Два мутанта - Тумановский Ежи (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Лагерь «свободников» выглядел опустевшим. Лишь один человек лениво слонялся без дела, время от времени изучая в бинокль плавучий дом. Феникс без труда пробрался почти в центр лагеря, и, засев почти на самой верхушке корявой и толстой сосны, прикрыл глаза. Здесь, в непосредственной близости от артефакта, он чувствовал его намного лучше, но точное местонахождение найти все-таки не смог. Оставался старый проверенный метод.
Дождавшись, пока единственный обитатель лагеря отошел по какой-то надобности подальше в лес, Феникс моментально спустился с дерева, и принялся обыскивать палатки. Первые две он перевернул буквально вверх дном, но ничего, даже близко похожего на артефакты, не обнаружил. Зато в третьей ему повезло. Едва оказавшись внутри, он тут же обнаружил мешок, сквозь матерчатые бока которого явственно проступали грани множества камней.
— Ты кто такой? — с недоумением спросили сзади.
Феникс медленно повернулся. В проеме палатки стоял и с удивлением таращился на него тот самый единственный обитатель лагеря.
— А какие варианты? — непринужденно ответил вопросом на вопрос Феникс, медленно подступая к «свободнику» поближе.
Тот ощутил опасность и сделал неуверенный шаг назад.
— Ты один из этих? — сказал «свободник» нервно облизывая губы. — Которые на озере живут?
— Не угадал, — Феникс сделал еще один осторожный шаг.
— Вольный сталкер? — удивился «свободник».
— Нет, дурачок, — ласково сказал Феникс, готовясь одним прыжком достать глупого охранника лагеря. — Я твоя долгожданная… смерть!
Он бросился вперед, но зацепился ногой за какую-то веревку и растянулся в проходе.
«Свободник» с воплем бросился бежать. Феникс, коротко выругавшись, кинулся в погоню. Несмотря на то, что охранник был сильно напуган, бежал он в сторону автомата, лежащего на земле рядом с одной из палаток. Для Феникса все могло неожиданно обернуться серьезными проблемами, но пробегая мимо пенька, торчащего рядом с костром, он заметил торчащий в нем туристический топорик для колки дров. Недолго думая, он на ходу выдернул его, коротко покачал в руке, ощутив, как распределен баланс, и со всей силы метнул в «свободника». Тот как раз добрался до своего оружия и с искаженным лицом разворачивался, чтобы изрешетить нежданного гостя. Топор вошел ему в центр груди, пробил насквозь и вывалился с другой стороны, увлекая с собой красное месиво из костей и мяса, еще продолжающее сокращаться, как настоящее сердце.
«Свободник» постоял еще немного с выражением крайнего удивления на лице, а потом рухнул навзничь, успев напоследок дернуть за курок и вспороть длинной очередью воздух над головой.
Феникс чертыхнулся, бросился к палатке, забрал мешок с артефактами и устремился прочь из лагеря. Практически сразу он поднялся на дерево и ловко балансируя мешком, быстро зашагал по толстым веткам, прыгая, когда требовалось, с дерева на дерево, и всем нутром ощущая близость еще одной «цепи судьбы». Теперь можно было спокойно выбираться через северный «коридор» и максимально быстро топать в сторону Периметра.
Он прошел примерно половину пути до того места, где, как ему казалось, он с легкостью обнаружит проход, когда мешок в его руке начал мелко подрагивать. Феникс с недоумением уставился на него, потом, понимая, что происходит нечто непредвиденное, медленно опустил на ветку. Неравномерное подрагивание чего-то в мешке, казалось, передалось даже дереву: толстенная ветка под ногами весьма ощутимо вибрировала в такт необычному рваному ритму. Самое же удивительное заключалось в том, что плавающая в воздухе на некотором расстоянии от дерева «электра» вдруг начала слабо искрить в такт с подрагивающей веткой.
Что случилось потом, Феникс даже толком и не понял. От «электры» к мешку метнулся тонкий ветвящийся разряд и человек внезапно оказался прямо в центре бушующего синего пламени. Жуткая боль пронзила ноги, а потом мешок просто взорвался, словно внутри были не артефакты, а противотанковая мина. Человека бросило вверх, как тряпичную куклу, а над землей встало облако раздробленных в мельчайшую пыль артефактов.
Феникс пришел в себя практически сразу. Он лежал на толстой ветке выше того места, где находился до взрыва. Страшная боль терзала голову, пульсировала вместе с биением сердца в груди. Больших открытых ран он не чувствовал, но серьезные закрытые травмы и болевой шок представляли нисколько не меньшую опасность. Еще толком не понимая, что он делает, Феникс повернулся на бок, благо ширина ветки позволяла, подтянул ноги к груди, а окровавленными руками закрыл голову. Абсолютная чистая боль пронизывала все его существо. И эта боль, казалось, уносит последние силы, так необходимые сейчас для восстановления.
Скорее всего, жить ему оставалось считанные минуты, если бы не тонкая, но крепкая нить, не давшая ему закрыть глаза и отдаться во власть уже кружащей вокруг смерти. Нить натянулась, завибрировала и даже зазвенела от напряжения.
Но не лопнула.
55
Обезболивающий эффект наступил не сразу. Уж очень много накопилось внутри такой боли, что хотелось разжать зубы и орать до хрипоты, до разрыва голосовых связок, до полного беспамятства. Но Штык лишь сильнее закусывал ворот собственной куртки и терпел.
Но лекарство наконец подействовало и боль предприняла стремительное отступление по всем фронтам. В этот момент Штык понял, что счастье — это просто когда ничего не болит. Боль перестала терзать его измученное тело и какое-то время он просто парил в пространстве с непередаваемым ощущением полного блаженства.
Сколько прошло времени, он не знал. Два часа? Три? Пять? Военные сталкеры медленно двигались в сторону южного прохода и, пока Штык плавал в «отключке», вполне могли устроить по дороге привал.
Постепенно возвращалось нормальное восприятие окружающего пространства. Все спокойнее и ровнее билось сердце, перестали пульсировать ноги, на смену бездумному счастью пришли воспоминания о недавнем прошлом. А с ними пришел и гнев.
Ощущая, как стремительно возвращаются силы, Штык с каждой секундой все сильнее ненавидел продажного майора Кратчина с его послушными до полного скотства солдатиками-военсталами; тупых и кровожадных бандитов, охочих до чужих богатств; «свободников», желающих захапать дом и озеро для себя, не считаясь ни с кем; помешанных на своих идеях генной чистоты «долговцев»; мутантов, что с необъяснимым идиотизмом рвались к озеру, несмотря на долбаных «долговцев»; дурацкое серое небо, из-за которого здесь не было видно солнца… И, разумеется, Феникса, боготворящего свою плесень, не погнушавшегося ради построения своего маленького счастья обречь другого человека на проклятие «цепи судьбы». Его Штык ненавидел в эту минуту больше всех остальных вместе взятых. Ненависти было столько, что она уже не помещалась внутри и, казалось, начала понемногу выплескиваться наружу.
Как-то само собой получилось так, что он перестал виснуть на своих конвоирах, а «поймав» ногами землю, зашагал сам. Понемногу прояснялось в глазах, вернулись ощущения в руках — они оказались связанными впереди — все четче соображала голова.
— Товарищ майор, кажись, очухивается, — сказал один из тех, что тащил его под руки.
— А не рановато? — удивился Серый. — Такую дозу закатали, что до Периметра дремать должен.
— Да точно говорю: очухивается!
— Сейчас еще закатаем, — Серый развернулся и быстро зашагал вперед. — Стерх! Есть там у нас в запасе еще пара доз?
И в этот момент Штык остановился. Ненависть нашла в голове тайный рычаг и дернула за него, выпуская из клетки ярость.
— Эй, ты чего? — испуганно спросил тот конвоир, что тащил Штыка, поддерживая его справа.
Еще ни одно человеческое существо никогда в жизни не смотрело на военстала с такой злобой.
Его Штык ударил головой в лицо, мгновенно отправив в нокаут. Второй конвоир, что шел слева, попытался удержать пленника, схватив его за толстый шнур, стягивающий запястья. Штык немедленно рванулся влево и вверх, круговым движением выворачивая руки охраннику, а когда тот повернулся, пытаясь вырываться из жесткого захвата, с такой силой ударил его ногой в бок, что военстал отлетел метра на полтора и больше не шевелился.
