Горны Империи - Верещагин Олег Николаевич (книги регистрация онлайн .txt) 📗
- На...
Мальчишки разговаривали уже совершенно обычно, хотя было ясно, что следы первой встречи им носить на лицах ещё не один день. Денис удивлялся, почему Гришка ничего не спрашивает про галстук. Но этот вопрос так и остался невыясненным, потому что мальчишки - потихоньку, шаг за шагом - оказались на окраине Лихобабьей...
...Как и большинство семиреченских станиц, Лихобабья лежала на склонах большой лощины, по дну которой текла река - видимо, одна из впадавших в Балхаш. Лощина была большой, но с первого взгляда её присутствие скрадывалось - казалось, что впереди просто роща. На самом деле это были лишь верхушки деревьев - первых на склонах лощины. Ниже стояли новые и новые липы и дубы, тропинка переваливала через край и уводила в их тень, а потом начинались фруктовые сады, полоски огородов, и только за ними - в две нитки по берегам реки - стояли за ровными плетнями из ивняка дома. Непривычные Денису - белые мазанки под камышовыми крышами, с небольшими окошками в синих резных (ура!) наличниках, возле каждой - солидные "службы". В двух местах над рекой изгибались мосты, прямо на одном Денис с удивлением увидел небольшое рубленое из дерева здание, над которым полоскались флаги - Семиречья и войсковой. Ниже станицы лежал разлив и виднелся каскад из нескольких плотин, где вода ворочала роторы генераторов.
И в садах, и в огородах было немало людей - в основном, женщины, дети и подростки. Некоторые посматривали на Дениса, но без любопытства, а большинство просто не отвлекались от своих дел, Денису часто полупонятных - но явно важных. Один раз попался большущий конный фургон с запряжкой в восемь битюгов, которым правил казак в форме, снаряжении и при оружии; ещё один сидел рядом на облучке, двое - сзади.
- Картошку молодую повезли на сдачу, - пояснил Гришка. - С нашего школьного огорода тоже там, деньги скоро будут - хааа, на море съездим! Наших не обманешь, мы напрямую сдаём, без перекупщиков, не то что эти, с латифундий - за жратву и за гроши пашут, как рабы в Безвременье.
В голосе Гришки было снисходительное превосходство.
- Чем они хуже тебя? - буркнул Денис сердито, задетый голосом казачонка.
- Да тем, что терпят такое, - так же сердито ответил Гришка. - К нам пять лет назад тоже "Фрукты-овощи" подбивалась - ах, не хотите ли АОО вместе с нами для общего процветания? Наши им дали АОО нагайками. Одно "ОО!!!" осталось!
Гришка засмеялся при воспоминании об этом.
- А вон наш дом!
Он обогнал Дениса и вошёл во двор первым, заведя Луча, потом повёл рукой важно, произнося явно ритуальные слова:
- Зайди, двор и дом пожалуй.
Денис вошёл и с удовольствием поклонился дверям. Гришка одобрительно засмеялся, закидывая повод за отполированное бревно коновязи.
- Ну пошли сейчас сеструхе тебя сдам и вернусь... вернусь, мил, вернусь... - эти слова относились уже к Лучу, возмущённо потянувшемуся за хозяином. - Его обходить надо, без этого никак, - пояснил Гришка, небрежно вытирая у порога босые ноги о грубую тряпку. Денис поспешно разулся и, когда Гришка вошёл, поклонился сразу за порогом ещё раз:
- Мир этому дому.
- Знаешь! - с удовольствием засмеялся Гришка. - Заходи, заходи. (1.)
1. Вниманию читателей! Мне достаточно хорошо известны казачьи обычаи, быт и прочее. И в тексте множество несовпадений с этими реалиями. Но я прошу учесть внимательных читателей: РЕЧЬ ИДЁТ НЕ О СОВРЕМЕННОМ КАЗАЧЕСТВЕ. Среди казаков описанного мной мира на самом деле "казачьи" родословные - уходящие в глубь веков - имеют единицы. Основная масса казачества возникла в период безвременья как естественная реакция части русского (и не только) народа на постоянную смертельную опасность тогдашней жизни. И их обычаи во многом - "новодел", ничуть не похожий на известные нам. Но юмор в том, что постепенно эти обычаи закрепились, их "освятило" время и они стали "настоящими". Ну, в конце концов, и нынешние казачьи обычаи когда-то возникли точно так же.
Денис с любопытством огляделся.
Казачья мазанка оказалась совершенно не похожа на все известные Денису жилища. Он смутно вспомнил, что вроде бы видел фотографии таких домов, но... Непривычно низкий... нет, не потолок, потолка не было - мощные балки, с которых свисало всякое-разное, от многочисленного оружия до пучков каких-то трав. А выше чернела сразу соломенная крыша. Было прохладно - не то, что снаружи, и безо всяких кондиционеров. Пол оказался глиняным, но тут и там устланным узкими цветными половиками. В холодное время отапливался дом, как видно, электрообогревателями - их пластины были вделаны в стены и прикрыты выдвинутыми вперёд резными панелями; резьба была немного иной, чем привычная Денису, но всё-таки "своей". Из больших сеней дверь - точнее, занавешенный проём - вёл в соединённые кухню и столовую, а оттуда уже настоящая дверь - в собственно дом, который оказался поделён на две части, явно женскую и мужскую, с широкими лавками вдоль стен, украшенных коврами. На коврах - тоже оружие и фотографии. Взгляд Дениса приковали два широких клинка со странными рукоятями, в которые были вделаны кольца. Спросить он ничего не успел - Гришка гордо пояснил:
- Это клинки амбаня Юй Бао. Дед его зарубил на перевалах Гиндукуша, когда наши ходили валить Гуанси - было такое бандосское государство. Вон, смотри.
Денис почтительно подошёл к большой фотографии. На ней несколько десятков казаков с оружием в руках были сняты на фоне белых вершин. В центре - со стягом и шашкой - стоял широкоплечий усач со свежей повязкой под фуражкой набекрень. Правую ногу он поставил на огромную голову с перекошенным ртом и плоским лицом.
- Ничего себе башка! - вырвалось у Дениса. Гришка хмыкнул:
- Юй Бао был мутант. Почти три метра ростом, чокнутый людоед и насильник. И два сердца.
- Врёшь!
- Не, правду говорю, честно... ой, пошли! - спохватился Гришка. - Настюшка! - крикнул он. - Это я!
- Слышу уж, стены от хвастовства трещат, - послышался из соседней - женской - половины спокойный голос девчонки, и Денис обернулся, заранее загрустив, что его сейчас увидят в таком "непотребном виде", как отец сказал бы.
На мужскую половину бесшумно - босиком - вышла девчонка немного помладше Дениса. В длинном, ниже колен, платье с вышивкой по вороту, рукавам и подолу, явно домотканом - Денис такого не видел ещё. Светлые, как у Гришки, волосы были собраны в перекинутую на грудь тугую тяжёлую косу, перехваченную широким серебряным обручем с алыми, синими и зелёными камешками. И лицом девчонка была похожа на Гришку. Но...
Денис замер со словами приветствия на губах.
Красивая, подумал он. Именно так, одним простым словом, потому что подбирать другие слова было глупо и нелепо, как оценивать солнце или реку...
А ещё через секунду Денис понял, что сестра Гришки - слепая.
- Она на год младше меня, - Гришка мерно водил щёткой по вздрагивающей мокрой шкуре пофыркивающего коня. Денис - голый по пояс, с галстуком на шее - сидел на коновязи. Мальчишки здорово обработали друг друга йодом, солкосерилом и свинцовой примочкой - и теперь более-менее походили на людей. Рубашку - она разорвалась всё-таки по шву - чинила Настя, так звали сестру Гришки. Сам Денис находился в тяжёлом отупении от несправедливости увиденного. - Родилась слепой. Не открывает глаза, и всё... Врач сказал - ничего не сделаешь, даже в Верном ничего сделать не могут. Лечить пробовали, конечно, и в Верный возили - бесполезно... - Гришка вздохнул и зашоркал щёткой сердито; Луч повернул красивую голову и заржал. - Ну прости, прости... - казачонок похлопал его по боку, поцеловал в храп. - А какая она красивая, ты ж видел...
- Видел, - выдохнул Денис. И соскочил наземь - из мазанки вышла Настя.
Она двигалась совершенно свободно, ну - может быть, чуть замедленно. Но так иногда движутся и обычные девчонки, знающие и ценящие свою красоту, что тут такого? И с поклоном подала мальчишке незаметно, очень искусно - да не может быть, какая же она слепая?! - зачиненную рубашку.
