На острие иглы - Стальнов Илья Александрович (читаем книги txt) 📗
– Вижу, вы держите путь издалека, – начал он.
– Вряд ли есть в Европе страны, чью дорожную пыль мы не носили бы на подошвах наших сапог.
– Мне, странствующему дворянину, с детства безжалостно брошенному в океан жизни, это знакомо. Видал я во дни своих странствий места и похуже, но, скажу честно, сия таверна представляет из себя жалкое явление. Хозяйка ленива и плохо готовит. Слуги неучтивы. Хозяин наверняка вор и укрывает доходы от государевой казны. Представьте, он не хотел пускать на порог меня, измотанного долгой дорогой и ослабевшего от голода и усталости. – Незнакомец укоризненно покачал головой. – Он так и намекнул мне, что если у представителей моего славного рода и водились деньги, то было это еще до великого потопа.
– Так и сказал? – покачал я головой, отмечая про себя, что хозяин был абсолютно прав.
– Так и сказал… А ведь бедность, судари, вовсе не относится к числу человеческих грехов. Скорее наоборот, является добродетелью. К счастью, я не всегда наделен этой самой сомнительной из добродетелей. Вид золота в моих карманах отрезвил этого мерзавца, и это к лучшему, ибо я тогда уже почти решил обрубить ему уши. И клянусь, без ушей он смотрелся бы куда лучше, чем теперь.
– Сие было бы излишне, ибо смирение должно входить в число душевных качеств порядочного человека, – возразил ему Адепт с самым серьезным видом, стараясь сдержать улыбку.
– Согласен с вами. Но, к сожалению, этим душевным качеством не владели ни мой добрый отец, вынужденный подрабатывать морскими плаваниями, ни дед, казненный Яковом Вторым, чтоб еще тысячу лет все плевали на могилу этого августейшего выродка, а у его детей из ушей росла шерсть!
– Вы слишком суровы к нему, – подал я голос. – Хотя, конечно, Яков был отъявленным плутом и мерзавцем, пролившим кровь многих порядочных людей.
– Да, именно так, мой друг. Хотя, если признаться, и мой дед был плутом и мерзавцем. К счастью, его кровь не отразилась на мне, и нравом я вышел кроток, а душой чист. Я даже, к стыду своему, излишне добродетелен, что не может не осложнять жизнь человека в наши тяжелые времена.
Наш новый знакомый отхлебнул из кружки и кинул взгляд в окно.
– О, солнце поднимается. Пожалуй, мне пора. Вот что я вам скажу. Если решите остановиться здесь надолго, знайте – эта тараканья дыра полна всяких олухов, скучных, как проповедь святого отца-бенедиктинца. Баронесса де Брагелонн со слугами держит путь в один из замков своего мужа, но живет здесь уже два дня. Мы въехали одновременно. Ее вовсе не интересуют более чем сомнительные местные пасторальные красоты и не ласкает слух мычание коров на лугу. Интересы ее не простираются дальше красавца – испанского капитана Аррано Бернандеса. Если же она не соберется задерживаться здесь надолго, то вам повезло, ибо один только вид этой пресной и глупой курицы может наполнить тоской чью угодно душу… Хорошо, что меня не слышит капитан. Этот бешеный идальго взрывается быстрее, чем порох в корабельном магазине, в который угодил горящий факел. Честно сказать, идальго этот всего лишь надменный индюк, с детства привыкший пускать людям кровь и созерцать аутодафе, наслаждаясь ароматом горящего человеческого мяса. Клянусь, у него просто страсть к огню, как и у всех испанцев… Ну что же, мне пора покинуть вас! – Он развел руками, закончив подробное описание постояльцев. – Кстати, я забыл представиться вам. Генри Джордан, английский дворянин. Мы тоже представились.
– Хозяин, – крикнул Генри. – Поторопись, если хочешь увидеть, как блестят мои денежки!
Хозяин появился тут же, едва заслышав волшебное слово.
– Четыре экю.
– Вы слышали, четыре серебряных экю! За непрожаренную говядину и запах хлева в спальной комнате!… На! И возьми еще половину – я расплачусь за все, что закажут эти господа.
Наши возражения не подействовали на него, он загорелся мыслью оплатить наши расходы.
– Благодарю, сударь, – поклонился хозяин. Недоверие и презрение, с которым он смотрел на англичанина, сменились скорбной миной. Он вытащил из кармана золотое кольцо и с видимым сожалением протянул его Генри. Тот опустил кольцо в карман и хлопнул хозяина по толстому брюху.
– Не скучай без меня, винная бочка, я еще когда-нибудь появлюсь в этой гнусной дыре и наведу порядок в твоих винных погребах. Счастливого пути вам, господа. Мне было приятно побеседовать с вами, и, возможно, наши дороги еще пересекутся, ибо в мире их гораздо меньше, чем кажется на первый взгляд.
Он нахлобучил шляпу и вышел. Вскоре со двора донесся стук копыт.
– По-моему, он больше похож не на дворянина, а на вора, – пробормотал хозяин, внимательно рассматривая монеты. – Вроде бы не фальшивые. Кто бы мог подумать, что у этого мошенника найдутся деньги. Когда я брал в залог кольцо, то был уверен, что у него за душой нет ни су.
Вскоре нам принесли холодную телятину, яичницу и еще один кувшинчик вина. Все было вполне сносно на вкус, так что Генри Джордан был не совсем прав, ругая здешнюю кухню.
– Мне понравился этот"забавный человек, – сказал я, пережевывая телятину и запивая ее белым вином.
– Мне тоже. Я не заметил на нем печати зла. Но когда хозяин трактира назвал его мошенником и вором, думаю, он был не слишком далек от истины.
– Мне тоже так кажется. Хотя его речь выдает в нем образованного и неглупого человека.
Мы провели за неторопливой трапезой полчаса. За соседним столиком устроились вошедшие с улицы трое французских офицеров, которые даже во время еды не расставались с оружием, рядом с ними лежали их шпаги и заряженные пистоли. Они негромко о чем-то переговаривались. Все было тихо и спокойно, пока вдруг не начался жуткий, непристойный бедлам.
Сверху, где, как я понял, располагались комнаты состоятельных постояльцев, донесся истошный женский Крик, перешедший в забористую ругань, – дама явно не стеснялась в выражениях. Потом послышались возбужденные мужские голоса. Шум приближался. И вот в зал ворвалась разъяренная компания, состоящая из полноватой благородной дамы, раскрасневшейся от волнения, двух напуганных слуг, у одного из которых на щеке отпечаталась пятерня, похоже, хозяйкина награда, и высокого испанца с острой бородкой, длинными черными волосами и темными глазами, мечущими молнии. Вслед за ним вбежал удивленный и испуганный хозяин.
– В твоем мерзком курятнике, не заслуживающем даже названия харчевни, меня обворовали! – взвизгнула дама, примериваясь, как бы получше залепить хозяину пощечину.
– Не может быть! – воскликнул тот.
– Коробка с драгоценностями! Кошелек с деньгами! Все пропало!
– Баронесса, может, вы недостаточно хорошо осмотрели свои вещи?
Хлоп! Рука баронессы все-таки нашла достойный объект в виде его мясистой щеки, и лицо хозяина постоялого двора приобрело такое же украшение, какое имелось у слуги.
– Поговори у меня! Я вам устрою Варфоломеевскую ночь, проклятые гугеноты! Я разорю это разбойничье гнездо! – гневалась дама.
– Тот вор, что уехал… – начал было объяснять хозяин.
– Как ты смеешь так говорить с баронессой, – перебил его идальго, ухватив крепкой рукой хозяина за воротник. – Я выверну наизнанку твои внутренности!…
– Я, да, м-м… – замычал хозяин.
– Он считает, что я вру! – завопила баронесса… Хлоп! Для симметрии на лице бедняги появился еще один отпечаток ее ладони.
– Что вы, сударыня, как я могу?..
– А может, он сам и украл драгоценности? – подо-зрительно уставилась на него баронесса де Брагелонн.
– Помилуй Господи!
– А что, это вполне возможно, – холодно произнес идальго, его пальцы легли на эфес шпаги, которую он уже успел нацепить с утра, на устах заиграла зловещая улыбка.
Испанец мне сразу не понравился. В нем, по-моему, сошлись худшие черты, которые можно встретить у представителей его народа, – высокомерие, напыщенность, холодная жестокость.
– Уверяю вас, это невозможно! – крикнул хозяин.
– Тогда кто, как не ты?
– Не знаю, – всхлипнул хозяин. – Ума не приложу… Скорее всего это тот постоялец что недавно съехал… Я с первого взгляда понял, что он плут и каналья. Сперва он не мог расплатиться, а тут…
