Мальчик-убийца (СИ) - Воронцов Александр Евгеньевич (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
Сама же драка в таком темпе, как в кино — с прыжками, ударами ног, кувырками и бросками — в реальности продлилась бы максимум минуту. Потому что даже серьезно подготовленный спортсмен через минуту после всех этих цирковых трюков реально бы сдох. Физически. Просто бы выдохся. А если еще в драке крутить всякие сальто, делать фляки и прочие акробатические чудеса, то бой закончится еще раньше. В общем, кино — это для идиотов. В реальности все выглядит по-другому…
Реальная война тоже выглядела совсем не так, как в кино…
Когда Макса обменяли, кстати, совершенно для него неожиданно, он еще даже не залечил до конца свои травмы. Ребра и челюсть зажили очень быстро, буквально через месяц, рука почти не болела — сломана была лучевая кость, а так как руки у Макса были давно набиты, то срослась быстро, а вот ноги… Ноги заживали медленно, потому что у него были повреждены коленные суставы. И он еле двигался на костылях.
Из тюремного госпиталя следственного изолятора СБУ он попал в обыкновенное СИЗО на Лукьяновке, в обыкновенную «хату» — общую камеру, где просидел три месяца. В камере его уважали за то, что был политическим. Тогда еще националисты не были так популярны в местах не столь отдаленных — их было мало, сажали их очень редко, причем, даже за убийства отпускали на подписку, поэтому сидельцы в основном были из уголовников. Вот и относились к политическим достаточно неплохо. К тому же Макс, как журналист, был очень контактным, умел выслушать любого, а что еще людям надо в тюрьме? Чтобы их выслушал хоть кто-нибудь. А если еще и поможет…
Макс помогал, по мере возможности. Все же кое-какой опыт расследований у него был, было образование, знания, а главное — он умел мыслить логически, знал правоохранительную систему и давал многим сокамерникам ценные советы. Кроме того, он придумал, как разнообразить скучный тюремный быт — устроил в камере настоящее ток-шоу — типа шоу Савика Шустера [6], где были две стороны, были эксперты, а главное — были зрители! Даже охранники приходили смотреть на эти найт-шоу — так как шло оно в основном по ночам. Старший по коридору не был против, старший по корпусу — тем более, мало того — даже начальник караула и дежурный помощник начальника следственного изолятора (ДПНСИ) посещали эти «эфиры». Весело там было, чего уж там!
Темы были разные, чаще всего обсуждали реальные дела — тех, кто хотел, потому что говорить о своих делах на тюрьме не принято. Поэтому дела брались реальные, а герои были вымышленными. Причем, даже «паханы» свои дела давали в разработку — Макс писал на их основе сценарии, готовил «актеров», а потом разворачивалось шоу, которое с интересом смотрели и «авторы» уголовных дел, и все остальные. Особенно интересно было наблюдать, как простые зэки выступали в роли адвокатов или следователей. В общем, пока Зверь сидел в «крытке» [7], тюрьма просто гудела. А его даже перебрасывали из камеры в камеру, чтобы он и там мог готовить свое шоу.
Одного только Макс не допускал — политических тем! Потому что прекрасно понимал, чем все может закончится. Нет, были попытки, особенно старались так называемые «украинские патриоты», но он сразу сказал «нет». И объяснил и «смотрящему», и тюремному начальству, чем все может закончится. Маленького, в буквальном смысле, камерного такого Майдана никто не хотел, поэтому в ход шли темы больше бытового плана — измена жены, предатель-подельник, незаконное задержание и так далее. Слава тюремного «Шустера» — а Макс не только писал сценарии, но и выступал в роли ведущего своих «ток-шоу» — росла в геометрической прогрессии. И когда внезапно он попал в списки на обмен, все Лукьяновское СИЗО провожало его буквально со слезами на глазах.
После того, как Макса обменяли, и он попал в Донецк, его долечивали в местном госпитале СБУ, вернее, теперь МГБ — Министерства госбезопасности ДНР. Он быстро встал на ноги и вскоре смог даже делать по утрам пробежки. И вот однажды один из местных МГБ-шников пришел к нему в палату.
— Ну, что, Зверев. Не буду ходить вокруг да около. Справки о Вас мы навели полные, журналист, спортсмен, в общем, боец. А нам бойцы сейчас нужны, тем более, такие.
— В каком смысле? — Зверь не совсем понял смысл слова «боец».
— В прямом. Вы же не будете отсиживаться в тылу, когда идет война. Сами же писали. Я читал Ваши статьи у Вас на сайте…
— Я отсиживаться и не собирался, вообще-то. Правда, я еще не решил, где я буду полезнее… Журналистов у вас, я смотрю, хватает, военкоров, репортеров, вон, российских полно… Вряд ли я здесь смогу что-то новое кому-то открыть.
— Да, Вы правы. В этом плане пока все более-менее. Мы хотели бы предложить Вам должность в разведгруппе. Вы ведь в армии служили в спецназе, так? То есть, навыки диверсионной работы имеются. Плюс, опыт рукопашника, который однозначно пригодится нашим разведчикам. Впрочем, у нас уже воюют мастера Вашего профиля, есть даже один чемпион Европы по кикбоксингу…
— В реальном бою саперная лопатка значит куда больше, нежели поставленный удар рукой или ногой. И быстрее, и эффективнее, и меньше трата энергии, что, опять-таки, очень важно в бою. Это же не ринг, свисток или гонг не прозвучит, а очки не начисляют — только пулю могут выписать.
— Вот я и говорю, вы в прошлом служили в спецназе МВД СССР, краповые береты, одни из первых, кстати, были у вас… И тем более, Вы в сержантской школе проходили ТСП — тактико-специальную подготовку. То есть, знаете основы следопытства, диверсионные методы знакомы, охрана важных объектов… Со взрывчаткой обращаться умеете?
— Вот это — нет. Разминирование изучали, в принципе, то есть, сам принцип поиска взрывчатых веществ, их характеристики изучал, но не более. Остальное да, что-то помню. Но это было давно…
— Ничего, все вспомнится. Надо только Вас на фронте обкатать, да и авторитет не мешает заработать, а потом начнем готовить Вас и Вашу группу уже к работе в тылу противника… Ваше знание украинских реалий, свободное владение украинским очень будут кстати. Есть у нас кое-какие планы…
О планах «особист» так и не рассказал. Видимо, так было надо. Возможно. Имелись виды на журналиста Зверева в качестве пропагандистского удара — мол, известный украинский журналист, воюет на фронте и все такое… Только, видать, не суждено было этим планам сбыться…
«Обкатывали» Максима сурово. Только-только встал на ноги, только, как говорится, мясо наросло на ранах, как понеслась душа в рай. Точнее, в ад. Вначале — кроссы, да еще в полной боевой. И хотя бронежилет был америкосовский, современный, то есть, весил намного меньше, чем когда-то советский армейский, а бегал он не в «кирзачах» [8], а в берцах, все равно — вначале выматывался он по полной. Немного подогнав «физуху», Макс стал тренировать стрелковую подготовку. И хотя когда-то в армейке он был лучшим стрелком в полку, сейчас время было другое, оружие другое и тактика стрельбы — тоже другая. Вроде и тот же автомат Калашникова, но более легкий, модернизированный, со всякими прибамбасами. Освоившись, Максим снова стал стрелять так же хорошо, как и раньше. Тем более, что были прекрасные приспособления типа коллиматорного прицела, позволявшие стрелять практически не целясь. Хоть и дорогая штука — а очень полезная, особенно для боев в городе.
И все же когда на полигоне он стал выполнять упражнения по тактической подготовке со стрельбой боевыми, он понял, что это уже война, а не цацки-пецки. Потому что, когда он пробежал положенные сто метров и приготовился стрелять по мишени, прямо у него над головой инструктор стал фигачить из РПК. Причем, сам инструктор был в наушниках, а вот у Макса уши сразу свернулись. Но это было только начало. Понятное дело, что от неожиданности Зверь по мишени не попал ни разу. Только-только он привык к выстрелам над головой и стал более-менее осознанно попадать, как стрелять начали уже прямо в него. Точнее, рядом с ним — фонтанчики от пуль плескались буквально в полуметре от его головы. Это инструктор, видя, что просто звук выстрелов подопечного не пугает, стал прицельно палить уже возле головы и рук Зверева.
