Академия (СИ) - Бутырская Наталья (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
Что и говорить! Я вот сейчас переодевался и пять минут стоял, как дурак, с раскинутыми руками, ждал, пока пояс сам по себе развяжется, а ханьфу сам снимется и полетит в сундук, — Тедань изобразил, как это выглядело. — А когда видишь, что разговаривают, смеются, едят и пьют только люди в шелковых одеждах, то только их и принимаешь за настоящих. А все остальные — это лишь тени. Тени без желаний и мыслей. Тени, которые существуют только для того, чтобы выполнять свою работу. Они ведь даже не разговаривали, а только кланялись.
Но знаешь что? Я понял, зачем так нужно. Когда не думаешь о занятиях, заданиях, еде и холоде, голова становится легкой и пустой. И там начинают расти другие мысли. Я вспоминал уроки и вдруг понимал, о чём там говорилось. Выучил много новых иероглифов, начал читать.
Слуги, деньги, поместья, титулы, должности даются не просто так. Народ берет на себя все хлопоты, мелкие дела, пашет и жнёт, сдаёт Ки для того, чтобы чиновник думал только о законах, только о том, чем он может быть полезен для людей.
— Ты сам это придумал? — недоверчиво спросила Мэй.
— Да, — сказал Тедань, и тут же поправил себя, — нет, почти. Сначала я не думал о чём-то таком, но потом в том доме нашел труды Цень Земина, где говорилось о предназначении каждого человека. И когда прочитал, понял, что именно так я и думал, только сказать правильно не мог.
Но ведь на самом деле всё не так. Через две недели в дом приехали знакомые хозяев, как сказал Кун Веймин, чтобы проверить нас на новых людях. Там был и чиновник пятого ранга с женой и детьми, и люди из знатных родов, и еще всякие важные гости. И знаете, о чём они думали?
Мэй рассеянно улыбнулась, глядя на бушующего Теданя, а по моей спине прошли мурашки. Как там говорил Кун Веймин? Эта практика была нужна, чтобы наши простолюдины смогли быстрее привыкнуть к жизни аристократии. Но какие цели на самом деле преследовал господин Кун?
— Они думали о повышении цены на шёлк, о новой пьесе, о битве зверей, о грядущем турнире родов. Обо всём на свете, кроме народа. Кроме своих обязанностей.
Если крестьяне перестают работать, к ним высылают армию. А если чиновники не работают, кого нужно высылать к ним?
— Это ты тоже в книге нашел? — спросил я, хотя был уверен, что это не так. Я читал Цень Земина под руководством госпожи Роу.
— Нет. Это уже я сам понял. Мы много говорили об этом с Кун Веймином.
— Погоди! Кун Веймин жил с вами?
— Да, почти всё время. Только под конец его срочно вызвали. Он мне как раз и сказал, что нужно читать, а потом спросил, что я понял из книги.
— Тедань, ты же понимаешь, что нельзя судить обо всех чиновниках по двум-трём людям? — поморщившись, уточнила Мэй.
— Конечно! Господин Кун сказал, что в следующем году практика будет сложнее. Нас отправят писарями к чиновникам седьмого-восьмого ранга, чтобы мы сами увидели, как там всё работает. А потом — ещё более сложные задания. В конце четвертого года обучения мы все должны будем пройти экзамен на чиновника.
Лицо Мэй скривилось, но она промолчала.
Нам дали несколько дней отдыха, а потом отправили на вторую часть практики. В этот раз ученики Южного округа будут проходить службу в армии.
С утра пораньше мы покинули Академию, вышли за пределы Киньяна, и поодаль от городских стен увидели Командующего, сидящего в двухместной колеснице. В этот раз он надел доспехи попроще, которые, может быть, не так подчеркивали его рост и стать, но выглядели гораздо надежнее тех, в которых он щеголял на занятиях. И никаких длинных лент в развевающихся волосах. Теперь он выглядел как настоящий воин.
За колесницей стоял лян (двадцать пять солдат), но я заметил это лишь потом. Ученики остановились сразу за воротами Академии, разглядывая животное, запряженное в колесницу. Если бы Тедань встал с другой стороны, то его макушка едва-едва бы виднелась из-за спины зверя. Рыжевато-бурая шерсть почти касалась земли, а массивная тупоносая голова чудом удерживала метровый рог, направленный прямо на нас.
Зверь громко фыркнул и переступил с ноги на ногу.
— Цилинь, — прошептал кто-то позади меня, но ему тут же ответили:
— Какой это тебе цилинь? У цилиня же копыта и чешуя, тут шерсть и лапы.
— Кто умеет ездить на лупоглазах? — спросил Командующий, вперед вышло несколько человек, и я вместе с ними. — Ты, — ткнул он в меня, — будешь помогать с рогачом, следуй сразу за колесницей.
Он развернул колесницу и неспешно поехал по дороге, но чтобы не отстать, мне пришлось перейти на бег. А сзади побежали и остальные.
Солдаты, как я понял, обеспечивали безопасную доставку нас в расположение армии. Тут также были люди в авангарде, прямо перед нашей колонной, затем шла повозка с какими-то тюками и в конце ещё несколько солдат.
Командующий время от времени замедлялся, давая нам возможность перейти на шаг и отдохнуть. По моим прикидкам, мы двигались в два раза быстрее, чем с караваном Джин Фу, но лишь к вечеру следующего дня наша процессия достигла нужного места.
Военный лагерь был похож на настоящий город. Высокие внешние стены были выстроены из дерева, внутри всё разбито на отдельные квадраты, между которыми проходили прямые коридоры. В каждом квадрате находилось по одному цзу (сто человек). Проходы в квадраты были открытыми, но, как нам потом объяснили, их легко можно закрыть, обрушивая бревна. Таким образом, даже если враг попытается напасть на лагерь, ему придётся штурмовать каждую стену, каждый квадрат, а если попробует пройти по коридорам, то его расстреляют из-за стены.
Армия была огромной, а ведь это всего лишь одна из пяти армий страны. Я не мог понять, сколько же человек тут находилось, но жизнь в лагере так и кипела. Сновали туда-сюда люди в доспехах, проезжали колесницы, в которые были запряжены не рогачи, как у Командующего, а другие животные, похожие на смесь вилорога с яком, массивные, с двумя рогами и круто выгнутой спиной, словно там находился горб. Неподалеку тренировались лучники. Пробежал человек с развевающимся вымпелом, а за ним, дружно ухая в такт шагам, следовали полураздетые мужчины с копьями наперевес.
Командующий остановился и сказал:
— Новобранцы обычно живут вне стен лагеря, пока не покажут себя достойными солдатами. Но вы уже не новички в военном деле, поэтому вам выделят отдельное место и уже с завтрашнего дня начнут заниматься. Не опозорьте меня! Ты, следуй за мной, — сказал он уже лично мне.
Он проехал внутрь лагеря и, попетляв по коридорам, остановился на площади перед большим шатром, охраняемым десятком солдат. Как я заметил, Командующего здесь любили. Пока он ехал, его со всех сторон радостно приветствовали солдаты, не только кланяясь из-за его статуса, но и выкрикивая вопросы и пожелания: «Как вы добрались, удачно?», «Снова желторотиков привезли?», «Совсем про нас забыли!», «Хорошо, что быстро вернулись».
Командующий спрыгнул с колесницы, коротко кивнул охране шатра и, бросив мне: «Жди», скрылся внутри.
Пожалуй, так и можно описать всю мою военную практику. Я ждал. Я ждал Командующего во время совещаний, ждал, пока он проверял своих людей, ждал, когда он смотрел на обучение наших ребят, даже ночевал в его шатре, в передней комнате, а не в палатках с остальными. Но я так и не понял, зачем я был нужен.
Рогачом занимались специальные люди, которые знали, чем его кормить, как часто выгуливать и как убирать за ним, не разозлив зверя. Поручения и сообщения разносили быстроногие солдаты, знавшие всех и вся в лагере. Они умудрялись вычислить, где сейчас находится тот или иной подчиненный Командующего, и всегда угадывали с первого раза.
Да, несколько раз я помогал ему снять-надеть доспехи, но и для этого у него был человек. Словом, я был абсолютно не нужен. И мне сказали, что в предыдущий раз Командующий помощника себе не назначал.
Я видел ребят и их тренировки, лишь когда Командующий находил время поприсутствовать на них.
Им выделили седого предводителя седьмого низшего ранга, который гонял их с утра до вечера по специальному тренировочному плацу. Их готовили как обычных пехотинцев, выдали луки и копья и принялись натаскивать на строевой бой. Многое мы уже умели, выучили за полгода еженедельного обучения. Но выучили именно как науку, а здесь это вгоняли так, чтобы солдата можно было ночью разбудить по тревоге, и тот, не успев открыть глаза, уже бы встал в строй и начал сражаться.
