Власть мошенников - Аллен Роджер Макбрайд (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
Шум приземляющейся шлюпки, должно быть, распугал животных, заставил их затаиться на пару дней, но когда крупные звери вернулись, они оказались ужасающими. Люсиль поначалу думала, что она случайно приземлилась на территории, по каким-то причинам заселенной особенно прожорливыми и злобными хищниками, но когда зензамы разыскали ее, К'астилль сообщила, что вокруг шлюпки места на редкость мирные.
Сидя в своем специально выстроенном фургоне, путешествуя с зензамами, Люсиль повидала достаточно, чтобы убедиться в правоте этих слов. По сравнению с населенным злобными, проворными, прожорливыми обитателями средним климатическим поясом Заставы самые опасные джунгли Амазонки казались голой пустыней. Жизнь на этой планете кипела куда сильнее, чем на Земле. И смерть встречалась здесь гораздо чаше.
Насколько сумела разглядеть Люсиль сквозь окно, сейчас караван остановило стадо трехметровых, шестиногих, клыкастых, бородавчатых сизо-зеленых персонажей из фильма ужасов. Вытащив ружья, зензамы невозмутимо перестреляли их. Последовала очередная задержка, пока трупы убирали с дороги, а затем караван двинулся дальше.
Только недавно Люсиль поняла, что, должно быть, нигилисты постоянно патрулировали границы лагеря гардианов, убивая или отпугивая представителей местной фауны. Иначе голодные сожрали бы людей за считанные дни. Несомненно, именно необходимость создания кордона вокруг посадочной зоны вызвала задержку первого контакта. Мысль о том, что аборигены не любят дождь, с самого начала казалась Люсиль нелепой. Живущие в таком климате существа должны были привыкнуть к капризам погоды. По крайней мере, Люсиль прояснила для себя еще одну загадку.
Но ее место заняло множество других. Чем объяснить склонность зензамов к кочевой жизни, к переездам в города, заброшенные неделю или столетие назад? Зачем после кратковременного пребывания на новом месте зензамы стремились его покинуть? Их техника была достаточно развитой, чтобы осесть на одном месте и построить настоящие города. Им было вовсе не обязательно оставаться кочевниками. Но когда Люсиль спросила, почему зензамы не ведут оседлый образ жизни, К'астилль никак не могла понять, зачем он нужен. Торговля имела какое-то отношение к постоянным переездам, и все-таки они казались скорее пережитком давних времен, а не реальной необходимостью. Города вначале служили торговыми центрами, но вскоре зензамы перестали в них нуждаться. Их механический и тягловый транспорт позволял двигаться так же быстро, как, скажем, европейские железные дороги девятнадцатого века или дилижансы на Земле. Зачем возить население к товарам, когда гораздо проще перевезти товары к населению?
Постепенно Люсиль обнаружила, что существует небольшое количество оседлых аборигенов, которые постоянно живут в нескольких крупных городах. Эти аборигены обслуживали крупные предприятия, служили брокерами, управляли центрами связи, работали в научно-исследовательских библиотеках. Все постоянные города были либо городами-спутниками предприятий, либо городами-колледжами. Распоряжения центрального правительства тоже исходили из городов, хотя никто не удосуживался претендовать на территорию или юрисдикцию.
Оседлые зензамы сошли с Дороги и остались на постоянном месте, побуждаемые теми же мотивами, которые заставляют людей мириться с тяготами жизни — богатством, властью, желанием изменить прежний Образ жизни, возможно, исследованиями какого-либо свойства. Лишь некоторые зензамы привыкали к оседлой жизни, но такие случаи были редкими. Очень мало кто из них оставался на одном месте до конца жизни.
Все эти сведения могли бы позволить Люсиль провести утешительную параллель с поселениями шумеров, зарождением городов, первобытными кочевниками, занявшимися земледелием и перешедшими к оседлому образу жизни. Судя по этой параллели, зензамы были еще довольно первобытным народом, но вели постоянную антропоморфическую работу, совершенствуя свою культуру. Они были просто кочевниками, только начавшими переходить к оседлости.
Но эти первобытные кочевники имели радио, электричество и взрывчатку более мощную, чем порох. Они были искусными химиками, обладали большими познаниями в астрономии, а в генной инженерии им вообще не было равных. Эти признаки свидетельствовали о зрелой, утонченной цивилизации.
Но свидетельство было ложным. Люсиль не могла избавиться от мысли, что зензамы способны достичь большего. У них имелись орудия, они разумно использовали их, но почему-то задержались на кочевом этапе развития. Значит у их что-то удерживало?
Фургон Люсиль плавно тронулся с места. Она огляделась, пытаясь определить, не совершила ли она ошибки, променяв одну тюрьму на другую. Гардианы держали ее на «Венере», на станции «Ариадна», в лагере на Заставе, но, по крайней мере, никогда не запирали ее в такую крохотную, совершенно пустую каморку на колесах, где было нечего читать, нечем заняться и не с кем поговорить. После долгих переговоров, показа рисунков и объяснений она получила стул и стол. Ни то, ни другое не удовлетворило ее в полной мере, но сидеть за столом было куда приятнее, чем есть, скорчившись в углу комнаты, да и вести дневник за столом было гораздо проще.
Если, конечно, происходящее стоило того, чтобы заносить его в дневник. Иногда приходила К'астилль, но недостаточно часто, чтобы развеять скуку Люсиль. Остальные зензамы держались на почтительном расстоянии. Важные персоны, правительница и первая советница группы, не вполне доверяли Люсиль, не верили, что она сказала К'астилль правду. Да и как они могли поверить, что люди ведут между собой ожесточенную войну, а нигилисты стали союзниками врагов Колдер? Подкрепить свои слова Люсиль было нечем. Покамест рафинаторы обходились с ней вежливо, но держались в стороне и скрывали существование Люсиль от посторонних. Потенциально она представляла для рафинаторов огромную ценность. Но эту ценность еще требовалось доказать, а пока никто не желал всерьез прислушаться к словам крохотного двуногого уродца.
Люсиль казалось нелепым скучать до смерти посреди совершенно чужого народа, путешествуя по неизведанной земле, — но Люсиль вновь была пленницей, и ей оставалось лишь смотреть в окно, а это занятие надоело на редкость быстро.
Немногочисленное имущество Люсиль — поношенный и грязный скафандр, спальный мешок, туалетные принадлежности, несколько рабочих комбинезонов, которые служили сменной одеждой, лазерные пистолеты, неприкосновенный запас пищи, аптечка — было аккуратно сложено у задней стены фургона. В шлюпке не оказалось больше ничего достойного внимания, а переноска даже столь небольшого груза на себе при передвижении в толстом скафандре была отнюдь не приятной прогулкой.
Люсиль тревожило, останется ли она в здравом рассудке, — для этого ей и понадобился дневник. Каждый день она старательно записывала события, заставляя себя сосредоточиться на реальности, отслеживать движение времени. Люсиль знала, что попадет в настоящую беду, если потеряет счет дням и часам. Пока она провела на планете более трех тысяч часов — или четыре земных месяца.
Но это время казалось Люсиль вечностью, и убеждаться в обратном помогали лишь записи в дневнике.
Хуже всего была неизвестность. Ей придется ждать здесь, пока не прибудут войска Лиги. Она понадобится Лиге — потому что способна общаться с зензамами и знает их образ жизни.
Но в последнее время к Люсиль все чаще приходила мысль, что ей самой Лига нужна гораздо больше. Если мыслить логически, Лига не могла не разыскать гардианов. Но Люсиль уже знала десяток причин, по которым этого могло не произойти. В таком случае ей придется провести среди зензамов всю жизнь и здесь же умереть. Предположим, войска Лиги так и не появятся здесь. Сколько она протянет, оставаясь в здравом рассудке и в нормальной физической форме? Год? Десять лет? Пятьдесят? Еще три дня? Этого Люсиль не знала.
Одно утешало ее — сегодня рафинаторы планировали прибыть в поселок на перекрестке дорог. Прибытие ожидалось ближе к вечеру. В поселке рафинаторы намеревались пробыть десять — двадцать дней, отремонтировать за это время повозки и дождаться другой группы, которая направлялась в город с противоположной стороны. Две группы обменялись известиями по радио и сговорились встретиться в деревне.
