Катастрофа - Тармашев Сергей Сергеевич (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
— Тут нет ничего удивительного, — спокойно произнёс Нофф, — о чём ещё Президенту может понадобиться поговорить с человеком, посвятившим всю свою жизнь гифтонию, как не о гифтонии?
— Что ж, и в логике тебе тоже не откажешь. — Дафф нахмурился и мгновение помолчал, собираясь с мыслями. — Дело очень серьёзное, и суть его в следующем. Пять дней назад Сенат рассматривал самую последнюю сводку о положении дел с добычей урана. Ситуация непростая. Месторождение истощается. Мы уже заказали в Аргентине новейшее добывающее оборудование последнего поколения, но это продлит разработку максимум на тридцать лет. Анализ состояния залежей показывает, что существующих у нас как обогащённых, так и ещё не добытых запасов урана при нынешних темпах потребления убежищами хватит ещё на шестьдесят лет. Учитывая запасы, накопленные бункерами в результате торговли, был получен точный прогноз, что через семьдесят-семьдесят пять лет реакторы Подземного Мира остановятся, — Президент замолчал и посмотрел в глаза Ноффу.
— Вы хотите перевести Убежища на гифтоний? — задал вопрос главный инженер.
— Да, Уильям. И дело не в том, что нам очень дорого и крайне опасно искать новые месторождения. И не в том, что мы не сможем переселить людей из Убежищ под купола Ромба. Общее население Подземного Мира составит чуть менее трёхсот двадцати тысяч человек. У нас достаточно средств и ресурсов, чтобы принять такое количество граждан. Но мы не можем себе позволить потерять уникальные технологии, сросшиеся со своим местонахождением со времён эпохи Древних. То, что попроще, например, технологии Аргентины и Бразилии, мы наверняка сможем скопировать и перенести на материк. С большой долей вероятности, по мнению экспертов, удастся перенести специализацию Америки, а месторождение Африки можно разрабатывать вахтовым методом. Но перенести, а тем более скопировать технологии Роса, Канады и Суисс мы не в силах, несмотря на весь наш высочайший технологический прогресс. Эти технологии, по сути, являются уникальными артефактами Древних, которые жители вышеназванных Убежищ за семьсот лет отшлифовали до недосягаемого уровня. А что такое Рос, объяснять не стоит, ты сам всё видел. Кстати, про него практически вообще ничего не известно. И наконец, ещё одна проблема. Наши психологи утверждают, что среди людей, столетиями живущих под землёй и никогда не видевших неба, окажется немало тех, кто психологически будет не способен покинуть бункер. Они называют это боязнью открытого пространства. Таким людям грозит гибель в результате тяжёлого нервного потрясения. В подобном случае жить на поверхности смогут только их дети. А таких людей в убежищах может оказаться значительное количество. Мы не можем бросить их умирать без энергии, но и обречь на смерть от психического шока не можем тем более. Наш долг — позаботиться об этих людях. Поэтому, Уильям, твоему ведомству предстоит важная задача: пока ещё у нас в запасе достаточно времени, мы должны заняться разработкой планов и технологий по переводу реакторов Подземного Мира на гифтоний.
Президент перевёл дух. Эх, всё-таки одна неделя гравитации — это недостаточный срок для полной адаптации в таком возрасте. От напряжения у него на лбу выступила испарина, и Дафф полез в нагрудный карман за платком.
Главный инженер, не произнесший ни слова в течение президентского монолога, поднялся с травы и принялся задумчиво ходить между двух стоящих рядом деревьев.
— Господин Президент, теперь моя очередь дать вам историческую справку. Гифтоний был открыт в конце второго столетия после Великой Катастрофы, а именно пятьсот тридцать один год назад, на обратной стороне Луны при организации иридиевых шахт. Новый элемент назвали от слова, на одном из основных древних языков означающего «дар», потому что это был действительно дар природы остаткам умирающего человечества, — Нофф продолжал размеренно шагать от дерева к дереву. — Энергоёмкость гифтония по отношению к урану превышает последний в десять в двадцать седьмой степени раз. Кроме того, как известно, гифтоний не требует обогащения, его обработка в условиях космического вакуума довольно проста и безопасна, и это всё при том, что свойства гифтония до сих пор полностью не изучены. Спустя тридцать лет был рассчитан, а ещё через двадцать лет собран первый гифтониевый реактор. С тех нор наша наука его беспрестанно совершенствует. Иными словами, господин Президент, перевести урановый реактор на гифтоний невозможно в принципе. Это концептуально разные устройства, — с этими словами главный инженер остановился перед Президентом.
— Тогда возможно ли собрать для убежищ готовые реакторы? — помрачнел Дафф.
— Не думаю, что да, — Нофф снова зашагал взад-вперед. — Как я уже вам говорил, обработка гифтония требует космического вакуума. Непрофильные технологии убежищ отстают от нас, по самым оптимистическим подсчётам, лет на четыреста, и даже эта дистанция является заслугой международных торговых взаимоотношений. Поэтому вполне возможно, что сообщества не смогут создать и поддерживать вакуум и другие необходимые условия. Не случайно у Ромба нет ни одного реактора, нам гораздо выгоднее передавать чистую энергию с Орбиты на коллекторы энергоёмкостей материка, чем собирать гифтониевый реактор в планетарных условиях.
— Какой же вы видите выход из данного положения? — Дафф не сомневался, что один из лучших умов современной науки, человек, который знает о гифтонии больше, чем кто бы то ни было вообще, не сможет отказаться от соблазна заняться такой сверхсложной проблемой.
— Я считаю необходимым рассмотреть несколько различных вариантов, — продолжил главный инженер. — Возможно, кто-то сможет с нашей помощью установить оборудование для приёма энергии с Орбиты. Возможно, кто-то даже сможет создать и поддерживать необходимые для функционирования реактора условия. Возможно, мы предложим некий третий или даже четвёртый вариант. В любом случае, эта проблема требует серьёзного изучения. Полагаю, через несколько месяцев мы сможем сформулировать основные варианты способов её решения и технические требования к возможностям убежищ для успешной реализации каждого из них. Затем, на основании ответов сообществ можно будет приступить к подготовке именных программ по энергетизацпн для каждого конкретного убежища, — Нофф остановился и посмотрел на Даффа. — Как я понимаю, в убежищах не в курсе обозначившейся ситуации?
— Ты понимаешь верно. Уильям. Мы не можем посеять панику и превратить рынок урана, а заодно и жизнь Подземного Мира, в кошмар. Посему мы будем вести переговоры с Подземным Миром только на основе конкретных предложений по избеганию энергетической катастрофы, — Президент снова отключил автоматику коляски и упёрся руками в колёса. На этот раз коляска сдвинулась на целый шаг. Дафф довольно улыбнулся, включил привод и направил коляску в сторону здания Сената. — Приступайте к работе, господин главный инженер. Ваш челнок стартует через шесть часов, — и, подмигнув Ноффу, совсем не по-президентски задорно добавил:
— Пора спасать мир!
— Таким образом, мой дорогой друг, «Пирогов» может существовать до тех пор, пока существует хотя бы один, причём абсолютно любой, сегмент сети бункера, — Трубецкой положил стило рядом с графической панелью и принялся открывать вторую бутылочку Эвиан.
Арториус внимательно разглядывал сложнейшую структуру, нарисованную профессором. Каким всё-таки непостижимо гениальным был мозг великого Серебрякова.
— Но позвольте, Денис Денисович, в таком случае его способности станут весьма ограниченными, ведь ёмкость и мощность отдельного сегмента сети довольно невелики, — Арториус кивнул в знак благодарности, принимая от Трубецкого наполненный Эвиан стаканчик.
За время лечения лунного инженера у третьего помощника завязались хорошие отношения практически со всем составом аналитической группы, и с тех пор Арториус старался бывать в знаменитом подуровне как можно чаще. Он избрал беспроигрышную тактику общения с учёными — беседы об их исследованиях. Увлечённые люди часами посвящали его в мир науки.
