Пилот ракетоносца - Мах Макс (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Лето Эрик провел, оставшись в академии практически в одиночестве, но ему это не мешало. Напротив, не имея никаких особых планов и обязательств, он взялся за изучение классической литературы на тех языках, которые знал. После Отката и особенно после Долгой ночи сохранилось не так уж много книг, относящихся к "золотому веку" в истории Старой Земли. Образованный человек должен был эти книги прочесть или хотя бы ознакомиться с их содержанием в пересказе или посмотрев экранизацию. Эрик делал и то, и другое. Читал книги и смотрел голофильмы, заодно запоминая имена актеров и режиссеров, хорошо звучащие фразы или древние поговорки.
В остальное время он занимался на тренажерах и в симуляторах, учился водить наземный транспорт, изучал краткие сводки данных по географии и истории планет империи и сопредельных государств, — многие из которых являлись в прошлом или могли стать в настоящем и будущем "предполагаемыми противниками" империи Торбенов, — а заодно учил спен [9]. На этом языке, как оказалось, говорила едва ли не треть населения страны. Не на Иль-де-Франс, разумеется, где в ходу, в основном, были ланг, руз и франк, а на других планетах. На Толедо, например, на Маракайбо и на Хихоне. В любом случае, офицеру флота стоило владеть и этим языком тоже, тем более, что, зная франк, выучить спен не составило труда.
Так прошло лето, а осенью — занятия во всех учебных заведениях империи по традиции начинались первого сентября — выяснилось, что к хорошему привыкать не следует. К началу учебного года кадеты вернулись в академию, и на первых порах — в последние дни каникул и в первые дни учебы — все было по-прежнему, но вскоре Эрик почувствовал, как что-то начало неуловимо меняться в том, как относились к нему однокурсники. Впрочем, чего-то в этом роде он, на самом деле, уже ожидал. Дело в том, что еще в прошлом году Эрик "вычислил" источник своего благоденствия и знал своего благодетеля, что называется, в лицо. Это была та самая девушка-гардемарин, которая остановила памятную драку. Каким-то образом Анна Монк сумела изменить враждебную обстановку на нейтральную. Как она это сделала и почему, Эрик не знал. Он с ней и двух слов за весь год не сказал, хотя очень хотел ее поблагодарить и не только. Но это было невозможно. Где он и где она! Она — офицер флота, а он всего лишь кадет первого года обучения. Ей девятнадцать лет, а ему даже по подложным документам всего пятнадцать. Однако летом гардемарины четвертого курса выпустились из академии, Анна стала младшим лейтенантом флота и убыла к месту прохождения службы. И Эрик остался без защиты.
Враждебность нарастала медленно, но неумолимо. И самое обидное, что уже в декабре изменения эти коснулись единственных более или менее близких ему людей — Андрея и Веры. Весь прошлый год Эрик общался с ними достаточно много и успел понять, что какими бы ни были его отношения с Мельниками вначале, все это безвозвратно прошло. Они даже летом связывались друг с другом, благо коммуникаторы всегда под рукой. Болтали о разной всячине. Делились впечатлениями от прочитанных книг. После каникул встретились, как друзья, если не сказать больше, имея в виду Веру Мельник. И вдруг все снова изменилось. Первым отдалился Андрей, — хмурый и злой, он появлялся время от времени где-то на периферии личного пространства Эрика, — но вскоре волна холодного отчуждения коснулась и Веры. Впрочем, ее хватило ненадолго. "Помучалась дурью" день-два, а потом…
Она перехватила Эрика в коридоре, зло посмотрела прямо в глаза и спросила без предисловий:
— Кто ты такой?
Сначала Эрик удивился:
— Ты, о чем?
Но Вера давила, не оставляя времени на размышления.
— Ты шпион?
— Я кто? — обалдел от неожиданности Эрик.
Но продолжения этот разговор не имел. Возникшие, словно из-под земли, оперативники контрразведки флота скрутили его, — Эрик, впрочем, не сопротивлялся, — заковали в кандалы, накинули на голову черный мешок и, подхватив под локти, поволокли в неизвестном направлении. В результате, еще через час — у Эрика было замечательно точное чувство времени, — он оказался в допросной комнате Особого отдела, и за него взялись по-настоящему. Первые два часа, впрочем, не били. Задавали вопросы. Эрик по возможности на них отвечал, но чем дольше длился допрос, тем очевидней становилось, что контрразведке откуда-то стало известно, что Эрик никогда не учился на подготовительных курсах ВКС на Эвре.
Осознав это и получив пару другую зуботычин, Эрик сразу же выложил всю правду, как она есть. Ему некуда было деваться, а игра в молчанку могла обойтись слишком дорого. Особисты, честно сказать, от его признаний слегка ошалели. Сначала не поверили, решив, что это хитрый шпионский ход. Потом кинулись проверять и обалдели еще больше, потому что нашли полное и безоговорочное подтверждение его словам. И тут ему снова повезло. Своими махинациями он произвел "неизгладимое" впечатление на начальника Отделения контрразведки ВКС. Капитан-лейтенант Мерфи вызвал Эрика на допрос, больше напоминавший дружескую беседу, угостил чашкой натурального кофе, предложил сигарету, от которой Эрик благоразумно отказался, и долго расспрашивал о технических деталях операции, которую провернул Эрик. Судя по его реакции, рассказ Эрика контрразведчику понравился, и он сделал для "попавшегося шпиона и предателя" два добрых дела.
Во-первых, он объяснил Эрику, с чего вдруг кто-то вообще заинтересовался прошлым кадета звездной академии. Оказывается, это не имело никакого отношения к той тягостной атмосфере, которая начала сгущаться вокруг Эрика с началом второго года обучения. Как ни странно, особый интерес к кадету из провинции проявил кто-то из старших Мельников, — то ли дядя, то ли взрослый кузен, — а почему — это уже совсем другой вопрос, и, возможно, Эрик знал на него ответ. Не стоило ему сближаться с Андреем и Верой. От таких людей лучше держаться на расстоянии. Впрочем, знание подробностей в данном случае никакой ценности для Эрика не имело. Гораздо важнее было то, что с подачи того же "флотского полубога" по фамилии Мельник, академия передала дело "подложного кадета" в военный трибунал. Это был явный "перебор", не такое уж ужасное преступление совершил Эрик, но для полубогов жизнь смертных никакой ценности не имеет.
— Из-под трибунала, парень, живым тебе не выйти, — констатировал капитан-лейтенант, объяснивший Эрику, "как устроен этот мир". — Приговор там заранее предрешён: или каторга, или "черный десант". И то, и другое — смерть.
— Но ты ведь не обязан идти под суд, — неожиданно подмигнул ему контрразведчик. — Контрразведка и сама, знаешь ли, в праве тебя наказать "по всей строгости законов империи"…
И это было второе доброе дело, — и самое важное притом, — которое сделал для него капитан-лейтенант Мерфи. Он вернул Эрику его собственную биографию, приплюсовал к ней год учебы в академии и определил "дисциплинарного штрафника" в училище пилотов москитного флота, причем сразу на шестой курс.
— Через два года выпустишься, — объяснил он Эрику. — Тебе как раз исполнится восемнадцать, получишь патент, то да се…
Вообще-то, шестнадцать, а не восемнадцать, но, поскольку до этого пункта контрразведка так и не докопалась, Эрик не стал "менять показания". Восемнадцать, так восемнадцать. А в восемнадцать уже можно пилотировать флотские говновозы…
2.19 марта 2531 года, космическая станция "Птицелов"
В принципе, это действительно была практика, но практиковались курсанты не в обслуживании шаттлов, как предполагал учебный план, а в черной работе — принеси, подай, отмой и подотри, — и в унижении. Но больше всех доставалось Эрику, и не случайно. У Бирна в мусорном кессоне, куда направили весь третий взвод, работали два кузена: Джеб и Пель. Оба — взрослые уже мужчины и отслужили, наверное, лет по пятнадцать-двадцать, а все еще носят нашивки унтеров 2-го класса. Так себе работнички, надо полагать, но здесь — на "Птицелове" — являясь по факту ветеранами, они знали все ходы и выходы и были знакомы практически со всеми, кто работал на нижних палубах. Вьюну — лафа, а вот Эрику — наоборот. Однако тем вечером…
