Пропавшие без вести - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
– Коли так, то понять твоего Ануша я могу, правда, не одобрить. Но хорошо хоть Бойли не стали настаивать на крайней мере. И без того потеря случилась по глупости детской. Даст Господь, для дурня урок выйдет, и появится еще хуторянин Ануш Бартова. Крепись, Матей.
– А чего мне крепиться? Я, знаешь, какой крепкий. Слышь, Сергей, ты тогда побороться с моим сынком так и не смог, а ну давай со мной. Я, правда, стрелок аховый, но зато рука у меня крепкая. Сто крон в заклад.
Говоря это, Матей с деловым видом и с азартным блеском в глазах скинул полушубок, пристроив его на спинке стула, и начал закатывать рукав рубахи. Сергей понимал, что тут что-то нечисто, вот только что именно, до него никак не доходило. При всем том что он не считал себя слабаком, он понимал, что вот у этого кряжистого мужичка борьбу на руках ему не выиграть. Если бы на кулачках – побил бы, но вот так…
Да, Варакин выше его на полголовы и выглядит куда более солидно и весомо. Но ведь и хуторянин непрост. Эдакий дубовый пень, который устанешь корчевать. Руки в узлах, по которым можно определить каждую мышцу, и получен такой эффект вовсе не в спортивном зале, а в результате каждодневного тяжкого труда. Такого на соревнования по реслингу – порвет всех как тузик грелку, без всяких уверток, уловок и тактики, на одной только грубой силе.
Однако беглого взгляда на сержанта Полена было достаточно, чтобы понять – отказываться нельзя. Хм. Какого черта тут происходит? Нет, если бы там на крону, еще туда сюда, хотя и это тоже немало, учитывая отсутствие сомнений в проигрыше. Но на сотню… Да и о том ли думать крестьянину? Спортивный азарт? Тогда уж вон сержант, тот по комплекции как раз в соперники в этом виде единоборства подходит куда лучше. Захотел отыграться за то, что тогда ушел несолоно хлебавши? Опять не о том ему думать нужно.
Сергей подчинился взгляду сержанта, который словно говорил – так надо. Он быстро скинул с себя шинель, затем китель и, закатав рукав исподней рубахи, уселся напротив крестьянина. Ладони с негромким хлопком сошлись. Они пошевелили пальцами, делая более удобным хват. К столу подтянулись немногочисленные посетители харчевни, чтобы понаблюдать за развлечением. Сержант положил свою ладонь на сцепившиеся руки поединщиков.
– Готовы?
Два кивка соперников, подтверждающих готовность.
– Боретесь один раз, без повторов. Ставка сто крон. Заклад можно отдать как деньгами, так и имуществом. Я все верно излагаю?
Опять два согласных кивка.
– Начнете на счет три. Раз. Два. Три!
Сергей сразу же надавил, чтобы не дать сопернику преимущества. И у него получилось. Мало того, крестьянин слегка прозевал и начал сопротивляться с опозданием, когда Варакин уже почти прижал его руку к столешнице. Казалось бы, еще немного, еще малость… Жилы на шее Матея вздулись, рука напряглась так, что пошла буграми и не сдвинулась больше ни на миллиметр. Сергей вдруг поймал себя на мысли, что пытается перебороть каменного истукана.
Наконец рука хуторянина начала медленно подниматься, вот она достигла пика и все так же медленно двинулась дальше, давя руку Варакина. На этот раз никаких сравнений с каменным изваянием. Это больше походило сначала на гидравлический домкрат, потом – полная ассоциация с прессом.
Крестьянин кривился так, словно борется из последних сил, Варакин наверное, тоже выглядел не лучше. Но правда заключалась в том, что, несмотря на то что Сергей сопротивлялся, как мог, он чувствовал, что Бартове незачем так напрягаться. Это показное. Другим, может, и не понять, но он-то чувствовал.
Сергей отчетливо понял, что сопротивляться бесполезно и его только что развели на сотню крон. Он уже было решил сдаться… Все это время они смотрели друг другу в глаза. Как видно, хуторянин почувствовал настроение соперника, и Сергей вдруг у видел в глазах крестьянина разочарование, смешанное с отчаянием и просьбой.
Да объяснит ему хоть кто-нибудь, что тут происходит?! Из того, что понял он, следовало только одно – бороться нужно до конца. Да кой хрен до конца! Вон как давит. Вот руку Сергея от столешницы отделяет сантиметров пять, и хуторянин останавливает свой неумолимый прессинг. На лице проявляется невероятное напряжение, а в глазах мелькает едва заметный блеск.
Сергей правильно истолковал взгляд крестьянина и, плюнув на все, давит из последних сил. Если атака не удастся, то все, он больше ничего не сможет поделать, в это последнее усилие было вложено все его отчаяние. Но рука Бартова подалась. Этого не должно было случиться, Варакин чувствовал это. Нет, он знал, что его сил просто недостаточно, чтобы надавить на хуторянина. Но рука двинулась вверх, перебарывая Матея, под все нарастающий гомон зрителей.
Бред! Бартова явно поддавался. Что с того, что понять это мог только Сергей, факт остается фактом. Да, крестьянин все еще продолжал сопротивляться, и не думая дарить простую победу. Но как только Сергей понимал, что ослабевает и дальше давить не сможет, хуторянин отступал, и Сергей снова давил.
– Йохо-о-о!!!
– Молодец, парень!
– Матея завалил!
– Сдаешь, Бартова!
– Так… А как… Да быть того не может, – растерянно бубнил крестьянин, ошарашенно озираясь по сторонам. – Рехор, ты чего в пиво намешал?! – возмущенно закричал он харчевнику.
– Мое пиво, может, королевского стола и недостойно, но смело встанет в ряд со старейшими сортами Старого Света, так что ты его не трогай.
– Да как же я мог проиграть-то? И кому! Давай еще.
– Боролись один раз, Матей. Ты условия принял, – спокойно заявил сержант, вступаясь за своего подопечного. Затем поставил кружку на стол и посмотрел на хуторянина. – Деньгами или имуществом?
– Нет у меня таких денег.
– Тогда что ты можешь предложить?
– Лошадь с седлом, карабин да револьвер.
– Сергей?
– Надо смотреть, что он там предлагает, может, и потянет на сотню крон. Не на фактории ведь покупаю, не так ли, уважаемый Бартова? – понимая, что нужно подыгрывать, но не улавливая смысл происходящего, ответил Варакин.
– Решил отыграться за тот случай?
– А что, имею право.
– Имеешь, чего уж. Утром все доставлю, – вздохнул крестьянин.
– Только учти, мы рано выедем, потому тебе лучше бы поторопиться, – уже поднимаясь из-за стола, закончил сержант, подразумевая, что победитель как бы не волен в своих поступках.
– Полен, а что это было? – когда они уже направлялись в форт, поинтересовался Сергей.
– А ты так ничего и не понял?
– Не такой уж и тупой. Подразумевается, что свой выигрыш я от щедрот душевных или по слабоумию должен буду подарить мальчишке Анушу, сынку его. Именно поэтому он дал мне понять, что способен выиграть, а потом проиграл. И ты по той же причине намекнул, что от борьбы отказываться нельзя. Мне только одно непонятно – с чего вы взяли, что я именно так и поступлю?
– А нет в том никакой уверенности. Ты поступишь так, как посчитаешь нужным. А касаемо Матея, нет у него иной возможности сыну помочь, чтобы вражда не началась.
– Народ сильно удивился проигрышу Бартовы, значит, и остальные усомнятся и решат, что он поддался.
– Ну и что с того? Проиграл-то он тебе, и только ты сможешь решить, как поступить с проигрышем. Вот скажи, если тебя спросят, помогал ли чем своему сыну Матей, что ты ответишь?
– Хм. Не знаю. Нет, я вроде как знаю, но с другой стороны… Не помогал, получается, ведь он и полусловом не обмолвился. Выходит, это я помогу.
– Если захочешь.
– Блин, прямо тайны Мадридского двора, а не пограничье в диких землях.
– Какого двора?
– Да это так, в детстве читал.
– Понятно.
Вот полное ощущение нереальности происходящего. Он, конечно, и раньше ездил на поездах, а как иначе-то, но там все было по-другому, а тут… Маленькие вагончики длиной около шести метров, больше походящие на коробочки. Столь же несолидных размеров паровозик, тянущий состав из полутора десятков вагонов. Количество не постоянное, время от времени на полустанках или станциях прицепляют одни вагоны и отцепляют другие. Когда число вагонов доходит до двадцати, буквально физически ощущается, как напрягается паровоз.
