"Фантастика 2023-71". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Афанасьев Семён (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT, .FB2) 📗
— Это понятно, можно без деталей.
— Ну, сам я никому специально проблем создавать не планирую — кроме тех, кто первым принялся кусать нас за пятки по беспределу.
— Поняла.
— А отвечать будем в зависимости от того, что предпримут "доброжелатели".
— Я знаю, что ты знаешь, но не могу не сказать. Ставлю твой браслет под свой круглосуточный фокус: обо всех новостях буду узнавать вместе с тобой.
— Да без проблем, — легко отмахнулся подросток. — От вас у меня секретов нет.
— Интересно. — Мягко улыбнулась она. — Даже у Миру есть.
— Миру ещё маленькая, — серьёзно выдал Виктор. — И не во всём зрелая эмоционально.
— А ты?
— А я взрослый и умею видеть главное: вы меня искренне любите.
— Кх-гхх!!!
— Ну, точнее сказать, проецируете на меня своё отношение к моему отцу. Хотя в деталях это одно и тоже.
— Не могу удержаться. Что же тогда, по-твоему, любовь?
— Дофига что. В нашем с вами контексте сейчас — искреннее, самоотверженное и бескорыстное желание, чтобы другой человек был счастлив. Плюс готовность жертвовать своими интересами ради этого.
— Бл*, — Тика даже обратилась к лексикону дочери, откидываясь на спинку кресла и забрасывая каблуки на стол. — Херасе.
— Ничосе. Чё это с вами.
— Да так. Можешь считать минутным озарением. Скажем, иногда диагноз со стороны, хотя ты с ним и согласна, выполняет роль обуха по голове. — Она чуть помолчала и повторила. — Хотя ты с ним полностью согласна и где-то в глубине души давно это всё понимала.
— Хотите откровенно?
— Конечно.
— Любовь Тики Хамасаки к Сергею Седькову — несомненно великое чувство и лично я очень завидую, что Сергеем Седьковым так увлеклась подобная женщина. — Он почему-то заговорил о ней в третьем лице. — Но Тика Хамасаки увлеклась. Расслабилась и не хочет собираться. К моему огромному сожалению, это большое и светлое чувство у неё давно вышло за допустимые рамки.
— Херасе.
— Любовь Тики Хамасаки, такая слепая, нелогичная и сметающая все барьеры — это как раз ладно. Вполне по-русски, если говорить об этнопсихологии. Проблема знаете в чём?
Она промолчала.
— Это чувство вышло за, вернее, давно покинуло рамки созидания. Сейчас это большое и светлое чувство для Тики Хамасаки является саморазрушительным. Точка.
Какое-то время они помолчали оба.
— Скажи что-нибудь ещё, — без тени эмоций предложила японка.
— А всё. Нужно просто жить дальше, а вы тупо хороните себя заживо. Можете ответить на один вопрос?
— Смотря на какой.
— Абсолютно безобидный, в рамках приличий, из разряда, какого цвета карандаш у вас в руке.
— Да. Спрашивай.
— М-м-м, технически это будет два вопроса.
— Говори.
— Тика, если бы сейчас была возможность спросить Сергея Седькова с того света, его ответ имел бы для вас значение? Точнее, личное мнение, которое касается вас?
— Да.
Пацан, несмотря на возраст, походя и неожиданно зацепил очень глубоко. Или не походя?
Захотелось сказать столько, что даже зубы заныли.
Короткое "да" на удивление вместило в себя это всё.
— Второй вопрос. — Рыжий как ни в чём ни бывало катался в кресле по комнате. — Если бы сейчас спросили Сергея Седькова, что он выбрал бы, каким бы был его ответ? Выбирать из двух опций: Тика Хамасаки после его смерти справилась с собой и смогла быть счастливой и жить дальше, это раз. Два: Тика Хамасаки не пережила его смерти и очень быстро зачахла. Через весьма непродолжительное время, по меркам нейрокоррекции, её не стало.
В голове возникло странное ощущение, что зашевелилось что-то в середине мозгов. Она изо всех сил бахнула в невидимой части интерфейса по кнопке нейрокоррекции, удерживаясь от любой мимики, и не спеша набрала воздух для ответа:
— Ес…
— А мне отвечать не надо! — сын Сергея неожиданно замахал обеими руками. — Вы себе ответьте на этот вопрос! Впрочем, если хотите, я конечно могу выступить в роли жилетки, но…
Она мгновенно вспыхнула, наливаясь возмущением (и злостью?! Да ну?!).
— Всё, мне пора! — ненатурально заторопился воспитанник, явно уловив всё по её глазам. — Продолжим завтра, у меня ещё куча дел!
Дальше Рыжий самым нахальным образом отключился.
Следующие несколько десятков минут Тика абсолютно неконструктивно вычеркнула из жизни: вначале ревела навзрыд и сморкалась в собственный рукав, потом умывалась, потом выпила литра полтора сладкого эскобаровского органика.
Почти через час Хамасаки-старшая одобрительно кивнула самой себе по поводу того, что всё это время вот уже почти четыре тысячи секунд живёт без нейрокоррекции.
— Спасибо. — Серьёзно сказала японка в пустоте собственному отключенному браслету. — Правда спасибо, — повторила она, глубоко вдыхая и широко расправляя крылья носа.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Глава 16
За Рыжего Айя не переживала — не тот противник, да ещё и на кулаках. Потому продолжила говорить с матерью, правда, с ускорением и через концентратор:
— У тебя получится по нашим каналам провентилировать вопрос с его гражданством теперь?
— Думаю, можешь выдыхать. Оно и само решится, без нас с тобой.
— Да ну нафиг! Скажешь хоп как выскочишь. Мам, ты меня сейчас специально бесишь?
— У тебя истерика задним числом: мозги отключились. Правда не понимаешь?
— Ну давай, успокой меня, о мудрейшая Дальхис. Чего именно я не понимаю?
— Опуская процедурные подробности, задай самой себе вопрос: зачем титульным владелец такого актива — да иностранец? Ещё и несовершеннолетний?
— Хм. Ну мало ли.
— Упираешься исключительно из вредности. С точки зрения бизнеса, Виктор сейчас в более чем привилегированном положении — он вообще неконтролируемый. Даже по конституции, которая написана никак не в наших нетитульных интересах.
— Одни права, никаких обязанностей, что ли?
— Примерно, если оставить его и дальше иностранцем, как оно есть сейчас. Самое большое, что чисто теоретически может ему светить, начни он выделываться в новой роли — это назначение представителя государства в управление.
— Усекла. А ведь случайные кирпичи под порывами ветра падали на головы и не таким, как этот гипотетический представитель государства… А пока длится замена выбывшего управляющего по процедуре, пока то да сё — в общем, их раз в неделю можно косить, как грибы. И управлять конторой самому, — завершила мысль Айя задумчиво. — Если совсем уж припрёт.
— Точно. Есть важный нюанс, которого кроме нас никто не понимает. Даже пара нюансов, — кивнула мать.
— За Виктора по твоему примеру и другие серьёзные люди из нетитульных могут вписаться, как за себя? — сориентировалась Мартинес-младшая.
— Да. Второе: местные заплывшие жиром патриархальные расклады абсолютно отвыкли от жизни и не учитывают достижений цивилизации. — Дальхис откровенно намекнула на авиакрыло дронов-камикадзе, но вслух произносить не стала.
Дочь отлично поняла между строк:
— К тому же, среди рисков нет ни конфискаций, ни национализаций — вне зависимости от нашей, к-хм, аргументации контра.
— Точно. Ну и на закуску, персонально для тебя: если хотите (обязательно спроси его!), я прямо завтра, точнее, уже сегодня с утра, могу подать в Labor Department заявку на его рабочую визу от нас.
— На должность? — машинально и почти равнодушно поинтересовалась Айя.
— Будет советником кого-нибудь с нашего первого уровня, с соответствующим отчислением по налогам и со всеми вытекающими для рейтинга последствиями.
— Запасной вариант?
— Да. От такой рабочей визы до гражданства всего один год. Хотя я более чем уверена, что Тика и сама знает, что теперь делать — когда ключевую цифру он сам сделал.
— Поняла. Спрошу его сама.
Тем временем Рыжий, отступая назад и удерживая кулаки у живота, изображал головой и верхней частью тела маятник, периодически бросая что-то японцу.
