Даррелл. Тетралогия (СИ) - Мельцов Илья Николаевич (книга регистрации txt) 📗
Воспитанники второго и третьего года обучения жили в отдельном здании, и с нами практически не пересекались, единственные места, где мы могли встречаться — полигон, спорт площадка и столовая, да и то мельком. На нас вернувшиеся курсанты смотрели свысока, и вниманием особо не жаловали. Хотя, по моему мнению, чем-то кардинальным от первокурсников они не отличались, разве что выглядели чуть старше и… несколько потасканней что ли. Видно было, что летом им прохлаждаться в безопасности не пришлось. Один из парней третьего курса щеголял длинным шрамом, делящим левое ухо пополам, у другого я заметил обширный ожог на щеке.
Изменения, пришедшие вместе с новыми жителями интерната, в первую очередь касались учебы. Подслеповатый дедуля, который преподавал нам историю княжества Орловского, переключился на работу со старшекурсниками, а взамен мы получили строгого, жесткого учителя, являющегося по совместительству наставником выпускной группы. И вместо ожидаемой истории началась у нас самая настоящая пропаганда.
Высокий, статный мужчина, звали которого Арсений Яковлевич Игнатов, мерил шагами учебный класс и вещал нам о величии княжества, о том, как Александр Орлов заботится о каждом жителе и о воспитанниках интерната в частности, о том, какое чудесное будущее ждет каждого, кто закончит обучение. Рисовал он такую красивую картину грядущего, что в глазах пацанов я видел восхищение, замешанное на мечтах о лучшей жизни и великих свершениях. Мда, умирать пацаны после такой промывки мозгов, наверное, будут с улыбками на устах.
Полит занятия перемежались с изучением вероятного противника. Нам рассказывали историю конфликта с Каспийским княжеством, внушали насколько ужасные люди там живут, показывали изображение их военной формы и любимые тактические приемы. Игнатов самозабвенно вещал о жутких вещах, что творятся на границе исключительно воинами Каспийского княжества.
— Наши враги — не люди. Они — животные! — командный голос учителя звенел в кабинете. — Дай им волю, и эти чудовища ворвутся в наши города, деревни, дома и начнут убивать всех без разбора…
Оратором Игнатов оказался отличным, после занятий разговоры о том, какие же сволочи эти каспийские, не утихали. Дай человеку внешнего врага и на внутреннего он внимание уже обращать не будет.
К счастью, остальные уроки не особо изменились, чему я был безумно рад. Привычные занятия приносили в основном положительные эмоции, а вот к Игнатову мне приходилось заставлять себя идти. Я, в отличии от пацанов, его слова за чистую монету не принимал и с трудом сохранял каменное выражение лица, не морщась после каждого обвинения в адрес противника или восхваления князя. Однако выбора у меня не было, приходилось терпеть.
Другая неприятная новость, которую принесли старшие курсы — в княжестве начали пропадать люди и стояли за этим скорее всего жрецы четырех. С улиц городов исчезли почти все умалишенные. Даже безобидные дурачки, что развлекали народ на площадях, в какой-то момент просто испарились без следа. Ходили слухи, что бездомными дело не ограничивалось и иногда самые обычные горожане не возвращались домой после работы. Нет, люди и раньше пропадали, но не в таких количествах. Пока доказательств причастности жрецов к происходящему не было, но все знали, кто за этим стоит.
Жрецы явно кого-то пытаются найти, и могу голову дать на отсечение, я догадывался, кто им нужен. Ищут они пришельца из другого мира, упорно ищут. Знать бы только, чем моя скромная персона так им помешала?
В массе этих не особо приятных новостей и нововведений была и одна светлая крупица — мне наконец разрешили вновь заниматься в месте силы, но с условием, что там обязательно должен находиться кто-то из старших курсов, вот только днем они все находились на занятиях, и возможность вновь оказаться возле висящего в воздухе огня, представлялась только по вечерам, которые у меня были расписаны чуть ли не по минутам.
С другой стороны, информация, полученная от Илоны, об еще одном убийце, пойманном возле интерната, несколько умерило мое желание посещать уединенные уголки интерната. Как-то не хотелось проверять, сможет ли ученик второго или третьего курса защитить мою тушку от покушения. «Слезы» в следующий раз могут придумать что-то более действенное чем обычный арбалетный выстрел.
По итогу, частота моих занятий в месте силы возросла совсем незначительно. С другой стороны, тренировки с Михаилом давали мне куда больше чем самостоятельные медитации и изыскания, так что я не особо расстраивался такому положению дел.
Жизнь интерната текла своим чередом: учеба, тренировки, мелкие склоки среди подростков, и снова учеба, однако чувствовалось, что в группе растет напряжение — с каждой пройденной неделей испытание, которое страшило всех без исключения, становилось все ближе.
О том, что кому-то в этот день суждено погибнуть, знал каждый воспитанник, но если раньше пацаны об этом почти не думали, то теперь все изменилось — времени у нас оставалось все меньше. Да еще и старшекурсники, уже прошедшие испытание, добавили поводов для новых страхов. Причем мужская половина интерната не особо любила вспоминать пережитое, зато девушки обсуждали это часто и со вкусом.
Наверное, поэтому количество одногруппников, остающихся со мной на вечерних тренировках, достигло чуть ли не ста процентов. Даже Кисляк, ненавидящий меня всей душой, нарисовался на полигоне, когда я в сотый раз пытался донести до пацанов то, чему научился у Михаила. Во второй группе такого единодушия не было. Разве что половина пацанов в зеленой форме периодически приходили на занятия, хотя я не отказывал никому,
Не скажу, что от моих усилий была большая польза, но какие-то подвижки в обучении у пацанов появились. Пусть немного, самую малость, но они стали лучше. Очень помогал тот факт, что большинство одногруппников за прошедший месяц все-таки перескочили с нулевого на первый уровень слияния, рывком увеличив свои возможности. Увы, были и аутсайдеры — Бажен и еще пара человек, так и остались в самом начале пути.
Старшекурсники мои занятия тоже не оставили без внимания, времени у них конечно было куда меньше чем у нас, но ближе к восьми часам вечера на полигоне появлялись парни и девушки, с интересом разглядывая неуклюжие попытки моих одногруппников повторить отталкивающий диск или крушащий удар. Названия для заклинаний я выбрал дебильные, но запоминающиеся — пацанам нравилось.
Шли дни, до испытания оставалось совсем немного. Погода, которая в этом регионе низкими температурами не отличалась, пока что радовала, однако холодный ветер нет-нет, да и приносил низкие, стальные тучи, грозящие разродиться проливными дождями, но пока все обходилось. По ощущениям, воздух редко остывал ниже десяти градусов, а солнце часто баловало нас своим теплом. По моим прикидкам заканчивался сентябрь, хотя в княжестве время отсчитывалось несколько иначе. Лето тут длилось на два месяца дольше, а зима, соответственно, на этот же срок меньше.
Время летело пришпоренным конем, утром сменяло вечер, дни чередом бежали друг за другом, почти не отпечатываясь в памяти. Такой темп жизни начал сказываться на эмоциональном состоянии, я стал нервным, дерганным и даже пару раз срывался на особо непонятливых пацанах, во время вечерних тренировок. Однако замедлиться, дать уставшему телу передышку, я не мог. Постоянно казалось, что куда-то опаздываю, не успеваю сделать то, что в моих силах. И эта лихорадочная одержимость постепенно передалась всей группе. Физические тренировки, учеба, работа с магией, отработка заклинаний и вот уже звучит отбой, а утром все заново.
За сумасшедшей гонкой с самим собой, я совсем не заметил, как подошел срок испытания первокурсников. Просто в один из вечеров, на построении Леонид вдруг сообщил группе, что на ближайшие два дня все занятия отменяются и курсанты получают выходные. С территории интерната, естественно никого не выпустят, но мы может заниматься чем угодно, без вреда для окружающих, разумеется. А сразу после внезапного отдыха, нам предстоит доказать право учиться здесь.
