Америка off… - Ерпылев Андрей Юрьевич (прочитать книгу .txt) 📗
В результате многочасовых прений было решено создать многостороннюю комиссию, признанную исследовать на месте суть конфликта. Обе стороны обязались соблюдать бессрочное перемирие и обменяться захваченными в период боевых действий пленными (несколько тысяч мексиканцев и два с половиной десятка американцев, в основном, экипажи сбитых над территорией врага самолетов и одного потопленного ракетного катера). В районе временной демаркационной линии устанавливалась демилитаризованная зона шириной в двадцать пять километров, в которую должны были быть введены миротворческие подразделения ООН (первыми этой «чести» удостоились Пакистан, Украина и Швейцария). США обязались отвести свои ударные военно-морские силы за пределы стомильной зоны от зоны боевых действий.
Посол США при ООН Ричард Мэйсон покидал заседание с таким ощущением, что его принародно высекли. Никогда еще представитель такой великой державы не чувствовал себя более униженным…
Улицы Москвы не видели подобного более десяти лет, с памятных многим «октябрьских событий» 1993 года.
БТРы на перекрестках улиц, усиленные милицейские патрули, по большей части, совмещенные с армейскими, суровые парни в камуфляже, вооруженные до зубов и закованные в бронежилеты… Это с одной стороны. А с другой – такие же безрадостные и угрюмые лица москвичей, сжатые кулаки, проклятия, срывающиеся с губ в спины представителям власти. Предгрозового состояния не только в столице, но и по всей стране не заметил бы только слепой… Запрет митингов и шествий, «комендантский час», сдуру введенный кем-то, не особенно отягощенным интеллектом, по всей Москве, но отмененный несколько часов спустя, «рогатки» поперек улиц, ведущих в центр, все это мало способствовало разряжению обстановки. А если добавить сюда почти пустынные полки магазинов и слухи о складах, запасы которых упали ниже всяческих разумных пределов…
Алексей давно уже благоразумно сменил роскошное авто на подержанные «Жигули», став однажды свидетелем того, как группа молодых парней, едва ли не его ровесников, бейсбольными битами, трубами и кусками арматуры, буквально в какие-то минуты превратила в металлолом, не подлежащий восстановлению, чей-то «Мерседес» последней модели, припаркованный возле какого-то банка. Был ли внутри хозяин автомобиля или благополучно успел «сделать ноги», Мерзлин не знал, но проверять даже не собирался… По крайней мере не на собственной шкуре.
Да, напрягать лишний раз людей, практически в одночасье потерявших практически все сбережения, затем работу, и, под занавес, вынужденных простаивать в огромных очередях за товарами, представить которые дефицитом еще недавно не могли и в страшных снах. Демонстрация достатка и успеха как-то сама собой стала выходить из моды…
Леша поднялся в офис и, кивнув девочкам, прошел к себе в кабинет.
Сказать, зачем продолжает заниматься этим делом – скупкой бесполезных денежных знаков чужой страны, к тому же, переживающей тяжкий кризис, а сейчас еще и воюющей с соседней, он бы не смог. Объемы «выдачи на гора» в последнее время упали в несколько десятков раз и пришлось закрыть большинство «обменников», но бросить все, остановившись на достигнутом, как-то не поднималась рука… Слишком много было вложено сил и средств в «безнадежное мероприятие», по меткому определению дяди Яши.
«Что я буду делать с этой массой резаной бумаги? – задавал себе вопрос коммерсант, представляя огромные кубы, состоящие из плотно уложенных одна к одной пачек, возвышающиеся на бетонированном полу сухого и обширного подвала подмосковной дачи, точное расположение которой не знал даже вездесущий дядя, а на неказистую „надводную часть“ не клюнул бы самый нетребовательный домушник. – Это просто сумасшествие какое-то…»
Он включил телевизор, извлек из бара, замаскированного в книжном шкафу, бутылку текилы, бокал и уселся в кресло.
– …одним из факторов, приведших страну на грань экономического коллапса, – вещал с огромного экрана широко разрекламированного «Ролсена» незнакомый мужчина плотного телосложения, иногда бросая сквозь стеклышки очков без оправы на зрителя стальной взгляд небольших, глубоко посаженных глаз. – Основной задачей нового правительства и меня лично, будет борьба со подобными проявлениями стяжательства и беспринципности, ставящими под угрозу жизнь общества…
Алексей остановил бокал, налитый до половины бледно-золотистой жидкостью, не донеся до рта.
«Новое правительство? – пронзила его мысль. – Неужели…»
Не успев еще додумать до конца, он выхватил из кармана мобильник и набрал номер дяди.
– Дядя Яша? Что происходит? Я только что включил телевизор…
– Где ты шатаешься? – заорал дядя так, что его голос, наверное, можно было услышать не только в приемной, но и на улице, причем, даже на дальней ее стороне, несмотря на тройной стеклопакет в окне. – Я все утро не могу до тебя дозвониться! Опять по бабам шляешься?..
Под «бабами», конечно подразумевалась все та же Танька, постепенно занимавшая в жизни Алексея все более и более прочное место, что не могло не вызвать неодобрения со стороны дяди, видевшего для любимого племянника совсем не такую спутницу жизни. Действительно, эту ночь Леша провел у нее, в крохотной однокомнатной квартирке близ станции метро «Выхино», по привычке отключив телефон, дабы не доставали знакомые и тот же дядя, в частности. Ну и включил его, вспомнив о существовании приборчика, лишь подъезжая к офису.
– Да ладно, дядь Яш, – миролюбиво ответил он на упреки родственника. – Сам, что ли не был молодым?..
– Я-то был, но меня не объявляли едва ли не главным врагом народа! – выпалил дядя.
– Что?..
– Слушай и не перебивай! – оборвал его на полуслове Яков Эдуардович. – Ты где сейчас?
– В офисе…
– О, Господи!.. Собирайся и быстренько дуй куда-нибудь подальше от тех мест, где тебя могут знать. Домой не показывайся, в офисе – тем более. Телефон отключи, поменяй «симку», а еще лучше – сам аппарат… Про твою Таньку кто-нибудь знает?
– Да вроде нет…
– Вот и отлежись у нее. Из города теперь не выбраться. Потом…
– Да в чем дело?
– Президент только что отправил в отставку правительство. Новый премьер – один из его коллег… Ну ты понимаешь. Человек довольно молодой, но решительный. Взят курс на политику «закручивания гаек». Первым делом будут показательно топить таких, как ты…
– Ерунда какая-то…
– Какая еще ерунда! Мне сообщил один верный человек, что ты один из первых в списке… Ну не первых, не первых, но в первой сотне – точно!..
Дослушивал Мерзлин уже на ходу, опустошая сейф, бросая в сумку кое-какие документы, с корнем выдирая из системного блока компьютера «винчестер»… Над пистолетом, запрятанным в дальний угол сейфа, под папки, он немного подумал, но, все-таки, решительно засунул «Макаров» за опояску брюк.
Ничего не сказав девочкам, даже не попрощавшись, он сбежал по лестнице и, решив не трогать машину, быстрым шагом зашагал в соседний проходной двор, выводящий прямо к метро.
А еще через пятнадцать минут к зданию подкатило сразу четыре микроавтобуса из трех из которых, грохоча подкованными ботинками посыпались вооруженные до зубов фигуры в камуфляже, а из последнего – репортеры и видеокамерами и микрофонами…
– Холодает… – сержант Аткинс присел рядом с Роджером, лениво изучающим окрестности в свой бинокль.
– Ничего, – эхом откликнулся Бэрринстон. – Будет хоть немного прохладнее… Надоела эта чертова жара…
– Знаешь, Роди, если бы мне кто-нибудь полгода назад сказал, что я буду сидеть тут непонятно зачем, потихоньку продавая местным оружие и консервы, я бы плюнул ему прямо в лицо, – задумчиво пробормотал сержант, дразня соломинкой, подобранной с песка, крохотного скорпиона, больше напоминающего своими размерами таракана – очень смелого таракана, атакующего непонятный предмет, казавшийся ему бревном, с самоотверженностью камикадзе.
– Аналогично… – вяло пробормотал Бэрринстон.
