Князь Благовещенский - Останин Виталий Сергеевич (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Потянувшись к красному, я было решил атаковать пульсаром, но вовремя вспомнил, с каким пренебрежением палач его отбил в прошлый раз. И вместо этого, повинуюсь скорее импульсу, чем разуму, выдохнул струю пламени прямо в лицо противнику. Как, мать его, дракон! Визуализация – это же просто развитое воображение, верно? Огонь даже губ моих не опалил, зато выжег бросаемые в меня черные сгустки и, о чудо! слегка опалил крашеные волосы миланца! Заставив его сделать шаг назад.
Больших повреждений, правда, палачу нанести не удалось. Ватиканский выкормыш закрылся руками, сложив их в косой крест, затем резко распрямил их, и теперь уже мне в лицо полетели крохотные капли огня – я закрылся от них голубой сферой даже не успев подумать. Тут и дэберы подоспели, слаженно ударив кто черным, кто красным с разных сторон. И неугомонный Мишико зайдя на третий заход, попытался навязать смертецу ближний бой.
Черт! Да из чего же он сделан, палач этот? Грузин не добрался до противника каких-то трех шагов, как земля под ним разверзалась и берса окутал клубок черных щупалец. Атаки спецназа тоже не нанесли ему никакого ущерба – они просто отмахнулся от атакующих аспектов и они разворотили один из припаркованных у противоположной от турфирмы стороны джип. Инстинктивно глянув туда, я заметил, как Самойлов, нацепив на лицо маску смертника, бежит к месту схватки.
Вот его тут только не хватало! Тут куда более мощным магам мало что светит, а этот!.. Герой, мать его! Но надо было как-то отвлечь убийцу от нового действующего лица и я создал два эфирных копья. Оба они увязли в черной ряби, которую смертец возвел между нами, но задачу свою выполнили – миланец опять сосредоточился на мне.
Евсеев, пока его люди хлестали колдуна черными молниями, явно готовился к применению чего-то более серьезного: замер, вытянул руки перед собой, будто держа в них невидимый футбольный мяч. Между ладонями появилась и стала расти настоящая шаровая молния, только не белого, а черного цвета. Применение данного аспекта явно требовало большего времени, оттого коллеги главного дэбера лупили по палачу без остановки. Что он там собрался учудить, я не понимал, но выглядело опасно. На всякий случай, я стоял ближе всех к смертецу, даже усилил защитную сферу, а то зашибет отдачей – вот хохма-то будет!
С начала боя прошло, наверное, не больше двух минут. Но я уже вымотался, как будто орудовал ломом и кувалдой не менее часа. Дэберы тоже выглядели измученными, все ж таки, дар они, в отличие от меня, применяли безостановочно, а запасы силы у них поменьше моих были. Пусть бы и пользовались они даром не в пример толковее. Один только смертец, в изодранном синем костюме, с разбитыми, но как-то держащимися на носу очками, с опаленными волосами и бровями, выглядел довольным и совершенно не усталым.
Он как-то умудрялся защищаться и атаковать одновременно. Это бы даже вызвало у меня уважение – в другой раз, конечно! Сейчас ничего, кроме злости, я к итальянцу не испытывал.
Евсеев, наконец-то, доделал свою портативную черную дыру и отправил ее в полет к миланцу. Сгусток тьмы плыл по воздуху медленно, огибая дэберов, как мыльный пузырь со встроенным наведением на цель. Вот он приблизился к убийце на пять шагов – берс в это время разорвал держащие его щупальца и полез из дыры в земле; вот на четыре – Самойлов пронесся мимо меня и попытался ударить палача эфирными клинками в грудь; на три – я еще раз выдохнул огонь и, защищаясь, итальянец пропустил скользящий удар Глеба; два – появившийся, наконец, зеленый жгут хлестанул по следователю и я едва успел прикрыть его щитом; один – спецназ скрестил на противнике черные молнии…
Шаровая молния или, как она там называлась, подплыла к спине убийце и рванула. Без звука и прочих спецэффектов, она в какой-то миг увеличилась в размерах, раз, наверное, в пять. На миг чернильное пятно поглотило миланца, да и мне бы досталось, не будь я готов к чему-то подобному. Глеба с Мишико тоже задело, но самым краем. Затем чернота исчезла, оставив поле боя без изменений. То есть, убийца по-прежнему стоял, где стоял, и не выглядел при этом более поврежденным, чем до применения шаровой молнии.
Палач выругался – тут без переводчика было понятно, что он именно выругался – отрастил зеленые плети из рук и пошел махать ими, как взбесившийся вертолет. Вот и чего, спрашивается, так долго было готовиться с этим пузырем, если дело кончилось… Да даже пшиком оно не кончилось! Не было пшика!
– Федя заблокировал ему черный! – уворачиваясь от зелени, крикнул Глеб. Специально ведь для меня пояснил. – Он ему недоступен несколько минут!
А! Тогда все хорошо! Вот что значит опыт – никакая сила это не исправит. Евсеев понял, что смертец сознательно не использует аспекты смерти из-за прошлого неудачного их применения, и создал заклинание, которое забрало у него возможности работать с тьмой. И это значит – ваш выход, господин Антошин!
Не став изобретать велосипед, я начал создавать и швырять в противника мечи. Большие, маленькие, всякие – я их даже не визуализировал толком – так, едва оформленные сгустки эфира. Все их смертец сбивал своими плетьми, но каждый раз вздрагивал от конфликта двух враждебных аспектов. Скакал вокруг убийцы Самойлов, размахивая руками. Лупили, все больше делая паузы между атаками, молниями дэберы. А палач все держался! Даже умудрился подсечь ноги одному из спецназовцев – тот упал на землю и заорал от боли. Ниже коленей ног у него не было.
И тут в поле моего зрения появился ведьмак. Ну вот зачем? Куда он прется? Его самостоятельно изломанного мирского дара тут не надо – на него время требуется! Но неказистый Стефано Марки, этот начитавшийся архивных книжек человек, решивший из целителя стать убийцей, неторопливо брел в самый эпицентр боя, неотрывно при этом глядя на своего соотечественника. Ему еще было далеко до него, шагов пятнадцать-двадцать, но приближался он неотвратимо. Ничего не делал: не размахивал руками, не говорил на мертвых языках, не пел песен. Просто шел и смотрел.
Палач вдруг снизил темп своих атак по мне и дэберам. Даже Самойлова всего лишь оттолкнул волной воздуха на Мишико, хотя мог обоих разрубить надвое. Всем его вниманием завладел приближающийся ведьмак. Настолько, что он, практически игнорируя нас, повернулся к нему, что-то злобно выкрикнул и ударил сразу двумя хлыстами.
– Осторожно! – зачем-то закричал я, одновременно посылая диск эфира наперерез плетям. И заметил, как плети ватиканского палача, вытянувшиеся через всю улицу, стали терять свой ядовитый окрас. На подлете к Стефано они истончились до полной прозрачности и исчезли, не причинив ведьмаку никакого вреда. И это не было результатом применения мною защитного аспекта.
Убийца закричал – истерично и испуганно. Не зная языка, я мог лишь предположить, что орет он что-то такое: немедленно прекрати! Вновь вскинул новые плети и снова попытался ударить странного человека, и с тем же успехом. Тогда до меня и дошло – с некоторым опозданием, дэберы чуть раньше сообразили – ведьмак что-то делает с ним! Черт его знает, что именно, но не размышлять же сейчас об этом!
Вместо этого я ударил. С некоторым отставанием от спецназа, но опередив Мишико и Глеба. На миланском смертеце сошлись черные молнии дэберов и мое огненное дыхание. Сложенной нашей силой палача швырнуло назад и чуть вправо от меня. Протащило переломанной куклой по искорёженному дорожному полотну и оставило лежать, воняя горелым мясом.
Ведьмак – это я увидел периферийным зрением, мешком осел на землю. Игнорируя крики бойцов оцепления, которые дисциплинированно не вступали в бой и держали полог, к другу бросился целитель. Евсеев хладнокровно всадил несколько черных сгустков в тело убийцы. Точнее, в то место, где миг назад лежало его тело. Сейчас откатившееся в сторону и поднимающееся на ноги.
Да что с тобой, сукой, сделать надо, чтоб ты сдох! Расчленить и куски по всему миру развезти? Я же не поленюсь, так и сделаю!
В этот момент я понял, почему князь Поярков назвал выходцев этой магической школы смертецами. Зеленым огнем горели глаза, бывшие недавно черными, черты лица заострились, кожа обтянула череп, грозясь вот-вот порваться. Не человек, а оживший мертвец. Еще и обгорелый.
