Игра в поддавки - Митич Александр (книги онлайн полные TXT) 📗
Неразлучник как следует протер бутыль полотенцем и поставил передо мной.
Я просиял ему в ответ.
Затем я заказал нашей потрепанной банде сытный ужин — каждому по салату оливье, фаршированному черносливом куриному бедру и по миске куриного супа. Готовили в Баре неважно, меню было куцым, и я приготовился к худшему.
Ну а когда я расплатился за заказ, оставив Неразлучнику отменно щедрые даже по здешним меркам чаевые (тут ведь и самые жадные из суеверия суют бармену лишние купюры, пусть Зона и ее Хозяева видят, какие мы на самом деле щедрые и бескорыстные!), я перешел к главному.
Я перегнулся через барную стойку, пальцем подзывая Неразлучника наклониться — мол, музыка мешает, — и сказал:
— Нам бы две комнаты на сегодня.
— Веришь, Комбат, ни-че-го. Как другу тебе говорю.
— А если хорошо подумать? — Я сделал в воздухе потирающий жест большим и указательным пальцами правой руки, словно бы невидимую купюру помусолил.
— Даже если хорошо подумать, брат. Ты видишь вообще, что творится?
— Вижу. И все-таки.
Всем своим видом я показывал, что от намеченного не отступлю. И не сдвинусь с места, пока мой вопрос не решится положительно.
— Все занято, брат. Ну пойми же ты! Склад и тот занят… Его зарезервировали ученые, они последними пришли — видишь, возле окна, где пруд нарисован, стоят? Так там, на складе, даже отопления нет. Как в склепе холодно. Вон, вон, туда гляди!
— Вижу, не слепой. Но я ведь не хуже ученых, правда, Федор? — Я назвал Неразлучника его настоящим именем, чтобы напомнить: когда-то я ему сильно помог, и вообще, теперь мы почти настоящие друзья, а не какие-нибудь там «контрагенты».
— Ну, Комбат… Ну, это… — Неразлучник наконец усовестился и опустил глаза. — Если хочешь, можешь тут переночевать. В общем зале. Когда веселье закончится… Тут уже вон и американские туристы ночуют, которых Шляпа привел. И Кабул со своими отмычками. Так что скучно вам не будет. Завтра утром Тинто сделает вам всем двойной кофе по-турецки, яишенку забалабеним…
— Спасибо за любезное предложение. Но мне бы комнатку. А лучше — две.
— Про две сразу забудь, Вован, — переходя на полушепот, сказал Неразлучник.
— Тогда дай одну.
— Насчет одной… В общем… я еще подумаю… Видишь ли, — он уже шептал мне в самое ухо, — я сегодня уже двадцати человекам отказал. И тут если я тебе дам… В общем, может выйти международный скандал. С переходом на личности и рукоприкладство. Понимаешь?
— Да я понимаю, Федя. Но и ты пойми. Со мной девчонка. Ее нельзя в общем зале укладывать. Нежная она, как цветок. И больная к тому же.
— Если больная, зачем в Зону поперлась? Нашла место! Тут и здоровые-то канают.
— Обстоятельства заставили, — уклончиво ответил я. Не рассказывать же ему про болезнь Милна!
— Кстати, а что это за телочка? — спросил меня бармен, придирчиво оглядывая Ильзу, которая как раз вытирала салфеткой разводы копоти на шее Ивана. — Откуда такая?
— Туристка. Из Прибалтики, — соврал я.
— А-а, из Прибалтики… То-то, я смотрю, у нее рожа такая… маленько отмороженная. — И Неразлучник гнусно усмехнулся.
Я не стал заступаться за Ильзу. Да, в сущности, Неразлучник ничего оскорбительного и не сказал. Особенно по местным меркам. Отмороженная — и отмороженная. Не трипперная же!
Но я с удивлением поймал себя на желании Неразлучнику возразить — мол, не отмороженная она, а усталая и смертельно больная.
Мои возражения нужны были Неразлучнику, достаивающему на ногах двенадцатичасовую смену, как зайцу пятая нога. И я, конечно, не собирался произносить их вслух. Но само желание эти возражения высказать меня удивило и даже, не буду врать, испугало. Еще не хватало мне влюбиться в эту крысу расписную, принцессу Лихтенштейнскую!
Я стоял рядом с баром, вертя в руках зубочистку.
Напротив Неразлучник смешивал в шейкере термоядерный коктейль «Гуантанамера». Делал он это для верного своим вкусам Кабула, сталкера-одиночки, что, далеко выставив задницу, обтянутую грязными джинсами, напивался у дальнего окна в обществе прирученной молодежи.
К слову, на том окне был нарисован зеленый лужок с барашками. Морды баранов Сеня Питерский сделал зачем-то похожими на человеческие лица, и не просто какие-то абстрактно-человеческие, но на лица первых персон правящей Либеральной Автократической партии нашего богоспасаемого Отечества. От чего при пристальном взгляде на картинку делалось немного не по себе. То ли звери, то ли люди… Хоть бы кто-нибудь запретил наконец художникам курить шмаль перед работой!
Кабул поблагодарил официанта за свежепринесенную «Гуантанамеру» и заказал что-то еще. Думаю, заказал он куриные крылышки в соусе карри. И готов поспорить с кем угодно на сто единиц, что именно их!
Когда- то мы с Кабулом приятельствовали почти так же тесно, как сейчас с Тополем, и часто вместе выпивали. Я успел изучить его немудрящие вкусы. Вряд ли они изменились за эти годы…
К нашему с Тополем, Иваном и Ильзой подоконнику уже принесли все радости жизни — пиво, шампанское, «Кровавую Мэри», — но я не торопился уходить от барной стойки. Ведь про ночлег-то мы все еще не договорились! Я упорно надеялся, что сумею взять Неразлучника измором. И я был уверен, что Федя уже начал всерьез прикидывать, как организовать для меня и моей троицы нормальный вариант. Главное — проявить настойчивость.
Наконец Неразлучник сдался.
Улучив минутку, он с самым непринужденным видом наклонился к моему уху и сказал:
— Вот что, брат. Я придумал: отдам тебе свою комнату!
— Свою? Вот это номер! А сам-то как?
— Обо мне не волнуйся. Перетопчусь.
Я кивнул. Долг платежом красен — хорошо, что Неразлучник об этом помнит.
— И где она, твоя комната?
— Да на втором подземном этаже. Следующая после двери с черепом и костями. Помнишь такую? За той дверью запасной генератор стоит. Так вот после генераторной следующая дверь — моя.
— Найду как-нибудь, — заверил бармена я. И добавил: — Ты мировой мужик, Федя. За мной, если что, не заржавеет. Давай, что ли, ключ?
— Тс-с-с! — Лицо Неразлучника исказила гримаса крайней настороженности. — Потише, пожалуйста! Если кто-то из… хм… — Неразлучник запнулся, подыскивая выражение одновременно емкое и неругательное, — из посетителей нашего Бара узнает, что для тебя и твоих отмороженных из Прибалтики у меня местечко нашлось, а для них, таких сувенирных, нет, — жди неприятностей. Кто-нибудь обязательно разобьет бутылку о мою башку. Может, даже не здесь, не в Зоне. Но по ту сторону Периметра — точно.
— Да кому не лень… — начал было я, мне хотелось успокоить Неразлучника. Но он перебил меня:
— Да хоть бы и те трое из «Свободы», видишь? Зеленый у них главный… Когда они узнали сегодня, что в мотеле у нас мест нет, орали так, что пришлось охрану вызывать. Убранные все трое вусмерть — не то герычем, не то винтом… В общем, все эти свары мне на фиг не нужны. У меня и так лысина уже лезет. — Неразлучник наклонил голову и показал затылок, волосы на котором действительно были вовсе не такими густыми.
Я кивнул. Дескать, понимаю, сочувствую.
— Я вот что придумал, брат. Когда вам ужин приготовят, я официанта отзову. Мол, самолично вашу компанию обслужу, потому что вы мои друзья и все такое. Я поставлю поднос на ваш подоконник и скажу «приятного аппетита». Под тарелкой с хлебом будет лежать ключ от моей комнаты. Ты его так незаметненько из-под тарелки вытащи и в карман положи, чтобы никто не видел. На кольце с ключом, кстати, медный брелок висит с надписью «Генератор-3». Так ты написанному не верь. И в генераторную не лезь, — наставлял меня Неразлучник.
— Не переживай. У меня на сарае тоже большими буквами «ХЕР» написано, а в сарае том дрова лежат…
Бармен улыбнулся. Присказка эта была возрастом как мой дедушка, Иннокентий Иванович. А вот Неразлучник ее, оказывается, не знал.
— Да ты иди хоть пивка попей со своими… А то дежуришь тут будто стойкий оловянный солдатик, — поощрил меня бармен.
