Имя нам – Легион - Сивинских Александр Васильевич (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗

– «Идут мужики и несут топоры, что-то страшное будет», – процитировал шепотом Филипп. – Вострые у них, однако, топорики! Неужели медными или даже бронзовыми можно так онзана искрошить? Чудеса!

– Второй где? – прошипела Василиса. – Ты мне второго найди, Капралов, или задницей ты не отделаешься!

– Он здесь. Спрятался. Погодим, пока лесорубы натешатся. А там и спеленаем его, сердечного.

– Где здесь?

– Не скажу. А то вы, мастер лейтенант, устроите, не дай бог, сеанс показательных стрельб. Мужичков напугаете или, чего хуже, вынудите их и за нас взяться. А я не тороплюсь превратиться в кусок сочной вырезки. Лучше уж пусть коснется моей задницы ваш ремень…

– Заткнись, – погрозил ему кулаком Генрик. – Простите его, мастер лейтенант, на него опять болтливость нашла. Такой человек.

– Ботало я, – подтвердил Филипп. – Так меня мама называет.

Юра Долото, лежащий рядом с Филиппом, повинуясь жесту сержанта, врезал Капралову локтем в бок. Филипп охнул и заткнулся.

Наконец мужички притомились тяпать. Тот, что постарше, имеющий клочковатую бородищу до середины груди, что-то сказал, и экзекуция прекратилась. Аборигены обтерли лезвия травой, заткнули топоры за пояс. Подошли к товарищу, старший спросил его о самочувствии (о чем же еще?). Молодой побежал в лес и скоро вернулся, ведя безрогого быка, впряженного в волокушу. Бык был широкогруд и крепконог, поджар как мраморный дог и столь же изысканно пятнист. Его длинная горбоносая морда с отвисшими складчатыми брылами казалась бы печальной. Если бы не полыхающие из-под костистых надбровных дуг глубоко-черные глаза. Нет, этот одр был вовсе не так прост, каким казался с первого взгляда. На волокуше было нагружено изрядно дровишек, порубленных на метровые чурбаки.

Дрова столкнули. На их место навалили веток, затащили расчлененное тело онзана и предложили прилечь раненому. Тот отрицательно помотал головой. Молодой абориген собрал в платок остатки снеди (видать, лесорубы как раз кушали, когда на них вылетело неизвестное чудовище) и подхватил топор искалеченного. Троица неторопливо удалилась, погоняя быка тяжелыми тумаками. Бык шагал гордо, лишь изредка всхрапывал. За все время лесорубами было сказано не более десятка слов.

«Молчаливый народец, – подумал с одобрением Филипп, – и крайне психически устойчивый. Словно каждый день с монстрами сражаются».

Игнорируя гневные взгляды кураторши, он выждал достаточно времени, чтобы быть уверенным, что лесорубы больше не вернутся, и показал:

– Там.

«Там» оказалось в аккурат за спиной. На самой границе малинника.

Возмущению не было предела. «И ты молчал? А если бы он нам пятки подрезал?!» И даже: «Говнюк ты после этого, Капрал!» Филипп скромно улыбался. Все было под контролем.

Устав ругаться, Генрик сверился с показаниями сканера, кивнул и навел на неприметный холмик метатель сети. Василиса встала на одно колено, оперлась на другое локтем руки, держащей пистолет, трижды выстрелила. Пули легли вплотную к холмику.

Затаившийся онзан не выдержал.

В стороны полетели мелкие сучки и комки дерна. Взвилась увлекаемая четырьмя грузилами сеть. Накрыла беглеца прочной, хоть и тонкой паутиной. Онзана выволокли на полянку, служившую недавно плахой для его собрата. Василиса вызвала транспортер.

– Как насчет поощрения мастер лейтенант? – поинтересовался Филипп. – Все-таки будет? Или нет?

Василиса призадумалась, нахмурив брови. Каждый истолковал ее молчание по-своему.

– Будит, будит! Шашлик ис типе будит! – зловеще заржал Генрик.

Долото, подтверждая слова сержанта, провел большим пальцем по горлу. Выпучил глаза, вывалил изо рта язык и захрипел.

– На себе-то бы не показывал, – предостерег его Филипп. – Плохая примета.

Долото тотчас поперхнулся слюной и закашлялся.

– Вот-вот! – расцвел Филипп. – Что я говорил!

Наконец Василиса приняла решение.

– Слушай, Капралов, ты же нас, по сути, под удар подставлял. Не западло еще и поощрения за это требовать? Нет?!! У тебя вообще совесть на плечах есть?

– Откуда? – удивился Филипп. – У меня там волосы лежат.

Василиса, прищурившись, оглядела его с ног до головы и под возмущенный вой Саркисяна и Долота вынесла окончательный вердикт:

– Увольнение на сутки к Рождеству. И стандартные командировочные сверху.

Филипп довольно улыбнулся и прищелкнул пальцами.

Вскоре над их головами, тихонечко подвывая турбинами, завис вызванный транспортер. Василиса щелчком ногтя по мочке включила клипсу-наушник, прижала бобышки ларингофона к шее и принялась командовать. Транспортер спикировал, пандус откинулся. Следопыты поволокли тяжелый сверток с онзаном внутрь. Василиса поторапливала, подталкивала и, похоже, едва сдерживалась, чтобы не отвесить кому-нибудь пинка.

– Что за спешка, мастер лейтенант? – спросил ее Филипп.

– У соседей что-то неладно, – бросила она. – Кажется, часть онзанов прорвалась сквозь оцепление и скрылась в лесах. А там оказался не эвакуированный хутор. Люди.

– Ого, – сказал Филипп.

Хутор освобождали не мы, а настоящие мастаки ножа и пистолета с глушителем, чья антитеррористическая квалификация более подходила к возникшей ситуации. Французы, а может быть, израильтяне. В общем, там проблем было не так уж и много. Братья мигом приволокли свою химическую станцию и принялись обдувать аборигенские избенки газом, даже не разбираясь, есть ли там онзаны на самом деле. Ну, а нас развернутой цепью двинули прочесывать сырые леса Онуиса Дабаг.

В целях безопасности звенья цепи были двойными.

– Между прочим, – сказал я Генке, когда первый час бесплодной пока операции “Трал” перевалил за середину, – онзаны не так уж и велики по сравнению с земными ракообразными. Размах клешней паучьего краба, выловленного у берегов Японии, достигал трех тысяч шестисот девяноста миллиметров. Что в переводе на общеупотребительный язык значит три метра семьдесят сантиметров без малого. Но самым кровожадным хищником мирового океана является вовсе не он. И даже не белая акула, чья злобность и человеконенавистничество сильно преувеличены, а синеперый тунец. С неистовой яростью набрасываются синеперые тунцы на косяки рыб и разрывают на части в десятки раз больше рыб, чем могут съесть. В свою очередь мясо тунца по причине низкой жирности и высокого содержания белка – ценный диетический продукт. Излюбленная пища заграничных культуристов в период “сушки” мускулатуры перед соревнованиями.