Battle the Elliot. Дилогия (СИ) - Харламов Игорь Борисович (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
Но за несколько минут до этого события адмирал Вирениус заметил, что эскадра приближается к группе русских кораблей, которая стала быстро выбирать минные тралы. Во главе с минными крейсерами 'Гайдамак' и 'Всадник', там была четвёрка миноносцев и почти полтора десятка паровых катеров. Которые явно занимались тральными работами. А сейчас пытались убраться с пути мчащихся на них эскадр. И адмирал направился к сигнальщику, который следом за ним и Верещагиным, сместился на левый борт броненосца. И теперь стоял за противоосколочной защитой ходовой рубки.
- Братец, запроси 'Всадник', что у них там такое. И добавь, что запрашивает контр-адмирал Вирениус.
- Есть ваше превосходительство, - выпалил матрос и, метнувшись на крыло мостика, замахал флагами. А когда с минного крейсера ответили, Вирениус произнёс:
- Что передают?
- Ночью на Электрическом Утёсе на юго-восток-восток видели огни. Вышли на проверку минной опасности. А ещё они у вас, ваше превосходительство, запрашивают, что им делать?
- Спасибо братец, и передай, пусть продолжают тралить, - только и произнёс адмирал и быстрым шагом направился к трапу. Спустившись по которому можно было пройти в боевую рубку 'Петропавловска'. Куда Вирениус и вошёл со словами:
- Ваше высокопревосходительство, существует минная угроза. Надо...
И в этот момент воздух потряс мощнейший взрыв. И следом послышался истошный крик:
- Мина!
[6] - 'Собачки', бронепалубные крейсера 3 боевого отряда японского флота, 'Читосе' ('Шитозе' в русских справочниках того времени), 'Такасаго', 'Касаги', 'Иошино'. Были практически самыми большими бронепалубными крейсерами японского флота того времени, споря в этом отношении только с крейсерам пятого отряда типа 'Мацусима', самыми современными, самыми скоростными и слишком хорошо вооружёнными крейсерами своего класса. На трёх крейсерах стояло по два восьмидюймовых орудия, из которых за всё время русско-японской войны зафиксировано только одно, и то находящееся под сомнением, что из этих орудий именно 'собачек', попадание.
3
Аюми покрутилась перед большим зеркалом, внимательно себя осматривая. Сегодня дядя Андрей должен был вернуться из плавания. И с ним должен был вернуться Олег-сэнсэй. Тот милый, молодой человек, который учил её, как пользоваться камерой, как работать с плёнкой, как делай фильм и как его демонстрировать. И который, так забавно краснел и смущался, когда оставался с ней наедине. Правда, случалось это довольно редко. Коля, сын адмирала, часто появлялся в доме. У него была своя комната, а поесть он явно любил. Да и в снятом дядей Андреем доме появились слуги. Молодая китаянка Чжань Ли и пожилой китаец Чэн Цзыи. Чжань была вдовой с двумя маленькими детьми, одного их которых она постоянно носила за спиной. И она занималась домом и кухней. А Чен выполнял роли дворника, садовника, следил за купленной живностью. И выполнял работы по ремонту в доме. А ей, помимо всего, пришлось следить за хозяйством и припасами. Вот и сейчас Чжань колдовала на кухне, что-то готовя. А Чэн выслушав подъехавшую, к воротам, верхом на коне Лидию Белую, кинулся искать рикшу. Зная, что хозяйка должна будет уехать. Сегодня Аюми пообещала снять на камеру, как Лидия умеет управлять конём, поэтому то подруга и напросилась с ней на Золотую гору. Сказав, что с ней Аюми пустят на любую батарею. Хотя разрешение, подписанное отцом Лидии и врученное ей дядей Андреем, на проведение съёмок, с Золотой горы, у Аюми было. И ей, по просьбе дяди Андрея, предстояло снять возвращение флота.
Из рассказов, как слуг, так и Лидии Белой, с которой она сдружилась, Аюми уже знала, что когда японцы покинули Порт-Артур, то до прихода русских тут жило всего 4000 человек. А теперь было 15000 русских, без военных, и 35000 китайцев. Правда, многие русские стали уезжать с началом войны. Как и поступили хозяева этого дома. Но всё равно это был город, а не тот маленький посёлок, что был до этого.
Что бы сегодня поработать Аюми надела недавно купленный японский наряд. Богатый и красивый. У неё были и русские наряды. Но они показались ей менее удобными, чтобы обращаться с камерой. Хотя вот русская обувь ей понравилась больше. Ещё, что она себе позволила, так это к своей японской причёске, добавить две спадающие пряди, обрамлявшие лицо. И обязательные к её статусу перчатки. Если шляпку к японскому наряду она могла и не брать, но вот перчатки, должны быть обязательно. Ещё раз, осмотрев себя в зеркале, Аюми дождалась, когда в комнату не вошли Лидия и Чэн. Китаец тут же взял приготовленную камеру коробки с плёнкой и направился на выход. А Лидия, критически осмотрев Аюми произнесла:
- Аюми, ты будешь в этом? Это же дорого стоит. Андрей Андреевич ничего не скажет?
- Нет, Лидия-тян, не скажет, он добрый. И я пробовала, когда работаешь с камерой надо двигаться, а русские платья они стесняют. Так удобнее.
- Ну хорошо, Аюми, тогда пошли. Чувствую, ты в таком виде удивишь всех встречных. Меня, когда запечатлеем, для истории?
- Можно по дороге, надо только найти место.
- Договорились.
Разговаривая девушки, вышли за ворота. Лидия рывком буквально влетела в седло, а Аюми направилась к стоявшему у тротуара рикше. В коляске, которого лежала камера и тут её остановили, бесцеремонно перегородив дорогу. Перед девушкой непонятно откуда взялся европеец. В клетчатом европейском костюме, котелке, который он приподнял, и с сигарой в зубах:
- Мисс, позвольте вопрос, я корреспондент 'Daily Mail' Бенджамин Норригаард, вот моя визитка, - с этими словами европеец сунул ей в руку какой-то кусочек картона, - Вы из Японии?
- Да, мистер, - машинально ответила Аюми на английском, - Из Иокогамы. А вы что-то хотите?
- О, мисс, говорит на человеческом языке, - тут же перешёл с русского, с сильным акцентом, на английский корреспондент, - Нашим читателям будет интересно узнать, как живётся японским пленным в России. Вас тоже заставляют делать эту грязную и тяжёлую работу? Как тех несчастных, что роют землю для дока и ещё одного прохода для кораблей. Ведь вы же тоже пленная?
- Пленная? Нет, - девушка покрутила головой, - Я не пленная. Я работаю. И они тоже работают. По собственному согласию. И им за это платят.
- Мистер, оставьте мою подругу в покое. Вы что-то хотите? - послышался сверху голос Лидии, - Не видите, мы спешим.
Бенджамин снова приподнял шляпу и снова представился, заставив тем самым и Лидию назвать своё имя.
- Мисс Лидия, нашим читателям будет интересно узнать всё про жителей города, вы бы тоже могли дать мне свою интервью. О жизни, о лишениях, которые вы, столь юная мисс, испытываете в этом диком краю. Среди диких аборигенов. Если вы оправляетесь на прогулку, то я мог бы сопроводить вас. И вы с подругой ответили бы мне, на интересующие моих читателей вопросы.
- Нет, мы не на прогулку. А на работу к моей подруге. И папа говорить, что китайцы не дикари, мистер Бенджамин.
- И кем же работает ваша подруга, мисс Лидия? Такое юное и чудесное создание, - Бенджамин чуть кивнул головой в сторону Аюми. Вызвав у японки ответный поклон.
- Она корреспондент! - выпалила девушка.
- Какой ещё корреспондент? - усмехнулся Норригаард.
- Синематографический! - выдала Лидия, заставив Бенджамин, выпучить глаза и открыть в изумлении рот, потеряв сигару, и уже обращаясь к Аюми добавила, - Аюми поехали, нас ждут.
Аюми нырнула в коляску рикши, устроившись рядом с камерой. И рикша бегом потащил коляску, сначала к наплавному мосту через реку Лунхэ. Потом мимо дворца наместника в сторону Старого года, огибая военный порт. Что бы выбраться на дорогу, ведущую на вершину Золотой горы. А рядом неспешно потрусила верхом Лидия. Выбирая место, где Аюми сделает репортаж о Лидии как наездницы. И, как и предсказывала Лидия, вид Аюми вызвал неподдельное удивление, у всех встречных.
