Бронеходчики. Гренада моя - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
– Это понятно. На аэродром тогда тоже из-за меня приехал?
– Делать мне больше нечего, встречать каждый транспорт и щупать прибывающих офицеров. Уж будь покоен, всех проверяют еще в России, и краткие характеристики с рекомендациями прибывают сюда загодя.
– И какова моя? Если не секрет.
– Не секрет. Но я ее не заучивал. Если коротко – хороший бронеходчик, бретер, бабник и неуравновешенный тип. Рекомендовано направить в интербригады или армию республиканцев.
– И не отправили только из-за намечавшегося наступления.
– Ты и сам все знаешь, – усмехнулся контрразведчик.
– А сейчас-то чего отправляют? Вроде зарекомендовал себя неплохо.
– Кто бы спорил. За красивые глазки представлять к ордену Святого Георгия четвертой степени не станут. Но, Гриша, вот как на духу. Плохой ты подчиненный. Ротный тебе одно – ты другое. Да потом еще и, по сути, спасаешь батальон. А это не только непосредственному начальнику, но и комбату по носу.
– Не угоден, значит, – скрежетнул зубами Азаров.
– Вот зря ты так-то. Господа офицеры сюда прибыли карьеру делать, а ты им всю обедню портишь. Так что скажешь?
– Опять что-то от меня надо? – скривился Григорий.
– Вообще-то, мы вместе отправляемся в Хадраке. Глупо было бы всю дорогу друг на друга коситься. Брось. Каждый из нас делает свое дело. Кто-то же должен бороться и с вражьими шпионами. Или ты считаешь себя белой костью, как оно принято у армейцев?
– Да нет. К тому же прекрасно видел, чем может обернуться удар в спину. Кстати, а как вы проспали-то покушение на Слащева? Или это тайна?
– Да какая тайна, – отмахнулся Егоров. – Надежные ребята, истые республиканцы, более полугода на фронте, боевые награды. И стреляли они не из-за предательства, а будучи убежденными, что действуют во благо республики.
– Абверовцы заплели мозги или франкисты и сами управились?
– Немцы, паразиты. Умеют, не отнять. Вот как можно было заподозрить таких парней? Но… – Капитан огорченно развел руками.
Егоров сейчас лукавил. Что касается личностей заслуженных ветеранов, то тут все верно. Но правда заключалась в том, что абвер никакого отношения к этому нападению не имел. Тут приложили свою руку левые, и коммунисты в частности.
Представили они все так, словно Слащева заподозрили в связи с противником. Но на деле причина была в растущем авторитете России. Ну и в личности самого генерала, слывшего превосходным и знающим командующим. Это в полной мере проявилось в весенних оборонительных боях, когда он ложными отступлениями и короткими контрударами выпил из националистов ведро крови.
Левые потерпели сокрушительное поражение в России и намеревались взять реванш в Испании. Поначалу у них получалось вполне неплохо, но потом случился мятеж. Власть в республике сосредоточилась в руках Народного фронта, в основе своей состоявшего из левых партий. Однако когда в дело вступила Россия, один за другим начали звучать тревожные звоночки, прочащие поражение левых.
Само по себе мирное сосуществование императора и оппозиции в России уже являлось угрозой. Пусть в Думе заседали отщепенцы, пошедшие на сговор с царизмом, но для всего мира они были коммунистами, анархистами, эсерами. А потому нельзя допустить роста влияния роли Российской империи. Хотя в то же время невозможно и отказаться от ее помощи.
По крайней мере, пока не удастся добиться более решительной поддержки со стороны Франции. Они вроде и готовы помочь, но в то же время, в отличие от тех же русских, опасаются вкладываться в проигрывающую сторону, ибо это автоматически означает убытки. Им нужны гарантии победы республиканцев, то есть успехи на фронте.
Однако все, что до этого дня демонстрировало правительство, успехом назвать было сложно. Нельзя до бесконечности хвастаться разгромом итальянцев под Гвадалахарой. Нужно другое, не менее значимое событие, способное показать силу республиканцев. И это должен быть кто угодно, но только не Русский добровольческий корпус. Его успех будет означать упрочнение позиций России, ее роли и авторитета, а также более тесное сотрудничество правительства с русскими.
Но Григорию всего этого знать не полагалось. Более того, если он вдруг окажется болтливым, то высказанное им суждение сработает на руку контрразведке корпуса. Необходимо внушить заговорщикам, что они в безопасности, а их противники пошли по ложному следу.
– А при чем тут Хадраке? Стреляли ведь вроде милиционеры.
– Ряженные под милиционеров интернационалисты, – возразил капитан. – Получается, ноги растут оттуда. Так-то.
– И еще один вопрос. Как так получилось, что выпивая со мной на равных, ты остался трезвым? – решил все же выяснить Азаров.
– Это так важно? – хмыкнул Егоров.
– Не я набиваюсь тебе в друзья.
– Верно. Ладно, выдам свой секрет. Перед застольем выпиваешь грамм пятьдесят постного масла. Все. Можешь пить, не опасаясь сильного опьянения. Но сразу говорю, метод весьма рискованный. В качестве побочного эффекта можно заполучить сладкую смерть.
– Это как?
– Масло покрывает стенки желудка тонкой пленкой, которая препятствует усвояемости его содержимого. Но она постепенно рассасывается, и тогда начинается резкая атака алкоголя. При этом человек моментально пьянеет, и если выпито слишком много, засыпает навсегда. Норма у каждого своя, так что лучше все же не злоупотреблять.
– Отравление алкоголем?
– Именно. Ну что, мир? – протягивая руку, в очередной раз предложил Егоров.
– Мир, – пожимая ее, ответил Азаров.
– Вот и ладушки.
Вообще, секрет был в другом. Игнат все же предпочел менее рискованный метод. В частности, он всякий раз кривился, словно выпивал редкостную гадость. На деле же, пока занюхивал кулаком, успевал слить спиртное через резиновую трубочку во фляжку, укрытую под одеждой. Разумеется, что-то оставалось, но это скорее уже пары.
– Как думаешь добираться до Хадраке? – спросил капитан, когда с противоречиями было покончено.
– На перекладных, как же еще-то. Вроде завтра в Толедо убывает колонна грузовиков, все еще продолжают вывозить имущество. Вот с ними до Толедо, там до Мадрида и дальше.
– Отставить Толедо. Мне тут перепал трофейный «стенли». Четырехместный старичок еще десятого года выпуска, но аппарат рабочий. По прямой выдает порядка сорока пяти километров. В горку, конечно, не так резво. Одной заправки хватает километров на восемьдесят. Но учитывая рельеф, думаю, не больше пятидесяти. Предполагаю, что часов за шесть добежим до места. А там каждый своей дорожкой.
– Уж не из-за все еще встречающихся окруженцев, выбирающихся к своим, я тебе понадобился? – поинтересовался Григорий.
Он вовсе не был настолько добродушным. Просто не видел пользы от дальнейшего противостояния с капитаном. Сделал себе зарубочку на память, и ладно. Полностью же доверяться контрразведчику он и не подумает. Не те эти ребята, чтобы располагать к подобному отношению.
– Вот напрасно иронизируешь, Гриша. Они, между прочим, порой постреливают. И весьма удачно. Как правило, выйти к своим стремятся те, кто предан генералу Франко. Остальные предпочитают сдаться, и желательно русскому корпусу.
– Согласен. Итак, когда выезжаем?
– Ты все еще в расположении батальона?
– Пока на улицу не выбросили.
– Тогда завтра в пять утра я за тобой заеду – и в путь.
– Не рано?
– Раньше никак нельзя. В четыре еще темно, – разочарованно развел руками Егоров.
– Игнат.
– Ну что «Игнат»? Сам посуди. Путь неблизкий, в дороге может случиться все, что угодно. А что не так-то?
– Да я месяц уж мечтаю только об одном – выспаться наконец.
– Понимаю. Но посоветовать могу только пораньше лечь спать.
– Ладно. Договорились, – безнадежно вздохнул Григорий.
Расставшись с контрразведчиком, поспешил в свою палатку. Пока суд да дело, нужно завершить обмен автомата на карабин. Точное и скорострельное оружие для средних дистанций может прийтись как нельзя кстати. Как показывает практика, броненосник, оказавшийся на поле боя вне брони, не такая уж и несусветица.
