Виртмастер (СИ) - Саух Виталий Анатольевич (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
***
Конечно, он мог просто писаться о том, что является в данной области непревзойденным специалистом, и для того чтобы это проверить у меня не имелось ни знаний, ни средств, ни времени.
Тем не менее, я был абсолютно уверен, что не так этот паренек устроен, чтобы пускать пыль в глаза.
Да и место здесь для подобных глупостей совершенно не подходящее.
Это во-первых.
А во-вторых?
Во-вторых, причина, по которой он сюда попал, напрямую касалась этой темы: его обсудили за неоднократные взломы лицензионных вирт игр. При чем погорел он не из-за своих хакерством косяков, а потому, что решил сделать девушке, в которую был безответно влюблен, щедрый подарок в виде набора из топовых игр.
И вот эта самая любовь сдала его с потрохами, заодно выступив в суде главным свидетелем обвинения, превратив, едва успевшую начаться, жизнь парня в настоящий ад.
Но даже после такого невероятного предательства я не услышал в его голосе ни капли не6ависти в ее адрес. Скорее он, всеми правдами и неправдами, пытался ее оправдать. Даже слепому было бы понятно, что он всё ещё любит её.
Беззаветно. Преданно. И безнадежно.
Я прислушался к самому себе:
— А что я ощущаю по отношению к Агнии?
А ничего!
Одна лишь пустота.
А любил ли я её вообще когда-нибудь?
Если истинную любовь можно выявить через расстояния, разлуки и невзгоды, то, по сути, не было у нас с ней никакой любви, а одно лишь взаимовыгодное предприятие, которое обанкротилось при первом же кризисе.
Ну, вот опять я всё перевожу на язык маркетинга. Похоже эта зараза крепко въелась в мою кровь и остатки плоти. Так что пора завязывать и возвращаться из мира иллюзий и несбыточного и продолжать усиленно планировать своё ближайшее будущее. Для этого необходимо получить ответ на в весьма важный вопрос из моего плана.
Да что ты со мной будешь делать, в едва не сказал бизнес плана.
— Павел, а что скажешь о игре «Consolidation & Invasion.»?
Говорить всего названия я не стал — если в теме, то поймет и так. Если же нет, то зря только язык ломать буду.
— Эта не игра — это прорыв! Новая реальность! Сказка наяву! — вдохновленно защебетал Павел. Таких ярких эмоций с его стороны мне видеть не приходилось. Растерянность, пугливость, скромность, застенчивость, тихое обожание по отношению к своей горе-любви. И вдруг такой неприкрытый восторг. Вот теперь я на все сто процентов убедился в том, что же является для Петропавла незримой струной, способной в одночасье преобразить всё его существо.
— Я готов жизнь отдать, лишь бы хоть раз сыграть в это чудо, — тяжко вздохнув, продолжил Петропавел уже в своей обычной манере, без огонька.
— Павел, у нас с тобой есть шанс попасть в тест-группу добровольцев-испытателей, — произнёс я, — вот только, я искренне боюсь того, что ценою этого, действительно, может стать наша жизнь.
***
В нескольких словах я описал ситуацию сложившуюся с группой подопытных, закончив свою тираду словами:
— Я понятия не имею о том, какие тестовые режимы они собираются опробовать. Или то, как это в дальнейшем может повлиять на физическое здоровье, рассудок, да и вообще, дальнейшее существование. Одно я знаю наверняка: если бы это не было так опасно, тестирование проводили бы на обычных людях, а не отбросах общества — заключенных!
— А если мы не воспользуемся этой возможностью, какова вероятность того, что мы сможем дожить в этих стенах до конца этой недели? — задал встречный вопрос Петропавел.
На счет себя я никаких иллюзий не питал — здесь мои дни были уже сочтены.
Что касается Петропавла…
То, что ожидает его, уже в самое ближайшее время, сложно будет назвать жизнью.
— Молчите?! — почти крикнул паренёк, — Молчите, потому что знаете — других вариантов у нас нет. Вас уничтожат при первой же возможности! А я наложу на себя руки не дожидаясь того, что случится потом. Я ведь уже даже провод раздобыл, чтобы повеситься…
Ну, что тут скажешь.
Конечно, жизнь — это испытание, а самоубийство — это смертный грех.
Однако, вопрос в другом: нужно ли пареньку проходить через все предстоящие тяготы, и в итоге погибнуть насильственной смертью, если можно значительно сократить этот путь, избавившись от боли и унижения?
А если я потяну парня за собой в надежде на спасение вне нашей реальности, которое, однако же, может иметь не менее серьезные последствия?
Будет ли это означать, что я поступаю хоть и безрассудно, но благородно?
Или же мне Петропавел необходим не как человек, или уникальная личность, а просто как, извиняюсь за выражение, информационный костыль, с помощью которого я бы мог худо-бедно передвигаться в запланированном мною направлении?
Было ли у меня, у нас время рассуждать на эти темы?
Конечно, нет.
Время на раздумья уже не осталось. Пришла пора действовать.
Действовать быстро и решительно.
Может быть, именно поэтому на ум мне пришли слова советского космонавта, который впервые в истории человечества на несколько десятков минут оказался на околоземной орбите:
— Поехали!!!
***
За то время, пока мы с Петропавлом оживленно беседовали, ситуация изменилась: из-за конторки выдачи книг больше не торчала крашенный голова пидорка. Да и остальные немногие посетители библиотеки бездумно и незримо рассосались.
Скажу я вам на будущее одну важную вещь, которая, надеюсь, никогда в вашей дальнейшей жизни вам не пригодится: если щеки вокруг вас внезапно исчезают, образуя человеческий вакуум, то ничего хорошего в ближайшем будущем вас не ждет.
Чувство опасности, которое я в тот момент было почти осязаемым. Не хватало, пожалуй, лишь проблескового маячка, настойчиво вращающегося перед самыми моими глазами.
— Видишь? — обратил я внимание Павла на произошедшую перемену.
Однако, он был слишком молод и неопытен, чтобы на раз улавливать такие изменения в окружающей обстановке. А может, был окрылён мыслью о том, что в самом ближайшем времени, ему представится шанс сыграть в игру своей мечты.
Но скорее всего это была неразделимая смесь из первого и второго.
— Все зэки куда-то испарились?
— Ну, и..?
— Это может означать только одно — Никон уже вышел из карцера и идет сюда.
***
Глаза паренька предательски заблестели, нижняя губенка задрожала, и он возвел очи к небу, будто не замечая потолка.
Сначала я думал, что тот молится, но ошибся — оказывается, делая пассы руками, паренек доставал кусок провода.
Получается, что и вверх он смотрел не для того чтобы увидеть лик божий, а найти балку понадежней, где и собирался спешно соорудить удавку.
Моего же отчаяния на то чтобы решиться на этот крайний шаг было недостаточно.
Адреналин буквально вспенил мою кровь и сейчас я был твёрдо готов к тому, чтобы взглянуть своей смерти в лицо даже не прищурившись.
А меж тем мой мозг лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации, которая, признаюсь честно была не просто хреновой.
Она была безвыходной!
***
Должно быть я здорово получил по голове, раз едва не проворонил тот момент, когда Петропавел соорудил, удавку, и начал приспосабливать ее к металлическому уголку книжной полки.
Если бы я завис хоть еще на пол минуты, то застал бы его уже брыкающимся в петле.
— Отставить самоубийство! — приказал я.
Петропавел бросил на меня взгляд загнанного зверя. Ну, не зверя — милого такого зверька, по мордочке которого текли горючие слезы отчаяния.
— Петропавел, — воскликнул я, уже не обращая внимание на то, что называю его именно так, — мне кажется, я кое-что придумал! Но для того, чтобы осуществить задуманное мне потребуется такая помощь!
Кажется я что-то упустил.
— Ах да, и самое главное — мне до зарезу необходим твой провод.
***
Мы едва успели завершить все наши лихорадочные приготовления к триумфальному появлению Лысого и причастных.
— Я смотрю, вы меня уже ждёте с нетерпением! — осклабился Никон, извлекая из-за пояса заточку.
