День империи (СИ) - Янушкевич Сергей Казимирович (читать хорошую книгу .txt) 📗
-Скажи хотя бы, как мы можем отблагодарить тебя за всё то, что ты для нас сделал.
Виктор с печалью посмотрел на девочку и тут же отрицательно покачал головой.
-Мне уже ничего не нужно.
-Человек устроен так, что ему всегда что-то нужно, вне зависимости от обстоятельств и душевного состояния.
-Вообще-то я очень хочу есть, но я не могу просить вас дать мне немного еды, так как вы и сами наверняка здесь постоянно голодаете.
-Да, что ты?- неожиданно для него, Фиона улыбнулась,- У нас хватает еды. В Беверли Хиллз выращивают тонны подземного гриба, вот только раньше большую его часть О'Жей отправлял в другие рабовладельческие селения в обмен на оружие и наркотики.
-Значит, это вас не затруднит?
-Нисколько. Кухня находится за восточной дверью. Пойдем я покажу, вот только, пожалуйста, возьми меня за руку, чтобы я ненароком не споткнулась и не потерялась в длинных коридорах.
Виктор протянул свою ладонь и тут же ощутил в ней маленькие и тонкие пальцы ребенка. Когда они шли, люди почтительно расступались перед ними, а едва они очутились на кухне, повар тотчас, без всяких указаний разогрел порцию гриба и, поклонившись, поставил её на стол перед своим освободителем. Едва они уселись друг напротив друга, как на кухню, сразу вслед за ними, вошли ещё двое недавних рабов, ведущие под руки связанного О'Жея.
-Надеюсь, он вам не помешает?
В ответ Виктор даже не обернулся, чтобы напоследок ещё раз взглянуть в лицо проповедника.
-Пусть сидит сколько захочет. Я всё равно не задержусь здесь больше чем на пять минут.
Они оставили его на одной из деревянных скамеек за спиной Виктора и бывший тиран, в бессильной злобе сжав кулаки, начал тихонько бормотать какие-то ругательства и угрозы.
На вкус подземный гриб был больше похож на кусок резины чем на нормальную пищу. Впрочем, блюдо из него получилось вполне питательным и содержащим достаточное количество протеинов, что в данной ситуации с лёгкостью компенсировало все его гастрономические недостатки. Эту совершенно не требовательную к уходу культуру вывела ещё задолго до войны группа учёных-генетиков в качестве дешёвого корма для животных. Над ними тогда ещё все смеялись. Люди говорили, что такую гадость не захотят есть даже собаки и никто в то время даже не мог и предположить, что подземный гриб когда-нибудь спасёт от голодной смерти миллионы человек.
Всё время пока Виктор ел, Фиона неподвижно сидела на одном месте. На первый взгляд казалось, что она зачем-то внимательно прислушивается ко всем скрипам и шорохам, что доносились извне. Но на самом деле, оказывается, звуки волновали её меньше всего. Это было нечто другое. Она словно впитывала всем телом какую-то странную энергию. Энергию невидимую и совершенно непостижимую для всех остальных людей.
Когда с обедом было покончено, она вновь заговорила своим тихим, спокойным голосом:
-Я чувствую в тебе боль. Тяжелую и ужасную боль, затмившую собой все остальные чувства. В центре этой боли я обнаружила девушку, которую ты любил и которую потерял.
-Да я любил её,- Виктор вдруг резко отвернулся к стенке и закрыл лицо руками,- Я обожал её... я жил только ей одной. Для меня больше не существовало ничего на всём свете. Я был счастлив каждое мгновение, что находился рядом с ней, я засыпал и просыпался с одним её именем, я смотрел на нее, а затем закрывал глаза и передо мной отчётливо возникал её чудесный образ. А теперь... её нет...
Правая рука полезла в карман и бережно извлекла оттуда небольшую, мятую фотографию.
-Вот... все, что у меня от неё осталось.
Виктор долго рассматривал на снимке её светлые волосы и такую дорогую, радостную улыбку. Когда по жесткой и огрубевшей мужской щеке потекла первая слеза, он неожиданно почувствовал на своём затылке чей-то холодный взгляд. Мгновенно обернувшись назад, он увидел О'Жея. Тот, правда, тотчас спрятал своё лицо, но достаточно было и короткой доли секунды, чтобы заметить его злобные и мстительные глаза, прикованные к нему и к изображению его любимой на листке бумаги.
Фотография медленно легла на деревянный стол. Иона коснулась её кончиками пальцев и покачала головой.
-К сожалению, я не могу видеть то, что запечатлено на снимке. Просто ещё раз подумай о ней. Вспомни все, что у тебя с ней связано, а затем дай мне свою руку.
-Прости... я совсем забыл.
Виктор протянул свою большую и сильную ладонь и сжал в ней ладонь слепой девочки. В тот же миг в память, словно ураганом, ворвались прежние чувства и переживания. Словно какая то необыкновенная сила окунула его в прежнюю жизнь, туда где он был так безумно счастлив. Он уже не мог контролировать себя. Эмоции взяли верх над разумом, но тут неожиданно всё прекратилось. Фиона с большим трудом высвободила свою ладонь от, держащей ее, железной хватки. Теперь она была сильно взволнована, а через некоторое время выражение её лица стало таким же печальным, как и у, сидящего напротив, Виктора.
-Я видела её и я видела тебя. Такие чувства достойны восхищения. Человек который ТАК любил, должен знать настоящую цену жизни, как своей так и чужой. Поэтому я ещё раз прошу тебя остаться и защитить этих людей. Ведь среди них также есть те кто любит и не хочет потерять своих близких и родных.
-Я сделал для них все, что мог. Больше я вам не нужен. Вы можете спокойно жить и работать дальше, я - нет.
-Но ты ещё не знаешь самого главного. Те несколько рабовладельцев, что ты уничтожил на арене, были лишь небольшой частью банды О'Жея. Главные их силы находятся в Верхнем Городе. Они сопровождают рабов на раскопки и совсем скоро они спустятся вниз и жестоко накажут нас за этот бунт. Эти звери вырежут всё население Беверли Хиллз, а затем, в течении всего нескольких рейдов по канализации, в короткий срок наберут себе столько же новых работников.
-Какова их численность?
-Около пятидесяти бойцов.
Несколько секунд Виктор о чём-то сосредоточенно думал, а затем вдруг резко поднялся и развернулся к выходу.
-Я устал бороться с неизбежностью. Какой в этом смысл? Мы всё равно все погибнем, если не сейчас, так в самое ближайшее время.
В ответ Фиона больше не проронила ни слова. Она, как и прежде, продолжала неподвижно оставаться на одном месте и только на её лице неожиданно появилось выражение глубокого разочарования к человеку, которого она ещё совсем недавно считала настоящим героем.
-Ступай. Нам с тобой больше не о чем говорить. Может быть, я ошибалась, случайно приняв тебя за кого-то другого. В любом случае - удачи тебе в твоём нелёгком пути.
Виктор напоследок ещё раз посмотрел на эту задумчивую, маленькую девочку, сидящую в одиночестве за длинным, деревянным столом. Было что-то странное и неземное в её прекрасных, больших глазах, направленных в бескрайнюю пустоту. Он хотел было ещё сказать ей что-то, но так и не смог. Вместо этого он отвернулся и спешно пошагал прочь по длинному, темному коридору.
Арена цирка встретила его полным безмолвием. Здесь по прежнему было полно людей, но теперь среди них уже царило какое-то жуткое оцепенение. Они словно замерли и в темноте казались безжизненными каменными статуями. Было похоже, что они уже знают о своей участи и готовы были кротко и безропотно встретить неизбежную смерть. Самое страшное, что некоторые из них, даже сейчас по привычке продолжали работать. Какая-то уже немолодая женщина, низко согнувшись и с трудом передвигая ногами, несла на спине тяжёлую корзину полную подземного гриба. Виктор внимательно присмотрелся и узнал её лицо. Когда-то он видел её на экране. Это была Стелла-Афина, суперзвезда большого кино. До войны она получала за съёмки огромные гонорары, ее обаянию поклонялись миллионы и только ей одной признавались в любви богатейшие люди планеты. Теперь же несколько лет рабства и тяжёлого труда превратили её в морщинистую старуху. От прежней красоты не осталось и следа и единственное на что она была ещё пригодна, так это таскать туда-сюда корзины с тяжестями.
Теперь Виктора, казалось, уже никто не замечал. Рабы отворачивались, когда он проходил мимо. Это было странно и ненормально. Недавний герой и спаситель в мгновение ока превратился для них в предателя и негодяя. Он прошёл через всю арену и готов был уже навсегда покинуть Беверли Хиллз, как неожиданно что-то словно заставило его остановиться и посмотреть направо. В темноте, на одной из зрительских скамеек сидели двое. Девушка тихонько всхлипывала, парень, пытаясь успокоить, нежно обнимал её за плечо.
