Эпизод II: Атака клонов - Сальваторе Роберт Энтони (читать книги без регистрации .txt) 📗
— А когда я добрался до них, мы устроили… — Анакин замолчал, ожидая, когда внимание слушательницы вновь будет принадлежать ему безраздельно; на лице его играла кривоватая усмешка. — Агрессивные переговоры, — закончил он и поблагодарил Теклу, которая как раз поставила тарелку с шуурами перед ним.
— Агрессивные переговоры? Это как?
— С применением оружия, — падаван по-прежнему ухмылялся.
— А-а… — Падме засмеялась и с готовностью принялась за десерт.
Кусочек фрукта выскользнул из-под вилки, и та ударилась о тарелку. Падме смущенно улыбнулась и повторила попытку.
Шуура оказался на редкость вертким и подвижным.
Падме сердито смерила его взглядом, потом подняла голову. Анакин с трудом сдерживал смех, хотя взгляд у падавана был совсем невинный.
— Это ты делаешь!
В ответ — широко распахнутые глаза.
— Что?
Падме обвинительным жестом ткнула вилкой в сторону Скайвокера. Потом вновь попыталась поймать фрукт-беглец.
Но Анакин оказался проворнее. Ломтик шуура вновь протанцевал по тарелке, и прежде чем Падме собралась наброситься на Скайвокера с упреками и обвинениями, фрукт взмыл в воздух и повис перед ней.
— Вот это! Прекрати немедленно.
Придуманный гнев продлился недолго. Падме бросила вилку, рассмеялась и попыталась поймать фрукт.
Анакин шевельнул пальцами, шуура выскользнул у девушки из руки.
— Анакин!
— Если бы учитель Кеноби был здесь, он бы так разворчался, — сказал падаван.
Он подставил ладонь, шуура послушно нырнул в нее.
— Но его здесь нет, — добавил Скайвокер, разрезая фрукт на несколько долек.
Потом собрал дольки в единое целое, обвязал ниточкой Силы и отправил по воздуху к Падме. Та откусила лакомство, не прикасаясь к нему руками.
Веселье и счастье, словно Великая сила, обволакивали их.
Ужин был закончен при перемигивании и обмене смешками. Вскоре вернулись Нанди и Текла. Чтобы не мешать им, парочка устроилась перед камином в спасительной полутьме, где можно было не следить за лицом.
Слуги убрали со стола, пожелали доброй ночи, и вскоре молодые люди остались одни. Совсем одни. Напряжение вернулось, словно и не думало исчезать.
Падме поймала себя на желании поцеловать Анакина, да еще таком сильном желании, что продирал озноб. Головой она понимала: это неправильно, что бы ни твердило ей сердце. На них лежит огромная ответственность. У каждого из них свои обязанности. Она не должна допустить раскола Империи. Он должен стать джедаем.
— Нет, — твердо произнесла Амидала, поднимая палец, когда Анакин вознамерился наклониться к ней с явным намерением поцеловать.
Скайвокер с легким изумлением отодвинулся.
— С тех самых пор, как мы встретились, — заговорил он; голос у него был сиплый и низкий, — не было ни одного дня, когда бы я не думал о тебе. Вот мы вместе, а мне только хуже. Чем я ближе к тебе, тем больнее. От одной только мысли, что мы можем быть врозь, у меня выворачивает желудок. Кружится голова… я дышать не могу!
Сенатор опустила руку. С ней еще никто и никогда не говорил об этом… Нет, не говорил… Слово! Не отдавал, не задавал ритм, не выдыхал… И никому не приходило в голову раскрывать сердце, твердо зная, что она может разорвать его в клочья. Все было честно и прямолинейно. Без обиняков. И совершенно непривычно для той, чья жизнь прошла в окружении прислуги, в обязанности которой входило ублажать ее прихоти, и в разговорах с политиками, чьи слова не всегда были правдой.
— Что мне делать? — спросил Скайвокер. — Я сделаю, как ты скажешь.
Девушка отвернулась. Молчание затягивалось, усиливая неловкость.
— Если тебе так же плохо, как мне, только скажи, — настаивал Анакин.
— Не могу! — рассерженно крикнула Амидала.
Нашел тему для разговора… Зачем было портить такой хороший день? Неужели он не понимает?
— Мы не можем, — поправилась она. — Это просто невозможно.
— Все возможно, — упрямо произнес падаван. — Падме, послушай меня…
— Это ты меня послушай, — отрезала Амидала. — Мы живем в реальном мире, а не в твоих фантазиях, Ани. Спустись на землю. Ты собираешься стать рыцарем. Я — сенатор. Твои мысли нас заводят туда, куда нам нельзя… и неважно, что мы чувствуем друг к другу.
— Так значит, ты все-таки что-то чувствуешь!
Амидала проглотила колючий комок, щекочущий горло. Срочно нужно чем-то отвлечь его.
— Джедаям не позволено вступать в брак. Тебя выгонят из Ордена. А я не хочу, чтобы ради меня ты отказался от собственного будущего.
— Ты просишь меня быть рассудительным, — без запинки ответил Анакин.
Падме несколько удивилась. Ей уже приходилось справляться с детской наивной влюбленностью среди молодых сенатских секретарей. Но сейчас привычные рамки трещали. С ней говорил не капризный ребенок. И что делать с ним, она не знала.
— Но именно этого я и не могу, в этом-то и проблема. Поверь мне, я хотел бы взять и выбросить все из головы. Но не могу.
— А я не собираюсь влезать в этот бред, — высокомерно заметила Амидала. — У меня есть дела поважнее любви.
Теперь отвернулся Анакин. Он смотрел на языки пламени, пожирающего дрова. Неверный отсвет искажал его лицо или мышцы дрожали от напряжения, Амидала не знала. За его спиной громоздилась густая черная тень.
— Нет ничего важнее любви, — сказал Анакин. — Можно же сохранить все в секрете.
— И жить во лжи? Все равно все открылось бы. Моя сестра знает, мама знает. Я так не могу. А ты смог бы, Анакин? Ты смог бы так жить?
Он мельком посмотрел на нее и снова уставился в огонь.
— Да. И нет. Ты права, — чужим голосом сказал Скайвокер. — Наша ложь нас уничтожит.
