На грани победы-1: Завоевание - Киз Грегори (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗
— Бригадники не могут быть везде одновременно. Они не могут гоняться за каждым слухом о джедаях.
— У Бригады Мира множество союзников и хорошая разведка, — возразил Джесин. — Судя по тому, чего они уже добились, у них должно быть более чем несколько агентов, может двже в сенате. Им не нужно гоняться за слухами. Чаще они этим и не занимаются, и поэтому я могу сказать, что они не делают и половины тех захватов, которыми похваляются. Они просто торговцы живым товаром, которые передают джедаев йуужань-вонгам.
— У меня все еще нехорошие ощущения относительно сенатора с Куата, Вики Шеш, — пробормотала Джайна.
— Мой вопрос вот в чем, — сказал Энакин. — Трудно сказать, какой джедай следующий в их списке. Но если бы они могли провести оптовую сделку, разве бы они не ухватились за это?
Джайнины глаза расширились:
— Ты думаешь, они двинут на нас, пока мы здесь собрались?
Энакин отрицательно повел подбородком:
— Пока все не так плохо, да и кто захочет встретиться со всеми самыми могучими джедаями в галактике одновременно? Это было бы сумасшествием — нас они будут ловить по одному. Но…
— Праксеум! — прервал Джесин.
— Да, — согласился Энакин. — Академия джедаев!
— Но там же одни дети! — сказала Джайна.
— Ты когда-нибудь замечала, чтобы это имело какое-то значение для йуужань-вонгов или для Бригады Мира? — спросил Джесин. — Кроме того, Энакину всего шестнадцать, а он убил больше йуужань-вонгов в рукопашном бою, чем любой из нас. Йуужань-вонги знают это.
— А как насчет миража, который джедаи поддерживают вокруг Явина Четыре? Он должен отваживать чужих.
— Но не теперь, когда почти все рыцари-джедаи разъехались, — сказал Энакин. — Они или полетели на Корускант на эту встречу, или уехали, чтобы попытаться помочь пропавшим товарищам. Последнее, что я слышал — остались только студенты, Кам и Тайонна, может быть, еще Стрин и мастер Икрит. Их сил явно недостаточно. Куда ушел дядя Люк? Нам надо поговорить с ним об этом, прямо сейчас. Может быть, уже поздно.
— Это хорошая мысль, Энакин, — признал Джесин.
— Спасибо.
О чем Энакин не сказал брату и сестре — о том, как он проснулся среди ночи,с колотящимся сердцем, охваченный безумянным ужасом. И, хотя он и не мог вспомнить сон, который разбудил его, одно видение оставалось с ним: светлые волосы и зеленые глаза Тахирай, его лучшего друга.
И Тахирай была в Академии.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Люк Скайуокер опустился в кресло в своем кабинете, откинул со лба волосы и уставился в ночь, или в то, что заменяло ее на Корусканте — сотни оттенков ночного свечения, мерцающие трассы аэрокаров и транспортов, сияющие гирлянды, устремленные к невидимым звездам. Сколько тысячелетий прошло с тех пор, как кто-либо видел звезду в ночном небе этого городамира?
На Татуине звезды были настойчивыми, они сверкали, обещая надежду пареньку, который хотел от жизни больше, чем быть фермером — сборщиком влаги. Они были всем, и стремление к ним стало началом всего, чего Люк добился. Сейчас, в центре галактики, за спасение которой он столько боролся, он не мог даже видеть их.
Что-то вплыло в Силе, чьи-то ожидающие объятия. Ожидающие разрешения.
— Заходи, Мара, — сказал он, вставая.
— Сиди, — ответила жена. — Я присоединюсь к тебе.
Она села в соседнее кресло и взяла его за руку. Он почувствовал, как она придвинулась ближе, поймал себя на том, что отодвигается от нее.
— Эй, Скайуокер, — сказала она. -. — Я как будто не пришла требовать с тебя плату.
— Это утешает.
— Да? — ее голос взлетел до предела. — Не думай, что мне это не приходило в голову. Как, например, когда я не смогла удержать завтрак, или когда у меня одно из этих двадцатиминутных сверхсветовых турне по каждому из ощущений, которое у меня когда-то было, плюс еще по нескольким, о которых я и не думала, что они существуют — и потом опять с начала. Когда мои лодыжки начнут раздуваться, как у гаморреанского хряка, и я начну превращаться в хатта, я бы посоветовала всем ответственным за это сторожить свои задницы.
— Эй, подожди минутку. Я не припоминаю, чтобы мы с тобой сговаривались. Я был так же удивлен, как и ты. Кроме того, это твой последний план убить меня привел ко всем этим вещам, включая беременность. Продолжай в том же духе, и мы скоро опередим Хэна и Лею.
Мара хихикнула.
— Дорогой, — сказала она лицемерным тоном. — Я люблю тебя, ты моя жизнь и мой свет. Если ты сделаешь со мной такое еще раз, я сожгу тебя на месте.
Она нежно сжала его руку.
— Как я и говорил, — сказал Люк. — Чем я могу тебе угодить, дорогая?
— Расскажи мне, что не так.
Он пожал плечами и снова повернулся к городскому пейзажу.
— Джедаи, конечно. Мы разваливаемся на части. Сначала галактика поворачивается против нас, потом мы поворачиваемся друг против друга.
— Очень плохо, что я не позаботилась о Кипе много лет назад, — сказала Мара.
— Даже не шути на эту тему. И это не Кипова ошибка, а, в конечном счете, моя… Ты когда-то объясняла мне это, помнишь?
— Я помню, что поправляла тебя по нескольким вещам. Это не значит, что Кип сейчас был прав.
— Нет, он неправ. Но когда дети заблуждаются, не говорит ли это коечего о родителях?
— Хороший момент, чтобы сказать мне, что ты собираешься стать паршивым отцом. Или, может, ты не думаешь, что я буду хорошей матерью?
Она говорила в шутку, но Люк почувствовал внезапную волну страха, депрессии и гнева, исходящую от жены.
— Мара, — сказал он. — Это была просто метафора.
— Я знаю. Ничего. Продолжай.
— Это не ничего.
— Это ничего. Гормоны. Перемена настроения. Очень раздражает, связано с химией, и вообще не твоя забота, Скайуокер. Продолжай, о чем говорил. Без родительских метафор.
— Хорошо. Я имею в виду вот что — мои уроки не были ни достаточно долгими, ни достаточно строгими, ни достаточно исчерпывающими, если другие смотрят на Кипа в поисках ответов.
— Нас предают и убивают, — сказала Мара. — Кип дал им насчет этого ответ. А ты не дал.
— Погоди. Теперь ты соглашаешся с Кипом?
— Я соглашаюсь, что мы не можем просто сидеть и ждать. Знаю, что ты тоже не хочешь, но ты не выражаешь это достаточно хорошо. Кип дал джедаям видение, настолько же ясное и простое, насколько ошибочное. Все, что мы сделали — это дали им неясные заверения и запреты. Мы должны сказать им, что делать, а не что не делать.
— Мы?
— Конечно, мы, Скайуокер. Ты и я. Куда ты — туда и я.
Ее присутвие в Силе снова легонько прикоснулось к нему, и он на мгновение вздрогнул Это было приятное ощущение, тепло рядом с холодным и колючим гнездом его сомнений и боли. Как он посмел усомниться? Как он мог позволить еще кому-то увидеть, когда это могло означать конец всего?
Прикосновение ослабло, как будто отступая, он раслабился, и оно вернулось, еще более вкрадчивое и более сильное… Он сдался, открываясь ей, и они слились в ярком потоке. Он обнял ее и позволил ей отогнать его худшие сомнения своими руками и внутренним сиянием.
— Я люблю тебя, Мара, — сказал он какое-то время спустя.
— Я тоже люблю тебя, — ответила она.
— Тяжело смотреть, как все разваливается.
— Ничего не разваливается, Люк. Ты должен в это верить.
— Я должен быть сильным с ними. Я должен быть примером. Но сегодня…
— Да, я видела. У тебя был момент слабости. Думаю, я единственная, кто заметила.
— Нет. Энакин заметил тоже. Это расстроило его, очень сильно.
— Ты беспокоишься об Энакине? — спросила она, уловив подтекст его слов. — Он боготворит тебя. Если есть кто-то, кем он всегда хотел быть, то это ты. Он никогда не примет сторону Кипа.
— Не это меня беспокоит. Он больше похож на Кипа, чем думает, но сам он не этого понимает. Он через слишком многое прошел, Мара, и он слишком юн, чтобы легко перенести все то, с чем ему пришлось иметь дело. Он все еще несет на себе вину за смерть Чубакки, и в глубине души какая-то часть его по-прежнему думает, что Хэн тоже обвиняет его. Он видел смерть Дешара'кор. Он обвиняет себя в уничтожении хапанского флота при Фондоре. Он носит с собой всю эту боль, однажды она дойдет до предела, и это выльется в коечто такое, справится с чем у него не хватит опыта. Горе и вина — всего в микроне от гнева и ненависти. И он все еще беспечен, все еще считает себя бессертным, несмотря на все смерти, которые он видел.
