять. Каждый метр отдавался болью в теле, которому за последние сутки сильно досталось. Лучше бы он пешком топал, хоть не так больно.
Спустя десять минут телега, почти добравшись до заставы, начала притормаживать.
— Ваше сиятельство, приехали, — позвал Семён Бельского. — Мне дальше к кузнецу, если вам, конечно, к барону Шталену не нужно.
— Спасибо, — слезая с телеги, поблагодарил Михаил. — Тяжко мне пришлось последние сутки.
— Да по вам видно, — хмыкнул возничий. — Плащ порван, одежка тоже, да и грязное всё, досталось вам. Ладно, ваше сиятельство, отдыхайте. Думаю, банька всё поправит.
— Где эта банька? — усмехнулся Бельский и потопал к воротам, до которых оставалось метров десять.
Дозорный на вышке проводил его любопытным взглядом, в воротах со стороны реки вообще никого не было. Слишком мало в поселении людей, чтобы держать стражу везде. Днём дежурили в урезанном составе, одна башня на реку, вторая, смотрящая на лес, и человек на воротах с противоположенной стороны к заставе.
Михаил ковылял по крепости. С каждым шагом становилось всё тяжелее. А ещё появился жар, всё тело горело, оно словно поняло, что он добрался до дому, и решило, что пора сдаваться.
По лестнице, ведущей к его квартире, Михаил в прямом смысле вполз. Открыв дверь, он шагнул через порог. Ноги подкосились, всё вокруг поплыло, и Бельский рухнул на пол, сил больше ни на что не осталось.
В себя он пришёл, когда за окном было уже темно, кто-то перенёс его на кровать, раздел и укрыл одеялом. Очень хотелось есть и пить. Михаил попытался сесть, но не смог, слабость была запредельная. Всё вокруг снова поплыло. Сквозь муть в глазах он увидел, как в комнате зажегся свет, и силуэт, который над ним склонился, а затем снова провалился во тьму.
В следующий раз он пришёл в себя, когда за окном светило тусклое чёрное солнце духова мира. Странно, но пить не хотелось, как и есть.
— Очнулся? — раздался откуда-то незнакомый женский голос. — Вот и хорошо. Как себя чувствуешь?
Михаил сел, голова ещё немного кружилась, но уже не так сильно. Он нашел взглядом говорившую, женщина, лет шестидесяти, с тёмными волосами и седой прядью у виска. Боярин напряг память и вспомнил, что это местная лекарка Марфа. Они виделись всего пару раз, один раз на попойке в честь его прибытия, второй — просто столкнулись в крепости.
— Что со мной? — спросил Бельский.
— Я не знаю, боярин, — покачала головой женщина. — И никто не знает. Одно точно — ты лишился духа и сильно изменился внутренне. Так сказала княгиня Долгорукова, когда ходила вокруг тебя со своими артефактами.
— Сколько я провалялся?
— Полную седмицу. А с того момента, как ты покинул заставу, прошло уже десять дней. Что же ты такое в руинах учудил, что тебя так припечатало?
Михаил промолчал. Он заглянул в себя внутренним оком. Ну, что сказать? Мало, что поменялось, просто каналы стали куда как толще. Если семь дней назад, когда он ночью изучал себя, они были с волос, то теперь с приличный шнур. Шар, который Бельский теперь именовал источником, тоже стал больше и куда как плотнее, полностью потеряв прозрачность. Но серебро, золото и тьма никуда из него не делись. Он вытянул руку ладонью вверх и играючи создал чёрный болт. Теперь это было легко, словно тьма внутри него откликнулась на его желание.
— Интересно, — глядя за его манипуляциями, произнесла Марфа. — И как же вы это сделали, ваше сиятельство? Родового духа-то у вас точно нет.
— Как-то, — пожал плечами Бельский и полез из-под одеяла.
Кто-то его заботливо раздел, но всё постельное бельё воняло потом. Не стесняясь лекарки, он голышом протопал к умывальнику, где висели его панталоны, и, натянув их, принялся приводить себя в порядок. Стоять было тяжело, слабость всё же присутствовала, и Михаил приволок от стола стул. Достав бритву, он принялся скоблить заросшее длинной щетиной лицо.
— Пожалуй, пойду я, — произнесла, поднимаясь, Марфа. — Вижу, вы в порядке. Постарайтесь пару дней не напрягаться и не пользоваться своей силой. Просто отдохните.
— Спасибо вам, Марфа Ильинична, — поблагодарил лекарку боярин. — Прошу простить меня за неподобающий вид. Я должен вам что-то?
— Нет, — покачала головой женщина и улыбнулась, — мне все оплатит застава. Ну и княгиня Долгорукова подкинула пару злотней, очень они за вас переживают. — Её губы тронула лукавая улыбка. — Каждый день забегают, то Ирина Николаевна, то Екатерина Фёдоровна. Выставили Марию Мальцеву, которая рвалась о вас заботиться. Так что, жди гостей, скоро пожалуют, во всяком случае, княгиня Долгорукова. Её подружка утром в руины ушла, значит, раньше сумерек не вернётся. — С этими словами лекарка кивнула на прощание и вышла за дверь.
Михаил же снова взялся за бритву. Глядя на своё лицо в мутном старом зеркале, он не узнавал себя. Куда делся крепкий мужчина, который уходил в мёртвый город десять дней назад? Худое осунувшееся лицо с заострившимися скулами, впавшими щеками, и темными кругами под глазами, словно это синяки от хорошего удара. Всё это до кучи покрыто неаккуратной редкой длинной щетиной. Бритва дрогнула в руке и окрасилась кровью, похоже, после бритья ему придётся воспользоваться лекарским артефактом, с изрезанной рожей в его годы ходить не солидно.
Когда Екатерина ворвалась в комнату, Михаил уже пил взвар, закусывая его яичницей с сухарями, поскольку это было единственное, что можно быстро приготовить.
Девушка подошла, порывисто обняла его, заглянула в лицо, и произнесла только одно слово:
— Живой.
Михаил кивнул и улыбнулся.
— Живой, княгиня, живой. Только рано ты появилась, мне бы в баньку, смердит от меня. Негоже принимать красивую девушку, да ещё и аристократку, в таком виде.
— Дурак, — улыбнулась ему Долгорукова и, склонившись, подарила лёгкий поцелуй. — А баня готова, я ещё вчера Степана прислала, чтобы он всё сделал. Марфа сказала, что ты к утру очнёшься, так что, там только затопить. Сейчас спичку кину, и через час париться пойдёшь. Ты уж извини, но придётся самому, слухов и так по заставе много ходит. Не хватало, чтобы ещё один появился, как мы с тобой в бане парились. Вот пойдём к богине, получим благословение, кольцами обменяемся, тогда мы с Иркой тебя от души вениками отхлестаем.
— Степан — это кто? — поинтересовался Бельский, пропустив трёп насчёт свадьбы и богини.
— Степан помогает нам с Ириной Николаевной по хозяйству. Тебе Мария, а нам вот он. Крепкий здоровяк, дров нарубить, баньку истопить, воды натаскать, починить что. Я думала, ты при словах «пойти к богине» сделаешь большие глаза и попытаешься отшутиться.
Михаил покачал головой.
— И не собирался, но это мы обсудим позже и втроем. А пока, что там, у Ирины, с чёрным духом вышло?
