Падший - Корнев Павел Николаевич (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Что вы предлагаете? — попытался я заткнуть фонтан его красноречия, но безуспешно.
— Садитесь! Садитесь! — потребовал коротышка и принялся ходить вокруг. — Поразительно! Еще и сбоку подпалина! Нет, виски в таком виде оставлять нельзя. Не получится, даже не просите. А вот сверху убирать ничего не надо. Не волнуйтесь, моншер, сделаю все в лучшем виде!
— Что сделаете? — с трудом вставил я в этот рваный монолог свой вопрос.
Цирюльник накинул на меня простыню, подоткнул за воротник и отступил на шаг назад.
— А какие варианты? — хмыкнул он, осматривая меня со стороны. — Вас спасет только андеркат. Очень модная стрижка… в определенных кругах.
Я беззвучно выругался. По работе в полиции мне частенько приходилось наблюдать на неблагополучных окраинах стриженных подобным образом молодых людей, и походить на одного из этих пронырливых типов не хотелось совершенно.
— По-другому никак? — спросил я в надежде на чудо.
Коротышка оправил пышные усы и вздохнул.
— Моншер, — обратился он ко мне будто к несмышленому ребенку, — у вас сожжена половина затылка и опален левый висок. Я могу просто подровнять волосы, но выглядеть результат будет просто похабно. Я ценю свой труд и уважаю клиентов, мне претит марать руки подобной халтурой. И не волнуйтесь, никто не собирается превращать вас в карикатурный шарж с последних страниц «Столичных известий», все будет… очень стильно. Вам понравится.
Я пожал плечами и разрешил:
— Приступайте.
Цирюльник кивнул и принялся за дело. Сначала он остриг затылок и виски, затем подровнял верх, зачесал волосы набок и увлажнил гелем.
— Вуаля! — передал он мне зеркало.
В зеркале отражался… не я. Ну, почти не я. И без того резкие черты лица с новой прической еще более заострились, и выглядел я, словно стригся подобным образом с юных лет. Головорез из неблагополучного района? Что ж, пусть будет так.
Опытный физиономист без всякого сомнения опознал бы во мне Леопольда Орсо, равно как и Льва Шатунова, но простого обывателя изменения вполне могли сбить с толку. И это было не так уж и плохо. Точнее, даже хорошо.
Я повертел головой из стороны в сторону и решил, что в определенной степени новая стрижка мне даже нравится. Теперь я буду выделяться из толпы даже без своего модного костюма. Как говорится, дешево и сердито.
Сердито? Да, вид у меня и в самом деле был определенно недобрый.
Цирюльник убрал простыню и несколько раз пшикнул одеколоном. Я поднялся со стула и встал у ростового зеркала, оглядел себя со стороны и кивнул. Неплохо.
— Ну как, моншер? — обратился ко мне цирюльник, убирая инструменты в саквояж.
— Лучшего и ожидать было нельзя, — признал я и в порыве неоправданного мотовства протянул ему последнюю пятифранковую банкноту. Теперь у меня в кошельке оставалась лишь мятая десятка да несколько монет. — Вы мне очень помогли.
Но только направился на выход, меня окликнул приказчик.
— Господин! — встрепенулся он. — Ваш старый костюм!
— Выкиньте! — распорядился я и вышел на улицу. Постоял на тротуаре, наслаждаясь легкими дуновениями ветерка, достал жестяную коробочку, сунул в рот обвалянный в сахарной пудре леденец.
Мои спасители сидели за уличным столиком кафе, я не стал подходить к ним и заглянул в ломбард с отгороженной железной решеткой витриной, где среди выставленных на продажу ювелирных украшений лежало несколько карманных пистолетов и револьверов. Оценив расценки на золотые безделушки, запонки я не стал даже предлагать и сразу расстегнул браслет хронометра.
— Сколько?
Хмурый оценщик принял часы и первым делом взвесил их, затем через вставленный в глазницу окуляр оглядел клеймо, открыл заднюю крышку, сразу защелкнул ее и безапелляционно объявил:
— Тридцать франков.
— Сколько?! — решил я, будто ослышался.
— Тридцать.
— Да как так?! Золотой корпус, золотой браслет! Чистого металла — сорок граммов! Даже если за полцены, как лом в заклад брать, шестьдесят — семьдесят франков выйдет!
Оценщик выложил хронометр на прилавок и повторил:
— Тридцать франков.
— Наручные часы! Хронометр! Календарь! Меньше пятидесяти и разговаривать не о чем! — возмутился я. — Да если не выкуплю, их за полторы сотни с руками оторвут!
Мужичок поковырял меж неровных зубов заточенной спичкой и усмехнулся:
— Можно подумать, ты их покупал. Тридцать франков.
«Покупал!» — хотел рявкнуть я, но сдержался. Высокий и крепкий, характерная стрижка, недорогой костюм. И бесцветные глаза никакой роли не играют, мало, что ли, среди сиятельных головорезов? Ясно и понятно, откуда у такого типа золотые часы.
И если этим утром я легко мог выручить за хронометр и сотню франков, то теперь мой потолок — жалкая тридцатка.
Проклятье! Я так на них рассчитывал! Покупал с мыслью иметь при себе золотой запас на самый крайний случай, а в результате мне просто смеются в лицо!
Вернув часы на запястье, я защелкнул застежку браслета и достал бумажник. Выудил из него двухфранковую монету и раздраженно припечатал к прилавку.
— Будьте любезны, — указал я на затесавшиеся среди ювелирных украшений очки с круглыми черными линзами, напоминающие окуляры слепцов.
— Держите.
Нацепив очки на нос, я подошел к окну и выглянул на улицу. Линзы оказались сильно затемнены, и яркий солнечный свет наконец перестал резать глаза.
— Беру! — решил я.
— Да, пожалуйста, — лязгнул в ответ скупщик кассой.
Я покинул ломбард и направился к своим новым знакомым. Иван Прохорович, к моему удивлению, вместо вина заказал кофе; перед ним стояли пустая чашка и блюдце с оставшимися от круассана крошками. Емельян Никифорович грузно развалился на стуле, уткнулся в газету и курил.
Соколов первым обратил внимание на мой претерпевший изменения внешний вид и расплылся в широкой улыбке.
— Оригинально! — развел он руками. — Я намеревался рекомендовать вам купить шляпу, но, вижу, вы решили проблему самым кардинальным образом. Практически разрубили гордиев узел! Ваше второе имя, случаем, не Александр?
— Перестань, — попросил его из-за газеты Емельян Никифорович. — Ты так совсем запутаешься в именах и запутаешь меня.
— Пообедаем? — предложил я, потянув воздух носом.
— Ну не здесь же! — охнул Соколов и поднялся из-за стола. — Емельян Никифорович, идемте!
— Сейчас, сейчас, — отозвался тот, вдавил папиросу в пепельницу и принялся сворачивать газету.
— Да выкинь ты эту гадость! — посоветовал Иван Прохорович, погладив свою короткую шкиперскую бородку. — Что за манера портить себе аппетит чтением прессы?
— Мне интересно, что происходит в мире! — возмутился Емельян Никифорович. — Я же не читаю светскую хронику!
— И что нынче на первых полосах газет? Какие события?
— Все как обычно. — Красин нацепил на макушку канотье, а плащ накинул на согнутую в локте руку. — Война с ацтеками, стычки на Иудейском море, да еще бубонная чума и беспорядки в Индии. Полный набор.
— Не всех тугов еще переловили? — усмехнулся я. — Поразительно.
В последнее время душители Кали не сходили с первых страниц газет. Уничтоженная в прошлом веке англичанами секта почитателей богини смерти неожиданно для всех воспрянула из небытия, и фанатики-убийцы с удручающим постоянством отправляли на тот свет имперских чиновников, солдат колониальных войск и клерков Всеиндийской компании. А уж сколько было убито и закопано в неглубоких ритуальных могилах местных жителей, никто даже не считал.
Ивана Прохоровича мое замечание откровенно развеселило.
— Переловили? — всплеснул он руками. — О чем вы, граф? Если уж полковнику Слиману с его не ограниченными ни нормами права, ни рамками морали полномочиями не удалось выжечь заразу до конца, то что говорить о его нынешних коллегах? У них нет ни единого шанса!
— Ну, Индия и душители далеко! Где мы будем обедать, вот что меня сейчас интересует! — поспешил я отвлечь спутников от обсуждения последних новостей и перевести разговор на куда более актуальную для себя тему.
