Вне закона - Круз Андрей "El Rojo" (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Сразу затолкал пять патронов в магазин, дослал один, спустив аккуратно курок до полувзвода, добавил еще патрон. Нормально. Надо его, к слову, пока в магазине под прилавок положить, пусть там живет, от врагов. Нас, к слову, пока еще грабить не пытались, так что рано или поздно может понадобиться.
В магазине звякнул колокольчик над дверь, по полу протопали шаги сразу нескольких ног. Потом Виталя в стену постучал — меня призывает. Поводы вызвать меня могут быть разные, так что я так с дробовиков в урках и вышел к посетителям.
Посетителей было трое. Один высокий, пузатый, лысый, с толстыми руками, одетый в традиционный здесь свитер с горлом, натянутый на брюхе, поверх свитера куртка из оленьей замши. Таких курток много, от американцев пошли в моду, у меня тоже такая есть, я в ней вечером в салун хожу, когда погода требует. Из-под куртки у пузатого кобуру вижу, с длинным револьвером.
С ним двое. Один совсем молодой, лет двадцать, без шапки, светлые волосы ежиком, одна бровь шрамом рассечена. Глаза голубые, маленькие, нос сломан. Вполне себе браток с виду. Тоже револьвер в кобуре. Второй заметно старше, небритый, худощавый, крупные кисти сплошь в партаках. На голове черная круглая вязаная шапочка. На плече стволом вверх дробовик, такой же рычажный «винчестер», как тот, с которым я шел сюда, только ствол покороче.
Просто покупателями не выглядят. Виталя это тоже почувствовал, встал поближе к ружью. Под прилавком у него лежал тот самый мой дробан, из которого я обрез соорудил и ему отдал.
— Уважаемый, вы часом не Петр будете? — спросил толстяк.
Глаза его опустились вниз и сфокусировались на ружье, которое я держал в руке. Но никаких резких движений он не делал.
— Петром и буду, — подтвердил я.
Глупо отрицать, магазин-то мой. Даже спрашивать «а кто интересуется» смысла нет.
— Меня Слава Мамон зовут, — представился лысый. — Из Желтухино я.
Вот как? Сам приехал?
— Я слушаю.
Пожимать друг другу руки никто не стал, да и не собирался. Я даже ружье перехватил поудобней, что не ускользнуло от внимания Мамона.
— Мы тут кипешить не хотим, не надо, — сказал он. — Для разговора пришли.
Я просто пожал плечами и выжидательно смотрел на него. Каким бы Мамон в Желтухино авторитетом не был, тут он по большому счету никто. Тем более, что русских здесь квартал, а город в основном американский, так что авторитеты другие. К тому же если он «кипишнет», то я его убью. И остальных двоих вместе с ним, Виталя подключится. И тогда моя проблема с Желтухино решится сама по себе. И никто мне слова не скажет, потому что я буду прав, а Мамон здесь чужой.
А может так и сделать? Других свидетелей-то нет, а причина у них меня завалить есть. Другое дело, что сам бы Мамон на мокруху не пошел, людей бы прислал, а тут он сам. Любому понимающему ясно, что для разговора. Только вот разговор мог ведь по-разному пойти, верно?
Плохо то, что хорошее воспитание начать первым не дает. А как бы все было просто…
— Не надо меня здесь валить, — вдруг сказал он. — Не поможет.
— Чего это? Обычно помогает, — я усмехнулся, но получилось как-то нервно.
— Потому что за меня другой человек встанет, а он знает куда и зачем я поехал.
— Так мне другой человек может спасибо скажет, за то что, так сказать, на новую должность заступил, — высказал я вполне реальную гипотезу.
— Скажет, — подтвердил Мамон. — И завалит, потому что братва не поймет. Так что все равно.
— Как скажете, — не стал я спорить.
— Ты мое золото ищешь, так? — спросил он.
Именно что «спросил». Тут же на «ты» перешел и вроде как ситуацию разложил, мол золото его, а я на него покушаюсь.
— Золото — оно просто золото, — усмехнулся я, чувствуя легкий прилив адреналина, потому что я сразу пошел на обострение беседы. — На нем серийных номеров нет.
— То золото, что ты ищешь — оно наше, — вздохнув, словно беседуя с непонятливым, сказал Мамон. — У нас людей за него положили. И ты двоих убил. И ранил одного. Так чье оно?
С подчеркнутым недоумением пожав плечами, я сказал:
— Я твоих не трогал первым, это они за стволы хвататься начали как меня увидели. И засаду на меня они зачем устраивали, а? Не разъяснишь?
— Потому что ты за нашим рыжьем ходишь, что непонятного? — развел руками Мамон. — И не убивать они тебя должны были, а ко мне привести.
— Меня и просто пригласить можно было, — я уже засмеялся, подсознательно надеясь Мамона разозлить. — Я бы не отказался. В чем проблема по-людски поговорить?
— Нет претензий к этому у нас, все! — он поднял руки открытыми ладонями ко мне. — Мы накосячили — нам откликнулось. Но золото наше, от этого ничего не изменилось.
— И что из этого? Вы его уже нашли или где? — удивился я. — Я его у вас украсть хочу, что ли? Вы его уже про… пролюбили, ко мне какие претензии?
— Претензии? Да никаких претензий, кто слово про претензии сказал? — возмутился Мамон. — За другое перетереть хочу.
Тут он меня чуток озадачил, сознаюсь.
— О чем?
— У тебя карта есть, — сказал он и вопросом это не было, скорей утверждением.
— И?
— Я сейчас в карман залезу, не грохнешь меня?
— Медленно.
Мамон кивнул, аккуратно левой рукой откинул полу борт куртки, а правой так же аккуратно вытащил из кармана конверт из грубой бумаги.
— Здесь десятка, — сказал он. — Возьми, отдай нам карту и оставь это дело. За десятку ты еще два магазина откроешь и никакого головняка при этом. А мы искать золото пойдем. Считай, что ты его нашел и долю получил.
— А если я его и вправду найду, то какая доля будет?
Мамон задумался. Не о доле явно, а о том, что я сказал. Такого развития разговора он не предполагал, похоже. Я тоже не предполагал, но не вижу пока другого выхода. Мне Мамона с его людьми на горбу точно не хватает для полного набора проблем, если я дальше золото искать буду. А так я хотя бы от этой проблемы избавлюсь. Или деньги взять?
— Треть, наверное, — сказал вдруг Мамона, хотя мне уже казалось, что он решил мой вопрос проигнорировать. — Там было золота на сто сорок тысяч. Треть разошлась, как я думаю. Треть возьми себе, пусть это тридцать пять косых будет. Остальное нам верни. Зато от нас никаких претензий.
— А если я золото найду, но там его меньше? Как докажу что не зажал?
— Не знаю, — ответил Мамон. — Поэтому ты лучше лавэ возьми и не лезь в это дело. Скажи нам где искать и мы дальше сами.
— А я без понятия где искать, — усмехнулся я. — Вообще. Как думаешь, зачем я в Желтухино ехал?
— Зачем?
— Думал что они его там закопали. Но ошибся. И теперь не знаю что дальше делать.
— А карта?
— А карта там никакая, надо сперва место знать. Вот тут причал, а вот тут сарай. Ищи в сарае. Вот и вся карта.
Тут уже Мамон заметно озадачился. Потом все же спросил:
— И где она?
— Да сжег давно, я ее запомнил. Там вся карта три квадратика и пунктирчик, что там запоминать?
Теперь все три визитера переглянулись. Я думаю, что для Мамона, который до этого разговаривал один и на охрану свою внимания не обращал, это было знаком крайней растерянности. И ведь главное — никто никому ничего доказать в этой ситуации не может, только на веру все брать надо. И что карту я запомнил и сжег, и что золота было на сто сорок тысяч, и что если я найду, то отдам обещанное, и даже то, что меня после этого не грохнут — чисто на доверии, по-другому и не скажешь.
— Нарисовать карту сможешь? — спроси в конце концов Мамон.
— Да без проблем.
Опять пауза. Затем он сказал:
— Мне подумать надо. И с братвой посоветоваться. Где тебя вечером найти можно?
— В салуне. Весь вечер там буду.
— Я приду, — кивнул Мамон. — Реально не могу сейчас ничего сказать, растерянный весь. Давай до вечера.
И на этом вся троица вышла из магазина. Я я выдохнул и тоже сильно задумался.
Мамон, видимо в знак мирных намерений, пришел в салун один. К этому времени мы с Хадсоном уже оккупировали наш привычный столик и пили там пиво, закусывая его тонко нарезанной вяленой олениной, которую Хадсон и принес, похвастаться вроде как. При виде Мамона я гостеприимно отодвинул для него стул и даже спросил что тот пить будет.