Исполнение (СИ) - Янтарный Дмитрий (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗
— Наверное, как-то находят с ними общий язык, — пожал плечами Дитрих.
— В точку, — хмыкнула Меридия, — потому что по факту они зверей не укрощают. Скорее, приручают — и то в некоторой степени на условиях зверей. Что, впрочем, совершенно не мешает им эффективно взаимодействовать. Это, наверное, их ключевая особенность. Орки могут с кем угодно о чём угодно договориться. Недаром их в каждой торговой гильдии пруд пруди. В том числе орки отлично умеют договариваться и с природой. Поэтому они вполне умеют выживать и даже вести комфортный образ жизни в любых условиях. И именно за это эльфы, кстати, их и терпеть не могут.
— Действительно, — согласно кивнул Дитрих, — эльфам-то надо, чтобы вокруг лес зеленел, а всё остальное хоть пропади пропадом. И в противовес им — орки, которые в любом месте устроятся так, чтобы и себе хорошо, и окружающую природу калечить не надо. В самом деле, для подобной неприязни нужны более веские причины, чем различия во внешности. А как ты думаешь, милая, — внезапно спросил он, — почему оно вообще вот так получается? Если сравнивать орков и эльфов… ну очевидно же, кто покажется более привлекательным неискушённому человеку. А навыки социального взаимодействия — с точностью до наоборот. Почему так? Эльфов что, в детстве недолюбили или как?
— Знаешь, Дитрих, я много над этим думала. Всё-таки тридцать лет ждать тебя… надо же было чем-то занять ум, — рассеянно ответила Меридия, — и пришла к выводу, что любовь к детям… ну она же тоже разная бывает. Можно прививать ребёнку чувство… даже не знаю, как это описать… наверное, чувство причастности? Ну, то есть что не случится плохого, что он попробует подойти к кому-то и заговорить с ним. Спросить о том, что его интересует. Это… такая тонкая грань. Я нередко наблюдала её, когда летала на острова драконьих малышей. Вот чтобы ребёнок не считал, что весь мир должен исполнять любую прихоть по щелчку его пальцев, но и с самим миром взаимодействовать тоже не боялся. Выходит, у орков как-то получается эту грань выдерживать. А эльфы… ну, любить своих детей они наверняка любят, но и постоянно наказывают за пределы леса или за пределы города не выходить. И что тогда должен думать маленький эльф? Что там опасно, что там могут навредить, что там ничего хорошего не ждёт.
— Да что далеко за примером ходить, — Меридия перешла на мысленную речь, явно не желая, чтобы её следующие слова услышали местные жители, — мы же сами видели, как эльфы путешествуют между городами. Вместо того, чтобы выйти на поверхность, насладиться чистым небом, свежим воздухом, разными новыми запахами, они готовы сидеть в стеклянных шарах в кромешной тьме глубоко под землёй. Что угодно, лишь бы не выходить не поверхность. Что это, как не подтверждение того, что воспитывают своих детей эльфы таким образом, чтобы они никогда и ни при каких обстоятельствах не покидали родного города или леса. Каких же тогда социальных навыков от них ожидать? Если такой эльф просто выйдет за пределы леса или города и не упадёт после этого в обморок — это уже чудо будет.
— Ты это сейчас говоришь для того, чтобы ещё больше меня смутить? — хмуро поинтересовался Дитрих, — чтобы я точно знал, что и моего ребёнка тут будут держать взаперти и говорить, что на поверхности опасно?
— Не будут, — уверенно возразила Меридия, — членам семьи главного советника явно позволено несколько больше, чем всем остальным. Да и если Талимея мнит себя великим знатоком по выращиванию драконов, она не может не знать, что им жизненно необходим солнечный свет.
Несколько минут спустя драконы снова были в комнате главного советника. Возникало ощущение, что эльфийка всё это время ждала их тут, хотя это, конечно, явно было не так: Дитрих и Меридия потратили больше четырёх часов на то, чтобы поговорить с детьми Талимеи. Сомнительно, чтобы у главного советника за это время не нашлось других дел.
— Итак, мои дорогие, — спросила госпожа Талимея, — вы переговорили с моими детьми? И что же вы решили?
— Да, — кивнул Дитрих, — я поговорил с каждым из ваших сыновей, и я признаю, что здесь моему ребёнку будет хорошо. И всё же, госпожа Талимея, я желаю принимать в жизни своего ребёнка более активное участие, нежели необходимость испариться до того, как ребёнок сам начнёт задавать вопросы о том, куда подевался его папа. Раз в год я желаю на несколько дней прилетать сюда и навещать своего малыша.
— Я согласна на эти условия, — с улыбкой сказала Талимея.
— В самом деле? — Дитрих опешил от того, насколько Кинаэль оказался прав, — вот так просто? Но вы же сами ранее давали понять, что желаете воспитывать его самостоятельно.
— Давала понять — но не говорила этого напрямую, — усмехнулась Талимея, — впрочем, не говорила напрямую и того, что не против того, чтобы ты сюда прилетал.
— И зачем тогда было вводить Дитриха в заблуждение? — недовольно спросила Меридия, — вы и без того требуете от него… многое. Зачем же ещё и такие увиливания? Лишний раз нервы потрепать?
— Ну, во-первых, милая моя, то, что я желаю ребёнка-дракона, совсем не означает, что я готова, так сказать, осуществлять своё желание с первым встречным драконом. Нет, я желала узнать Дитриха лучше, насколько это было возможно. И, увидев, насколько он готов печься о благе своего будущего ребёнка… Да, я знаю, что ты будешь хорошим отцом для любых своих детей Дитрих. Орнуд был почти таким же, — тихо добавила она, — знали бы вы, чего в своё время Закатному лесу стоили его визиты, учитывая, что эльфы, мягко говоря, не хотели пускать орка на свою территорию…
— Ну и во-вторых, — печально продолжила Талимея, — не забывай, что Убийца прочно занимает своё место не только в истории драконов, но и в истории каждой расы. Когда он изгнал драконов с земель тёмных эльфов (между нами, и изгонять-то было уже особо некого), то заставил нас поклясться, что мы больше никогда ни словом, ни делом не станем звать драконов назад. Это если коротко, клятва намного длиннее и противнее. Но факт остаётся фактом. Я не могла первой ни при каких обстоятельствах сказать тебе, Дитрих, что не буду против того, чтобы ты регулярно навещал своего ребёнка. Но я рада, что ты сам на этом настоял. Что ж, если ты согласен — прощу следовать за мной.
— Как? Вот так сразу? — растерялся Дитрих.
— Конечно, — ответила Талимея, — а чего тянуть? Всё готово и для моего ритуала… и для твоего. Вы, моя дорогая, — кивнула она Меридии, — можете подождать здесь. Я краду вашего прекрасного супруга на пару часов, не больше, обещаю. После этого он целиком и полностью ваш.
Меридия лишь мягко и сдержанно улыбнулась. Для неё, в самом деле, не прошли даром все жизненные уроки. В голове сама собой вспыхнула вереница воспоминаний… Вот ещё прошлый Дитрих прилетает впервые на Лазурный остров и ловко избегает участи быть облитым приветственными помоями… Вот он смотрит на неё, когда она третий раз становится на крыло… и у неё, наконец, получается обуздать свои крылья… Вот он смотрит на неё со страхом и обидой, прижимая к груди сломанную руку, а Аяри кричит на весь зал: «Какая же ты дура!»… И вот отец уводит его для того, чтобы извлечь воспоминания для сбора доказательств против Уталака… если бы она только знала, что видит его тогда последний раз…
А потом чудовищный страх… и невероятное облегчение от того, что Тургор не убил Дитриха, смешанное с тоской от того, что теперь придётся долго и невыносимо ждать… её ответный взгляд, которым она вдохнула в Дитриха силы и помогла встать ему на крыло… безумное упорство её избранника, с которым он прорывался на Турнире… И слёзы бессилия, когда оказалось, что последний соперник слишком силён… Его гордый и непреклонный отказ, когда он узнал о себе правду и улетел в Тискулатус… и бесконечное счастье, когда он вернулся, и принцесса с облегчением поняла, что, невзирая на годами скрываемую правду, между ними ничего не изменилось… И все эти годы непрерывный шёпот Янтаря, раз за разом звучавший в мыслях: «Старость — последняя вещь, о которой ему стоит беспокоиться»… И сны, в которых Дитрих беспомощно сгорал в Янтарном огне, и она ничего не могла с этим поделать… Нет, по сравнению с тем, что они пережили, и с тем, что им ещё предстояло пережить, условие Талимеи подарить ей ребёнка выглядело пустяком, на который даже обижаться-то было смешно…
