Стертая - Терри Тери (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Кусочек засохшего раствора. Едва держится в стене. В одном месте на высоте талии. Я снова бью, скребу и царапаю. Не обращая внимания на содранную кожу, обломанные ногти и кровь. Руки заживают, это я хорошо знаю.
И вот наконец проблеск света. Я едва не кричу от радости. Какая мука — не согнуться, не посмотреть, что там, за стеной. Кручусь, верчусь, но места слишком мало.
Хватит! —реву я от злости.
Выпустите меня!
ГЛАВА 51
Сплю допоздна, а когда открываю наконец глаза, обнаруживаю, что мама оставила меня одну. Проснувшись ночью посреди кошмара, я уже не смогла выключить свет — тьма казалась слишком густой и тяжелой — и долго лежала, думая о том и этом, а потом достала альбом и рисовала без остановки еще несколько часов. В конце концов сон пришел вместе с солнцем.
И что же он означает?
Если моя злость в заключении, то пусть она там и остается. Боль она не унесет, только отсрочит. Со своими чувствами к Бену я ничего поделать не могу. Как и не могу перестать быть такой, какая я есть. Или отказаться от той, кем была.
В памяти фрагменты сна: ускользающая правда и полуправда, реальность и выдумка. Как разобраться во всем этом? Как отделить одно от другого? Я не могу.
Лгала или нет доктор Лизандер? Действительно ли так плохо то, к чему стремился Бен?
Прав Эйден. Если Бен мертв, вина, целиком и полностью, лежит на лордерах и больницах. Правительстве и врачах. Они — враг. Не Эйден.
«Да! Направь свой гнев на них».
Нет. Вот здесь Бен ошибался. Он хотел примкнуть к террористам. Осторожничал, не хотел открываться, не хотел, чтобы я узнала что-то такое, из-за чего у меня могут быть неприятности. Ни с ним самим, ни с тем, что он намеревался сделать, меня не связывало ничто, но я уверена: Бен собирался к ним.
Он — не я.
Ответы Эйдена опасны. Но направление выбрано правильно.
Собираю ночные наброски, портреты пропавших. Бен, Феб, Люси. Я не могу вот так просто отвернуться от них. Мир должен знать. И, прежде всего, мне нужно знать, что случилось с Беном.
Эми в кухне, делает домашнее задание. Папа еще не вернулся. Мама готовит суп. Меня она встречает улыбкой.
— Проснулась наконец-то. Вижу, сон тебе только на пользу.
Я тоже улыбаюсь ей. Как раз на сон пришлось не так уж много времени. Но, похоже, с внутренней борьбой покончено, и теперь я точно знаю, что хочу делать. Что нужно делать. Потому, наверно, и выгляжу отдохнувшей — впервые с тех пор, как познакомилась с Эйденом.
— Думаю прогуляться, — сообщаю я.
Мама смотрит в окно. Солнечно, но с запада наползают тяжелые, темные тучи, и они уже закрывают полнеба.
— Только постарайся не задерживаться.
— Мне с тобой пройтись? — спрашивает Эми.
— Нет. Хочу побыть одна.
— Не броди по тропинкам, — напутствует меня мама.
Иду по деревне, прохожу мимо тропинки, на которую всегда сворачивают Эми и Джазз. И по которой столько раз гуляли — нет, бегали — мы с Беном.
В конце деревни миную ферму. Дальше уже лес. Подумываю о том, чтобы повернуть назад, но тут внимание привлекает какое-то движение.
Поворачиваюсь. Сначала ничего. Скольжу взглядом по полю, деревьям... А вот и она. Сова. Расположилась на заборе. Белоснежная. Сидит высоко и глядит так, словно весь мир принадлежит ей. Но сейчас день, а не ночь, и даже я знаю, что совы — ночные птицы.
Но ей, похоже, никто об этом не сказал.
Как зачарованная, стою и смотрю на нее.
Она смотрит на меня.
Сворачиваю с дороги на едва заметную тропинку, пролегшую между забором и лесом. Подхожу поближе и уже могу рассмотреть ее глаза и перья. А потом она вдруг взлетает. Взмахивает огромными белыми крыльями, становясь похожей на ту металлическую скульптуру, пикирует, снова садится. Теперь уже на ворота в конце поля, метрах в двадцати от прежнего места. И снова смотрит на меня.
Ждет?
Я делаю шаг по тропинке. И еще.
Мы повторяем этот танец снова и снова. Каждый раз, когда я сокращаю расстояние между нами наполовину, сова перелетает дальше, садится и ждет, что я последую за ней.
Так продолжается какое-то время. Мы углубляемся в лес, уходим все дальше, пока я не замечаю, что заблудилась. Следуя за совой, я как-то не обращала внимания, куда несут меня ноги. А между тем ветер усилился, злые черные тучи надвинулись, неся с собой дождь, и уже скрыли солнце. Птица сидит теперь на ветке, причем достаточно высоко, и, когда я подхожу к дереву, уже не взлетает.
— Спасибо, завлекла. И что ты хочешь делать дальше?
Сова смотрит на меня пристально, потом поворачивает голову, устремляет взгляд мне за спину и, с шумом раскинув крылья, взлетает высоко над деревьями и исчезает из поля зрения.
— Что я хочу с тобой сделать? Ну-ну.
Оборачиваюсь.
Он, Уэйн. Каменщик.
Невероятно. Откуда? Как?
— Вы за мной следили? — спрашиваю я и делаю шаг назад.
— Да. Следил. Ты-то столько раз на меня пялилась, вот и подумал, что надо бы и мне на тебя позырить. — Он улыбается, но улыбка больше напоминает оскал и не трогает глаза.
Он делает шаг ко мне.
Я снова отступаю и поворачиваюсь, чтобы рвануть по тропинке, но спотыкаюсь о горбом высовывающийся из земли корень.
Каменщик быстрее, чем представлялось. Хватает меня, заламывает руку, прижимает к дереву.
— Сегодня тебе никто не поможет, — хрипит он мне в ухо и рвет одежду. Я отбиваюсь. — Дуреха. Давай, не трепыхайся. Сама же хочешь. И не кипятись — отрубишься. Можешь даже... откинуться.
Хватает меня за волосы, тянет к себе.
Мышцы вспоминают. Инстинкт берет верх. Я расслабляюсь и перестаю сопротивляться.
— Так-то. — Он наклоняется, целует меня и протискивает в рот язык. К горлу подступает тошнота. Я слегка поворачиваюсь и с силой бью его коленом между ног.
Что-то как будто... ломается у меня внутри. Почти слышимый хруст... треск... И лучик света пробивается туда, куда раньше никто заглянуть не мог.
Стена.
Каменщик с проклятием падает, но и меня увлекает за собой, не выпуская ни руку, ни волосы.
— Дрянь... паршивка, — рычит он. — Ты за это заплатишь.
Мне так не кажется.
Каменщик на фут выше и примерно вдвое тяжелее. Но мои мышцы, мои ноги и руки знают, что делать.
И я бью.
Длится это недолго.
Я поднимаюсь. Обидчик, тот, кто посмел тронуть меня, лежит неподвижно на земле, орошая кровью землю. Челюсть разбита, кровь сочится из рассечения на затылке. Уж не умер ли?
С опаской подхожу ближе. А вдруг? В любом случае нужно удостовериться. Наклоняюсь. Трогать не хочу, но все же заставляю себя поднести руку к шее, нащупать пульс.
Глаза вдруг открываются, и я отпрыгиваю, но он успевает схватить меня за лодыжку. Из горла рвется крик. Пытаюсь вырвать ногу, отбрыкиваюсь, но его пальцы держат, как тиски. Я снова наклоняюсь, отдираю их один за другим и бегу.
Бегу напрямик, через лес. Ветки хлещут по лицу, ноги цепляются за корни, но я прорываюсь между деревьями и через кусты, а потом они вдруг расступаются — предо мной тропинка. Та самая, да. Та, по которой я шла. Теперь я помню. Моя логическая, аналитическая половина берет под контроль ноги.
«Лево» показывает 6.
Как же так?
Голова гудит, руки трясутся, ноги дрожат.
— Что я натворила? — шепчу я деревьям. — Как такое могло случиться?
«Тсс».
— Кто это сказал?
Оборачиваюсь — никого.
Внутри я полностью спокойна. Там поднимается новая стена, блокирующая «Лево» от моих мыслей и чувств. Крепкая, надежная стена.
— Что я наделала?
Вопросы глохнут, оставаясь без ответа.
«Пусть себе».
Снова оборачиваюсь — и снова никого. Голос звучит у меня в голове. Тот, что всегда там был.
— Кто ты? Ты — Люси?
«Нет! Та сопливая плакса ушла... навсегда. Я... ты. Ты прежняя».
— Чего ты хочешь?
«Хочу, чтобы мы были вместе».
— Нет.
«У тебя нет выбора».
