Погребенный кинжал - Сваллоу Джеймс (читать книги TXT) 📗
Ущелье Геллера обладало малой тактической ценностью в общем плане, но для Мортариона это было чем–то личным, он не мог этому противиться. Маленькое фермерское поселение, в прямом смысле, стало местом, где он вернулся к человечеству, где прекратилось его служение Некаре и гнусному роду Владык.
Он помнил тот миг, будто это было вчера, а воспоминания возродили в нем то чувство снизошедшего откровения, что он ощутил, придя в эту долину: вкус первого в жизни глотка свободного от яда воздуха; звук человеческих голосов, поющих и смеющихся; запахи готовящегося мяса, пота и пива. Некаре всегда говорил Мортариону: низшие в долинах — лишь слабые жертвы. Но в тот день Жнец узнал, что они на самом деле представляли. Он почувствовал себя странно привязанным к этим людям, наполнившись необъяснимым стремлением, влечением, которое, казалось, генетически заложено в него. Он был воином, и он был здесь для защиты людей. Он мог сомневаться в чем угодно, но только не в этом.
Возвращение в Ущелье Геллера также означало еще кое–что — конец близок. Война вошла в свою финальную фазу, и все знали это. Либо замок Некаре падет и миф о бессмертии Верховного Владыки будет разрушен, либо битва зайдет в тупик и никогда не окончится.
Последний вариант был неприемлем. Мортарион не собирался оставлять жизнь своему приемному отцу.
Это должно было закончиться как можно скорее. В последние несколько дней до него дошли слухи, принесенные гонцами в Убежище. Люди в южных поселениях говорили о диковинных огнях в ночном небе над густой мантией облаков, кто–то даже видел странный летательный аппарат, подобный громадному металлическому ястребу. Тифон отмахнулся от слухов, заявив, что это слова глупцов и пьяниц, но Мортарион был менее категоричен. Если это всё признаки того, что у Некаре еще остаются какие–то спрятанные орудия на Барбарусе, тогда убийство Верховного Владыки должно свершиться в самые кратчайшие сроки.
Пушка Хазнира взревела, и еще несколько големов пали в брызгах черного и красного ядовитого вещества. Между атаками ненадолго установилась тишина, и он поприветствовал командира, приложив дымящимся дулом оружия к брови шлема.
— Они будут продолжать нападать, — сказал он с одышкой. — А мы продолжим их убивать.
Жестокосердный издал смешок, его низкий голос звучал тише из–за респиратора.
— Прибереги патроны, рыбачка.
— Ничего страшного, если они закончатся, — Хазнир пожал плечами и перехватил оружие. — Она вполне сойдет за дубинку, Скорвалл.
— Смотрите в оба, — пророкотал Мортарион, заставив их обоих замолчать. Сейчас не было времени для шуточек. Этот поход предшествовал величайшей из их битв, нельзя было отвлекаться ни на секунду.
— Жнец, — позвал Тифон. Он прошел немного вперед вместе с Лотсулом и Раском. Туман расступился, обнажая его закованную в доспех фигуру у знакомого горного прохода. — Взгляни. Мы вернулись туда, откуда все началось!
Мортарион направился к товарищу и поначалу не узнал, где они находятся. Затем он понял, почему. В последний раз на этом самом месте стояла укрепленная башня. Теперь же тут не осталось ничего, кроме груды почерневших и обожженных камней, лежащих там, где они упали под действием какой–то разрушительной силы.
— Что это? — низким и настойчивым голосом спросил Лотсул. — Там, в проходе, ржавые обломки парового вездехода. Выглядят так, будто их бросили годы назад.
— Так и есть, — ответил Тифон.
Мортарион остановился и поднял кусочек разрушенного обиталища.
— Это был мой дом. Моя тюрьма.
Он разворошил черные обломки, старый пепел сожженных книг, и обнажил фрагменты стекла, сланца и кирпича. Пальцы его перчатки клацнули о какой–то металлический предмет, и он выкопал его.
Это оказался самодельный клинок, изъеденный коррозией кусок меди, превращенный в нож. Мортарион поднял его и рассмотрел, вспоминая, где впервые его увидел.
В темную и пугающую ночь, в руках отчаянного юнца, который скорее бы умер, чем подчинился Владыкам. Он поднялся.
— Калас! У меня есть кое–что, принадлежащее тебе.
Тифон повернулся, и Мортарион перебросил ему старое оружие. Тот легко поймал его и молча покрутил в руках. Из–за клювовидного шлема его лицо оставалось сокрытым, и было невозможно понять его реакцию на реликвию. После долгой паузы Тифон поместил грубый клинок в оружейную сумку на поясе и стер черную пыль с пальцев.
— Это могло бы что–то значить, верь я в знамения и знаки.
— Это значит, что мы на верном пути, — возразил Мортарион.
— Там, где все началось, точно, как он сказал. — Лотсул кивнул сам себе. Сказав это с трудом, он продолжил. — Уже совсем близко.
Но Мортарион его уже не слушал. Ветер донес до него затухающий, скрипучий звук, который будто пришел из места глубоко в его самых холодных детских воспоминаниях. Жесткие раскаты острого смеха, звук, с которым зазубренные лезвия трутся друг об друга, или жужжат крылья насекомых-трупоедов.
Он посмотрел вверх, и его тело сотрясла новая волна адреналина. Мортарион увидел шипованные огненные шары, описывающие в воздухе высокие, узкие дуги, за секунду до того, как его ушей достиг грохот их падения. Дюжины полыхающих комет падали с вершин, запущенные паровыми катапультами, что стояли на зубчатых стенах далекого замка Некаре.
— Врассыпную! — взревел он, сорвавшись с места и бросившись в сторону от его бывшего пристанища. Внезапно Мортарион понял, каким образом его крепость была полностью разрушена. Он подумал, что эта бомбардировка была одним из первых действий, которые предпринял Некаре после его мятежа годы назад.
Первый залп огненных снарядов ударился о землю и превратил ее в ад. Горящая жидкая смесь расплескалась повсюду, разбрызгивая огонь во все стороны. И самым невероятным было то, что внутри снарядов находились существа. Мортарион лицезрел, как из треснувших, разваливающихся остатков огненного шара вывалилась, пошатываясь, человекоподобная фигура, будто освободившись от горящей оболочки. Она также была объята пламенем и бездумно бросилась к ближайшей цели.
Этой целью оказался Хазнир. Горящий человек упал на него, ковыряя и разрывая его доспех черными, обожженными лапами. Механическая рука Жестокосердного дернулась, когда он выстрелил и отбросил существо от своего товарища, но было поздно. Хазнир неуклюже перекатывался в грязи, хлопая себя в отчаянных попытках сбить пламя. Там, где когти пробили металл, из его доспеха вырывались струйки воздуха.
Мортарион убил еще двух полыхающих существ. Его коса пела в дыме и копоти, и какая бы темная сила не двигала атакующими, она немедленно исчезала после смерти, а сами они рассыпались хлопьями пепла.
— Еще один залп! — закричал Ахракс, и это были его последние слова. Будто направленный невидимой рукой, огненный шар упал на него, превратив и воина, и его доспех в черный след на грязной земле.
Еще больше полыхающих следов зажглись наверху. Мортарион был абсолютно уверен, что слышит насмешку его приемного отца в каждом вымученном визге опаленного воздуха.
Он сорвался с места.
— Тифон! Скорвалл! — он указал косой в туман, на ветреный проход, который вел к вершинам. — Быстрее, не теряйте скорости! Они не смогут убить то, во что не могут попасть!
В уме Мортарион уже планировал их рывок. Чем бы ни пользовался Некаре для наведения катапульт, между залпами все равно есть задержка. Если Гвардия Смерти будет двигаться быстро, они, вероятно, смогут опередить бомбардировку…
Но затем он увидел перед собой Тифона, и единственный взгляд в глаза подсказал его дальнейшие слова.
— Нет. Брат, мы должны отступить!
Это предложение распалило поднимавшийся в душе Мортарион гнев.
— Никогда! — воскликнул он, уклоняясь от новой серии ударов. — Не сейчас, не тогда, когда мы так близко!
— Я высокомерный дурак, а не ты! — крикнул в ответ Тифон. — Не теряй голову, Мортарион! Некаре хочет твоей злобы — он хочет, чтобы ты действовал, а не думал! — Он указал пальцем в бойню вокруг них. — Ахракс мертв! Хазнир задохнется еще до того, как мы сможем вытащить его с этой треклятой горы! Мы погибнем, не добравшись до цели!
