Генерал его величества - Величко Андрей Феликсович (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗

Через восемь минут, в 07:02, я в перископ увидел в утреннем тумане черную тушу броненосного крейсера. Еще через пару минут силуэт стал довольно отчетливо виден в перископ. Судя по двухорудийной носовой башне — «Ниссин». Моя же цель — «Касуга», следующий за «Ниссином» в кильватере. Вот наконец и он показался. Анатолий Нилович докладывает, что видит «Ниссина», снова определяем параметры движения целей. Их курс и ход неизменны. Пора готовить расчет для торпедной стрельбы.

Собираюсь отдать приказ, но вижу склонившегося над картой Черкасского, считающего что-то на логарифмической линейке. Он, улыбаясь, оборачивается ко мне:

— Уже считаю, командир!

— Добро!

Приказываю снизить ход до двух узлов. Лодку тянет к поверхности. Ну только этого не хватало, самый подходящий момент вынырнуть во всей своей красе, на радость самураям. Злобным зверем матерно рычу на рулевых.

— Мать-перемать! Вашу мать! На рулях! С-С-гною в гальюне! Держать глубину!

— Есть держать глубину!

Наконец стрелка глубиномера замирает на двух саженях. С меня пот градом катится, заливая глаза. Шарю по карманам в поисках платка, потом, мысленно сплюнув, вытираю лоб пилоткой. Бросаю взгляд на расчет треугольника. Дистанцию стрельбы выбираю в три кабельтова. К моменту выстрела «Рак» как раз займет нужное положение. Электроторпедам на шестнадцати узлах ходу до цели — 68 секунд. «Касуга» за это время пройдет 70 саженей. Рассчитываю угол упреждения… Что-то около четырех градусов получается.

— Первый, второй, аппараты к выстрелу приготовить! Глубина хода три сажени! Отклонение ноль!

Черкасский дважды щелкнул тумблерами на приборе установки угла отклонения и доложил о готовности. Через несколько секунд с легким поскрипыванием и чуть постукивая открылись наружные крышки торпедных аппаратов.

— Второй готов!

— Первый готов!

— Иван Иванович, как идем?

— Нормально идем, как в аптеке, Михаил Николаевич!

— Первый, второй, аппараты… товьсь!

— Дистанция!

Это Ризнич дает знать, что лодка вышла на расчетную дистанцию стрельбы.

В перископ беру пеленг 356 градусов по шкале и жду, пока «Касуга» вползет носовой башней в визир.

— Второй, пли!

— Второй аппарат, торпеда вышла!

Отсчитываю восемь секунд. Через визир проползает первая дымовая труба. Еще пара секунд. В этот момент в перископе возникает вспышка света и раздается звук мощного взрыва. Пошла потеха! «Ниссин» нашел себе мину! Однако же пора и стрельнуть…

— Первый аппарат, пли!

— Первый аппарат — торпеда вышла!

— Лево на борт, тридцать градусов!

— Есть лево тридцать!

Мичман Черкасский стоит рядом с секундомерами в обеих руках. Держит так, чтобы мне было удобно их видеть. Еще один взрыв. По времени не наш. Рано! Торпеда еще даже на боевой взвод встать не успела. Значит, «Ниссин» еще мину из числа выставленных «Крабом» огреб или Толя его торпедой приголубил! Не удержавшись, навожу перископ на «Ниссин». Точно! Над «Ниссином» даже сквозь туман виден подсвеченный рассветным солнцем громадный грязно-белый столб воды.

Снова доворачиваю перископ на «Касугу». Стрелка первого секундомера заканчивает круг, 60 секунд, 65… Взрыв! Наблюдаю, как над носовой башней «Касуги» встает высоченный водяной столб, и вдруг он озаряется изнутри яркой вспышкой, и вновь по корпусу лодки как будто громадной кувалдой ударили! Lucky shot! [12]

Похоже, что сдетонировали погреба главного калибра! Амба котенку! Еще один взрыв, но как бы со стороны… Это еще что? Ладно, потом будем разбираться! В отсеках радостно вопит экипаж.

— Отставить вопли, носороги! Тишина в отсеках! После радоваться будем, когда уберемся отсюда подобру-поздорову!

— Перезарядить аппараты!

Крики стихают, люди взялись за дело, но радостные улыбки продолжают цвести на лицах.

12 секунд. Наблюдаю на «Касуге» еще один взрыв, сразу за мачтой. Второй торпедой тоже попал! «Касугу» плотно затягивает паром. Похоже, что этой торпедой мы им котлы разнесли. По короткой связи приходит доклад с «Краба»:

— Наблюдал на «Ниссине» два подрыва на минах в районе бака, и попадание второй торпеды туда же. Первая торпеда дала промах и, видимо, прошла перед форштевнем!

— Молодец, Толя! Отменно! Ему и того с лихвой хватит, я думаю! Уходим домой!

Командую убрать перископ. Отходим по фарватеру кабельтовых на 15 в направлении выхода из бухты и на двух узлах ложимся в циркуляцию. Снова поднимаю перископ. Туман сильно редеет. Акустик докладывает мне, что слышит многочисленные, приближающиеся с севера шумы винтов. Навожу перископ на место атаки. «Касуга» накренился на правый борт, и я вижу, как волна начинает заливать ему палубу. Обнаруживаю «Ниссин», который прямо у меня на глазах, задрав корму к небу, вертикально скрывается под водой. «Касуга» заваливается на борт и переворачивается кверху килем. И в 07:58 скрывается под водой. Все кончено.

Хрен теперь кто с глубины 45 саженей до конца войны сможет их поднять! Стягиваю с головы пилотку и шепчу молитву по убиенным мною. Покойтесь с миром, да простит мне Господь…

— Убрать перископ. Занять минимальную безопасную глубину! Курс 215 градусов, ход 4 узла! Поздравляю команду с победой и благодарю за службу! Это японцам за Порт-Артур! Идем домой!

ГЛАВА 31

Кроме летчиков к концу февраля появились и другие герои войны, поначалу, если можно так выразиться, местного масштаба.

Одновременно с распространением в Порт-Артуре новостей об утоплении прямо в Токийской бухте свежезакупленных в Италии крейсеров «Ниссин» и «Касуга», а также о минировании самой бухты, в результате чего там уже успели подорваться два транспорта, в гавань скромно зашел «Герасим», естественно, уже без барахла и брезента на палубе. Команда получила щедрые премиальные и ясные указания, как их следует тратить. Теперь по артурским кабакам расползались все более красочные слухи о подвигах и победах катамарана у далеких берегов Японии. Экипаж «Машки» чувствовал себя обойденным, рвался в бой, и я пообещал им, что и их поход не за горами. Страховка на морские перевозки поползла верх, Гоша не вылезал с узла связи…

Но, как я уже говорил, это все-таки была местная сенсация. А весь мир с недоумением взирал на действия непонятно откуда взявшегося Флота Открытого моря, якобы принадлежащего маленькой, но гордой стране, которую можно было найти и не на всякой карте. Верная своим союзническим обязательствам, Черногория объявила войну Японии. И коммондор Пол Маслачак, как коршун на цыплят, набросился на не ко времени оказавшиеся в Индийском океане японские транспорты…

За неделю он утопил и захватил восемь штук, но среди них было два настоящих подарка судьбы.

Первый вез шесть сотен авиационных моторов. Правда, в основном это были максимовские аналоги нашего Т-1, пригодные только для самолетов типа «святогор» и «пересвет», но ведь каждый стоил по пятьсот фунтов! А в Америке их можно было продать и дороже, так что Одуванчик одним махом на треть уменьшил свой долг.

Второй был кое-как вооружен и не придумал ничего умнее стрельбы из своей горе-пушки по доблестным черногорским морякам. Естественно, вся эскадра жутко обрадовалась представившейся возможности потренироваться и за пятнадцать минут утопила агрессивное корыто. Но этот процесс от начала и до конца был зафиксирован на фото- и кинопленку, так что Черногория тут же объявила Индийский океан зоной боевых действий, а это давало право досматривать и, в случае обнаружения военной контрабанды, арестовывать нейтралов. Морскую страховку зашкалило, японские обязательства поползли вниз, Гоша уже и ночевал в вагоне связи…

В газетах появились даже фотографии. Особенным успехом пользовалось изображение коммондора на мостике своего флагманского линкора «Црна Гора» (тысяча двести тонн, три 105-миллиметровые пушки, торпедный аппарат, 24 узла скорости). Сам коммондор был в роскошном мундире с аксельбантами чуть ли не на заднице, в идиотской треуголке, с накладной бородой и сделанным из подушки фальшивым пузом. При отработке образа мы с Пашей взяли за основу парадный портрет Рожественского…