Если бы я был вампиром - Кош Алекс (лучшие книги .TXT) 📗
Я аж мясом подавился.
— Кхе. За что?!
— Не за что, а почему, — пояснил Кельнмиир. — Они не могут понять то, что произошло с тобой, а значит, скорее всего, решат избавиться.
— Неужели я такой опасный?
— Ты непонятный, а это в сто раз хуже. Это я страшный. И ничего, живу себе в центре города. Все боятся, но уважают. Поэтому есть надежда, что право Наставника на распоряжение жизнью Ученика остановит их. Ведь если кто-либо убьёт ученика, его Наставник имеет полное право потребовать восстановить честь ученика, следовательно, и свою честь. А чтобы восстановить честь… нужно убить убившего. — Кельнмиир плотоядно облизнулся.
Я облегчённо вздохнул:
— Значит, тут я в безопасности?
Кельнмиир помедлил:
— Ну… во всяком случае, куда в меньшей опасности, чем снаружи. Так что пока отсюда ты ни ногой.
Я запил очередной кусок мяса и ощутил себя сытым и даже почти довольным.
— И на том спасибо. А зачем вам понадобилось приглашать меня на тренировку? Я же ведь совсем ничего не умею.
— Ну, во-первых, если бы ты всё умел, на тренировку тебе и не надо было бы идти, по крайней мере на тренировку со всеми. А во-вторых, у меня на это были свои причины, и я оказался прав.
О чём это он, интересно? Что характерно, как я заметил, всем окружающим меня людям почему-то присуща чрезмерная самоуверенность. Просто удивительно, хотя… если Лита — это самый центр Империи Элиров, то всё понятно. Это как у нас в России Москва, только покруче…
— В чём правы? — спросил я.
— Всё просто. Я поразмыслил над твоим положением и понял кое-что очень важное. Мы всё время забываем, что ты не в своём теле. А Вельхеор ведь не какой-то там хилячок, а ого-го! Хотя вся сила сосредоточена в сущности, тело за долгие годы тоже кое к чему привыкает. И сегодня я получил подтверждение, — Кельнмиир в восторге щёлкнул пальцами. — Тело, если ты ему не мешаешь, может делать весьма полезные вещи. Например, техника Искусства, мне думается, знакома ему в совершенстве, ведь оно, в смысле тело, изучало его несколько сотен лет. Чего уж говорить о простой реакции, которую ты продемонстрировал нам на занятии. Вот с энергией сложнее. Но всё поправимо… я надеюсь.
— Вы надеетесь? — Я вскочил с кресла. — А когда же я вернусь домой? Вы же обещали!
— Успокойся, — успокаивающе сказал Кельнмиир. — Ты вернёшься домой, как только мы придумаем, как это сделать.
Значит, они так ничего и не придумали.
— Я думал, что вы такой весь из себя умный, раз уж к вам обратились, — вспылил я.
— Даже очень и очень умный, я не могу быть умнее целой толпы, пусть и старых пней, но всё же Ремесленников, — усмехнулся Кельнмиир.
Мне же, наоборот, было совсем не до шуток. Даже вчера, услышав объяснения всей сложности и практической невозможности моего возвращения, я до конца не верил в это. Моё сознание угодливо спрятало осознание этого так далеко, что я о нём просто забыл… на какое-то время.
Перед моими глазами пронеслись лица… улицы… дома… Послышались отдалённые голоса друзей… знакомых… ровный шелест не выключенного на ночь телевизора… музыка. Всё это для меня исчезнет… Худенькая фигурка девушки, танцующей в полумраке дискотеки в одиночестве, без меня… или, что ещё хуже, с кем-нибудь другим… Лида…
— Виктор?
А сколько ещё я не сказал? Сколько бы я мог сказать, если бы мне дали шанс вернуться обратно. Только один шанс…
— ВИКТОР!
— А? Вы что-то сказали? — пробормотал я, рассеянно подняв глаза на Кельнмиира.
До меня медленно начало доходить, что я просидел в немом оцепенении довольно длительное время.
— Понятно, — вздохнул Кельнмиир. — Тебе нужно выпить.
Я только вяло подумал, что ещё не встречал здесь никаких спиртных напитков. Выходит, здесь они тоже есть? У всех представителей человечества, в каком бы мире они ни находились, остаются одни и те же пороки? Или в их волшебном мире это не порок, а, наоборот, полезно, как ничто другое?
Пока я размышлял, передо мной появилась кружка с чем-то очень приятно пахнущим. Напоминало смесь малины и ванили.
— Что это? — на всякий случай спросил я.
— Лекарство от грусти, — неожиданно тоскливо ответил Кельнмиир. — Жаль только, что на вампиров не действует.
Пить я особо никогда не любил и не умел, поэтому для начала с подозрением сделал маленький глоточек. По горлу прокатилась волна сладости и влилась в желудок. Перед глазами поплыли разноцветные пятна, а через секунду я ощутил невероятный прилив бодрости. Настроение особенно не улучшилось, но зато в голове прояснилось.
Если я буду впадать в пессимизм, то ничего хорошего это не даст. Будет только хуже. Намного хуже. Лучше думать, что рано или поздно я вернусь домой, а до тех пор нужно пытаться узнать как можно больше. Познать то, о чём не имел понятия. Это же ведь так интересно, попасть в мир, полный волшебства и сказочной красоты. Если только ты попал в этот мир не навсегда…
Я сделал второй, уже полноценный глоток. Кельнмиир с интересом следил за моей реакцией.
Какая может быть реакция на заряд оптимизма? Я прямо-таки засиял. Не в том смысле, что покраснел, а именно засиял…
— Какой чудесный напиток, — неожиданно чересчур громко сказал я.
— Ну, вот мы и выяснили, — пробормотал Кельнмиир.
— Что выяснили? — опять громыхнул я. Кельнмиир ухмыльнулся.
— Что «Сладость жизни» действует на тебя, так же как и на прочих людей, ведь на вампиров она вовсе не действует.
Наверное, это комплимент.
— Замечательно, — восхитился я. — Ещё одна радость в этой прекрасной жизни.
— Ой ли.
— Что «ой ли»?
— Ты уверен, что в замечательной? — с подозрительными сарказмом спросил Кельнмиир.
Я поудобнее устроился в кресле и расслабился.
— А то! Если мне не случится попасть домой, то буду жить у вас. Кей был совершенно прав, назвав мой мир негостеприимным местом. Правда, он слегка приуменьшил. А у вас весьма гостеприимно, и люди у вас хорошие… и вампиры. Да у вас тут столько интересного, что не один год потребуется, чтобы хотя бы понять все масштабы моего незнания!.. — Я допил кубок и поставил его на стол. — Какой хороший напиток. Такого радостного настроение у меня не было ещё с первого класса. Первого сентября я шёл в первый класс, я так ждал этого дня… Помню, ещё такая белая рубашечка на мне была…
— И что же? — поддержал разговор Кельнмиир, однако украдкой позёвывая.
— Эту белую рубашку мне уже третьего сентября испачкали… да и не только рубашку… Ик… В лужу меня посадили, за что, я, правда, не помню… Но ведь сейчас это же совсем другое! У вас тут такая страна хорошая… эта… как её? Эле… Элирская Импре… тьфу… Империя. Слово-то какое, и не выговоришь. В общем, решено, остаюсь у вас.
— Уверен? — Кельнмиир уже откровенно усмехался.
— Уверен, — горячо сказал я и нечаянно уронил кубок на пол. Он, однако, не покатился по полу, а завис над ним и поспешил к выходу.
— Куда? — растерялся я.
— Что, ещё хочешь? — поинтересовался Кельнмиир.
— Хотелось бы… ик, — я удивлённо прикрыл рот ладонью и задумался.
Неужели я напился? Одним стаканом какой-то сладкой бурды? И это называется русская гордость. Считается, что русский человек может на халяву пить сколько угодно. А тут пришёл в гости, выпил пару глотков и уже в зюзю. Хотя почему в зюзю? Мысли идут довольно здравые…
— Слышь, Кель… Кельнми… ир, ну и чувство юмора было у твоих родителей, а где Ремесленники?
Кельнмиир стукнул книгой, которую до этого держал в руках, по столу.
— Наконец-то умные мысли. Кхе… — Он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. — Хотя про лужу тоже было весьма точно и к месту. Ромиус на Ассамблее, а молодой Кей бегает по его поручению.
— Ага, — глубокомысленно изрёк я. — Это, безусловно, хорошо. А… хм.
Неожиданно я совсем потерял ход мысли и сконфуженно замолчал.
На целую минуту воцарилась тишина.
— Но они скоро должны прийти, — нехотя, словно открывая тайну, наконец сказал Кельнмиир.
