Клинки и карабины (СИ) - Манасыпов Дмитрий Юрьевич (книги бесплатно полные версии txt) 📗
Через пролом внутрь вливался зеленоватый лунный свет. И даже виднелись звезды. Неописуемая красота. Особенно если смотреть в последний раз. Так, что у нас? Руки притянуты за спину. Оружие? Если судить по весу, то ничего нет. Хреново.
Зубищи у упырей на самом деле с полпальца длиной. Как они не жрут сами себя изнутри, когда спят и скрипят зубами, непонятно. Но представить, как желтые, острые, покрытые тягучей слюной зубы впиваются в собственную твою плоть? Страшно.
Когда холодные скользкие пальцы отодвинут ворот жилета, прикоснутся к коже ослепительно ледяными червями, когда черный и склизкий язык пройдется вдоль сосудов, царапнув кожу шершавыми бугорками, когда, обдав смрадом, твоей шеи коснутся зубы, бросив по коже щекотку ожидания. Наверное, я заору. И, возможно, даже и обделаюсь. И мне совершенно не будет стыдно. Лишь бы быстрее, лишь бы это оказалось недолго.
Сбоку хрустнуло, зашелестело. Твою ж мать, чего ты тянешь?!! Ну?!!
– А я не верила…
Пахнуло густым запахом спекшейся крови, чуть перебиваемым травяным ароматом. Хорошо, что не добавился мой запах. Коты и собаки специально метят заборы и дома, доказывая свою состоятельность. А мне оно как-то кажется неприличным, описаться, да еще и при женщине. Женщине, надо же
Света стало заметно больше. Мягкого и зеленоватого. Ну, а как ещё-то? Гнилушки, воронье гнездо в качестве подсвечника и светляки, кружащие вокруг какой-то мерзко пахнущей дряни. Такие вот светильники всегда есть в их берлогах. Я повернул голову, пытаясь рассмотреть ЕЁ. Да и, чего врать, немного радуясь оставшимся секундам или, скорее, минутам, собственной жизни.
Да уж, интересно. Такого встречать еще не приходилось. На упыря она тянула с большой натяжкой. Тоненькая, никак не похожая на раздутых жаб с клыками, встреченных ранее. Это не считая того, что она со мной разговаривала. Разговаривала, надо же. И, получается. Что Доцент в чем-то прав. Если существует какая-то там некросфера, то она может обычных людей превращать в такое вот диво.
Тоненькая, невысокая, с темными, скорее всего черными волосами. Где-то до лопаток максимум. Внутри что-то напряглось. Я напрягся еще больше. Как-то странно лежать связанным в упырином логове и откровенно рассматривать… кого? Да ведь она же должна быть не живой, так? И чего ж на нее пялюсь как на самую обычную женщину.
Запах трав усилился. Горьковатый и сладкий одновременно, приторный, он душил, почему заставляя вздрагивать. Он шел из темноты за ее спиной. И там, ну точно, там тлели угли под чем-то широким и плоским.
– Почувствовал? – Она подошла ближе, села. Качнулась небольшая грудь. – В такое ты бы не поверил, не окажись здесь.
– В что?
Она резко, совершенно нечеловеческим движением, нагнулась. Пахнуло кровью, заставив вздрогнуть. Света хватало, и зрение полностью привыкло. Не «ночной глаз», но и своих способностей хватало. Да… лучше бы она не улыбалась. Улыбка ее портила. Красивая женщина, а оскал похуже волчьего.
– Я не верила в охотников вроде тебя. А ты явно не веришь и в свою жизнь сейчас и в то, что заставляю тебя думать не о смерти, а, скорее… о самом настоящем проявлении жизни.
Запах наплывал все сильнее. Хотелось отвернуться, уткнуться носом в собственную майку, втянуть пропахшее потом тело, лишь бы не падать внутрь еле заметной пелены травяного тумана, дурманящего все сильнее. Да что там, больше всего хотелось просто надеть противогаз. Ну, или хотя бы респиратор.
– А что ты хотел? – она удивилась. – Ты бы как себя повел на моем месте? К тебе, нежданно-негаданно, сваливается в гости здоровый молодой мужчина. Если бы ты еще не хотел меня укокошить, так просто радовалась бы. Ну, а так, остается наслаждаться двумя возможностями. Тем, что смогу воспользоваться тобой из-за никак не уходящей тяги к плотским удовольствиям и тем, что теперь у нас есть запас еды. На время перехода в новое место.
Ударила она быстро и незаметно. Взмах практически не уловил. Ну и когти! Лицо резко обожгло, и черные когти заметил только когда она задержала руку прямо перед лицом. Черт… ну и когтищи.
Нет худа без добра. От удара в голове чуть прояснилось. С другой стороны это же и плохо. Как-то меня не порадовали ее слова о плотских удовольствиях. Нет, правда, в голове прямо прояснилось.
Она, судя по всему, это почувствовала. Во всяком случае то, что не пялился на ее сиськи, точно. Зашипела и отошла к углям и жаровне. Захотелось взвыть от бессилия.
На небе разошлись набежавшие тучи. Свет скользнул внутрь сильнее, подсветил зеленью погреб и ее. Надо же, дамочка оказалась не из деревенских. Деревенские татуировки не приветствуют. А у этой над лопаткой какая-то непонятная крякозябра.
Запах поплыл снова. Я прикусил язык, сильно, до крови. Наплевать на возможный сепсис, мне тут грозит помереть ужасной и мерзкой смертью. С не менее отвратительным к ней вступлением. Так что лучше вывести ее из себя и заставить укокошить побыстрее.
– И давно ты так не веришь в охотников?
– Да какая разница? – Она вернулась, цепко взяла за щеки, сжала, потянула к себе. – Хотя… последние три года. С тех пор как ушла из Челябы в эту глушь. И не дошла. Но тебе оно все равно уже не нужно.
Ну да, можно и так сказать. Разве что… разве что теперь в моей патовой ситуации появились новые нюансы. Спасибо луне, спасибо удару по морде лица.
Оружие стоило убрать дальше, это во-первых. Рукоять револьвера я заметил не так и далеко. Во-вторых, после удара пришлось чуть откатиться и нащупать под спиной что-то жесткое, ребристое и явно металлическое. А руки мне скрутили какой-то трухлявой ерундой навроде вожжей. Ну, скажите, пожалуйста, сколько продержатся вожжи вне крыши и сухого воздуха?
То-то и оно. Разве что двигаться сильно и резко у меня не получится. Ну, и ладно. Этой дохлой дамочке явно хочется поговорить. Дичь какая-то… Но на руку. Женщины, как известно, любят ушами. Вот и полюблю ее уши, точно.
Чертов дурман снова раскатился по подвалу. Но насколько наглая стервь, а? До села всего ничего, а она, потеряв двух слуг, плевать на это хотела. Хотя, чего уж там, селяне сами виноваты. Трусить все горазды, а вот как дело доходит до побороться за жизнь, то… амба. И ладно бы свою, взрослую, прожитую худо-бедно, но полно. Но дети же, дети!
Она замерла, смотря на меня. Наклонилась, неожиданно оскалившись. Вот так поворот, неужто чертова сука меня расхотела? Тучи вновь заслонили луну, в подвале стало хоть глаз выколи, как темно. Упыриха, только что стоявшая у своих гнилушек, размазалась еле заметной тенью. Я втянул воздух, стараясь уловить ее движения. Чем-то чиркнуло по руке, да так аккуратно, что мясо осталось целым. Хотя, почему чем-то?
– Хочется жить? – Она провела черными острыми ногтями по рукаву, тут же расползшемуся длинным разрезом. – А?
– Кому же не хочется-то? – Голова оставалась тяжелой, и жутко пересохло в горле.
– А не лез бы ко мне, все осталось бы как есть. Прожил бы себе долго и счастливо… возможно. Нашел бы себе бабу, завел бы детишек. Так нет, надо таким как ты обязательно пытаться жить другим.
– Я детей не ем. Наверное, поэтому ко мне и не лезет никто.
– Ну-ну… – движения было не уловить, тонкие и острые клыки щелкнули у уха, коснулись шеи рядом с пульсирующей под кожей кровью. – Страшно тебе, ой, да как сильно-то…
Страшно? Очень. Особенно, когда рядом такая, как она.
Смертельно опасная. Пахнущая чем-то сухим и резким. И кровью, въевшейся в ее кожу, язык, губы и зубы. Сдается мне, что накатывающей паники могу даже и обоссаться.
Уловить ее движение в полутьме сейчас казалось практически нереальным. Даже такому засранцу, осчастливленному природой и геномом, как я. Луна чуть прорвалась сквозь тучи, дала хотя бы немного увидеть взвинченное чудовище.
Узкие щелочки зрачков совершенно неуловимо оказались прямо перед моим лицом. Пахнуло густой смесью из её рта, и сдержался только из нежелания показать твари свою слабость. Сблевануть, в смысле.
