Нельзя идти за горизонт - Ильин Владимир Леонидович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Наверное, мне понадобилось бы много времени, чтобы сообразить, что изменилось в моем жилище, если бы не голос, раздавшийся за моей спиной.
— Ты долго будешь торчать столбом посреди комнаты? — осведомился с ноткой нетерпения этот голос. — И вообще, где ты шатаешься столько времени? Я тут жду его, жду, а он все не идет!
Голос был женским и принадлежал кому-то знакомому… то бишь знакомой. Я оглянулся, и до меня тут же дошло, что было не так в моей комнате.
На кровати, натянув на себя одеяло до самого носа, затаилась Десятая, а на стуле, который попался мне на глаза, едва я вошел, были небрежно развешаны предметы ее одежды. Все без исключения.
— Ты что? — тупо спросил я Десятую. — Ты случайно не перепутала мою комнату с комнатой Первого?
— Что-о? — протянула она. — Ах ты, нахал!.. Твое счастье, что ты далеко от меня, а то я бы дала тебе пощечину за такие оскорбления!.. Сам назначил мне свидание, понимаешь, а теперь издеваешься над женщиной, да?
По-моему, на глаза ее даже навернулись слезы.
— Ну-ну, — сказал я, вырубая верхний свет и принимаясь поспешно раздеваться. — Прости меня, малышка… Черт бы побрал Четырнадцатого с его картами — от игры совсем ум за разум зашел!.. Ты, наверное, замерзла, да? Я сейчас тебя погрею.
Снимая комбинезон, я на ощупь обнаружил, что во внутреннем кармане что-то есть, и вывернул его наизнанку. Это были листы стандартной писчей бумаги, сложенные вчетверо, и огрызок карандаша.
И тут я вспомнил, как в самом конце рабочего дня решил перед сном перенести на бумагу события этих суток, дабы назавтра не начинать все с нуля. Я нерешительно почесал руку, от ночной прохлады начинавшую покрываться «гусиной кожей», но из темноты донесся жаркий шепот Десятой: «Ты скоро?» — и я опять спрятал бумагу и карандаш в карман. В данной ситуации это было не актуально.
Мой выбор был вознагражден Десятой по достоинству. Я даже не ожидал, что нам с ней будет так хорошо. Днем она выглядела такой ершистой и неподступной — просто-таки ежик в юбке! — а в постели неожиданно оказалась нежной, самозабвенно отдающейся и жадно требующей все новых ласк женщиной.
Мы с ней позабавились несколько раз подряд, а потом меня сморил короткий сон, вынырнув из которого, я обнаружил, что Десятой рядом со мной уже нет и одежда ее куда-то исчезла, только в комнате витает еле уловимый аромат ее духов да подушка все еще сохраняет запах ее волос.
Спать мне больше не хотелось, и головная боль моя сразу прошла, так что я достал из кармана комбинезона листки, чтобы все-таки записать сегодняшний день.
Однако писать мне опять помешали.
Дверь с легким скрипом растворилась, и в комнату мою вошел чей-то освещенный лишь лунным светом из окна силуэт, в котором я с удивлением и легким испугом узнал Первого. Видно, он еще не ложился, потому что был полностью одет.
Он уверенно сел на край моей кровати и сказал:
— Нам нужно поговорить, Третий.
— О чем? — машинально спросил я, а сам подумал, что начало нашего общения весьма смахивает на диалоги с участием Седьмого и Восьмого. Только вот говорить со мной Первый намерен явно не о погоде. Может, он хочет разобраться со мной как с мужчиной из-за Десятой?
— Я же вижу, как ты мучаешься, и, поверь, мне искренне жаль тебя, — сказал Первый. — Но я не пойму, чего ты хочешь, парень.
— Я хочу всего-навсего узнать, кто я такой, кто такие мы все, где мы находимся и зачем, — сказал я, решив больше не запираться. Может быть, мне и удастся что-то вытянуть из Первого — ведь сейчас он совсем не похож на того, каким бывает днем. — Но для этого я должен вспомнить, понимаете? Вспомнить все, что было раньше.
— Ну и как — получается? — деловито осведомился Первый.
—Нет.
— И не получится!
— Почему?
— Потому что нельзя вспомнить, если нет памяти. «Нельзя ходить, если нет ног», — мгновенно вспомнил я недавние слова Одиннадцатого.
— Как же мне быть? И что мне делать? — вслух спросил я.
Первый тяжко вздохнул.
— Твоя ошибка, Третий, заключается в том, что ты пытаешься найти кого-то, кто бы знал ответы на твои вопросы. Поэтому ты то начинаешь приставать к другим, то тебе мнится, что разгадка скрывается по ту сторону Стены, и тогда ты слепо бьешься в нее лбом. А на самом деле разгадка — в тебе самом, но проблема в том, что ты никак не можешь нащупать верный путь к ней.
— Значит, никто больше не знает, что происходит с нами?
— Почему же? — усмехнулся Первый. — Решение твоей задачки известно, например, мне.
— Да? Но почему вы его скрываете? Почему не рассказываете то, что знаете, остальным?
— А зачем? Во-первых, это никого, кроме тебя, не интересует. Им и без этого знания неплохо живется, верно? А во-вторых, если даже каким-то образом все узнают правду о мире, то они тут же попытаются перекроить его на свой лад, ты согласен? Поверь, ничего хорошего не будет, если эта толпа, например, полезет крушить Стену.
— Почему? — спросил я.
И тогда Первый рассказал мне все.
Оказывается, раньше мы были экипажем звездолета, и было нас шестнадцать. Катастрофа произошла, когда мы находились в полете за много парсеков от Земли. В результате сбоя автоматических систем управления взорвался реактор, и пятнадцать членов экипажа мгновенно погибли. Он, Первый, чудом уцелел и шансов на то, что его на полуразрушенном корабле когда-нибудь найдут, не было. Вероятность этого была настолько ничтожна, что ею можно было пренебречь. К счастью, кое-что из бортового оборудования и источников энергии после взрыва сохранилось, и Первый начал с того, что окружил силовым полем тот кусочек корабля, который пострадал при катастрофе меньше других. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы создать полностью автономный мирок, бесперебойно обеспечиваемый воздухом, энергией, пищей и всем прочим, необходимым для жизни.
Когда все было готово, он понял, что не сможет вынести одиночества. Человеку обязательно нужно общество себе подобных, иначе он перестанет быть человеком. К великой радости Первого, в Главном Мозге звездолета сохранились информационные матрицы личности его погибших товарищей, и, пользуясь системами клонирования, он сумел воссоздать точные копии всех членов экипажа. Но при материализации клонов в программе обнаружились повреждения, в результате чего двойники погибших оказались лишенными памяти о том, кто они и что произошло накануне их «второго рождения»… Сначала Первый хотел уничтожить этих гомункулюсов, но потом решил оставить такими, какими они получились. А потом он сделал вывод, что должен всячески скрывать от них правду и делать вид, что он — такой же, как они…
— Значит, я не человек? — удивленно спросил я. Рассказ Первого был таким невероятным, что просто не укладывался в голове.
Но Первый не успел ничего сказать. Потому что из открытого окна прозвучал чей-то знакомый голос:
— Нет-нет, ты — человек, Третий, не бойся! Неужели ты поверил этому бреду?
Темный силуэт по-кошачьи мягко вспрыгнул на подоконник и одним прыжком очутился перед моей кроватью. Лунный свет упал на его лицо, и я оторопел. Пришелец оказался… Четвертым! Но сейчас он был не тот неуверенный в себе тип, каким его все привыкли видеть. И говорил он теперь властно и спокойно.
— Неужели ты веришь ему, Третий? — повторил он. — А тебе, сволочь, давно пора идти спать, а не сбивать с толку людей своими баснями! — сказал он Первому, и тот вовсе не возмутился, а, будто так и надо было, быстро встал и вышел из комнаты, опасливо косясь на Четвертого.
— С ним только так и надо, — довольно сообщил мне Четвертый. — А ты тоже хорош: развесил уши, вот этот тип и наплел тебе с три короба! «Звездолет»! «Клонирование»! Это он знаешь, где нахватался таких словечек? До суда был программистом, да, видно, в свободное время всякую фантастику почитывал…
— До какого суда? — спросил я.
— А, я и забыл, что ты тоже — пень пнем и ничего не помнишь, — небрежно проронил Четвертый, закуривая сигарету. — Тогда слушай меня внимательно. Хоть это и не положено разглашать, но тебе я расскажу все, ты вроде бы — парень свой. Да и не запомнишь ты ничего, проснешься завтра — как стеклышко, без памяти то есть. Док сказал, что у вас с оперативной памятью ба-альшие проблемы.
