Место, где земля закругляется (СИ) - Темень Натан (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗

— Держитесь! — повторила ний'зи. — Зверь открывает пасть!

Глава 44

Туман поднимался над морем. Он клубился, вытягивался, темнел на глазах, и скоро сделался похожим на причёску растамана, в которого дунули из мощного вентилятора.

Стало видно берег — неровную полосу нагромождения камней. Море здесь глубоко вдавалось в землю, образуя вытянутый треугольник водного зеркала, обрамлённый зубцами подводных скал. Сквозь облака пробился луч воспалённого солнца, и свинцовые волны окрасились багрянцем. Будто и правда впереди открылась бездонная глотка огромного зверя, который сидел по самую морду в воде, и вдруг проснулся.

Поднялся холодный ветер, он становился всё сильнее. Массу холодного воздуха тянуло, как в трубу, прямо в чрево морского зверя, будто морское чудовище решило сделать вдох. Изумлённая команда корабля увидела, как вода принялась отступать, втягиваясь в глотку треугольного залива.

Обнажились чёрные камни, похожие на торчащие из воды зубы огромного чудовища. Теперь они были видны чётко, как на хорошем снимке. Влажно блестели острые, испещрённые рытвинами и бороздами острия каменных глыб, вокруг них бурлила зелёная густая пена, как будто зверь истекал голодной слюной.

Облака над морем теперь вовсю кипели и бурлили, как варево в ведьмином котле. Длинные свинцовые «локоны» тумана развевались по ветру, удлинялись и снова скручивались в тугие жгуты. В глубине этого варева посверкивали крошечные искорки атмосферных разрядов.

Где-то вдалеке, в самом чреве Зверя возник низкий гул. Он вибрировал на грани слышимости, от него дрожало всё внутри, вызывая панический ужас, от которого хотелось броситься в море, лишь бы не слышать этого звука.

Игорь сжал вспотевшими руками рукоятки штурвала. Их корабль уже пережил одну бурю, переживёт и эту… возможно. Главное — не паниковать. Вдруг вспомнилось, как Одиссей в минуту опасности попросил своих спутников залепить себе уши воском, чтобы не слышать пение смертоносных сирен. Сейчас даже этого Игорь не мог себе позволить — попросить некого, все стоят по местам. Да и залепляй, не залепляй уши — этот звук проникал всюду, он въедался в тело, минуя слух.

Течение всё сильнее увлекало корабль за собой, в глотку Зверя. Ветер дул в борт почти под прямым углом, и внимание команды было всё поглощено парусами.

Кажется, у моряков был обычай, последнее средство — вылить на волны бочку масла, чтобы хоть немного утихомирить стихию. Но здесь это вряд ли поможет, и масла у них нет. Разве что горшок со смолой, из которого Игорь изрядно почерпнул, когда делал изоляцию.

Он увидел, как лоцман, что стоял впереди, прочно расставив ноги, привязанный верёвкой, порылся в поясном кошеле. Достал что-то, свёл руки вместе в молитвенном жесте и резко развёл их в стороны. Мелькнули обрывки бумаги и улетели за борт в брызгах пены.

В первый момент как будто ничего не произошло. Потом Игорь с изумлением почувствовал, как течение ослабевает, а корабль уже не так сносит в сторону. Вот как, и у лоцманов есть своя магия!

Он не знал, сколько действовало заклинание, возможно, не так уж долго, но они всё же сумели миновать несколько особенно опасных потоков, увлекавших корабль в глубину утыканного скалами залива. Противоположный край «пасти», за которым, кажется, ждало спасение, стал гораздо ближе.

Изменившийся звук вращения лопастей ветряка заставил Игоря бросить взгляд на небо. Лохмы растамана, до этого стелившиеся над морем в беспорядке, стали шевелиться, как живые. Они поднимались, двигались, собирались вместе и скручивались в один небесных масштабов пучок. Словно богиня моря собирала воедино свои растрёпанные космы. Среди тёмно-серых жгутов облачных завихрений бриллиантами посверкивали вспышки крохотных молний.

Вот уже над водной поверхностью залива, прочерченной пенными струями течений, собрался огромный шевелящийся узел дымных волос, весь в просверках атмосферного огня. Он завис в воздухе, а Игорю вдруг показалось, что это живое существо, что оно принюхивается, и, не имея глаз, вслепую отыскивает свою жертву посреди поверхности залива.

Лоцман отчаянно прокричал что-то (голос его отнёс ветер) и указал вверх. Лицо его было мертвенно-бледным. Наверное, в его богатой лоцманской жизни такие штуки случались нечасто.

Игорь мог только держаться курса. Всё, что можно, было сделано. Действие лоцманского заклинания незаметно ослабело и сошло на нет. Их опять сносило вбок, и путь корабля, мысленно проложенный через пасть Зверя, походил на путь мухи, затягиваемой пылесосом. То ли затянет, то ли нет, а кривая уклонения мучительно длинная…

Он не уловил мгновения, когда собравшаяся наверху серая масса ринулась вниз. Пучок туманных волос распластался, найдя цель, и устремился к крошечному на фоне моря судёнышку.

Множество вихрей, отчаянно дующий во всех направлениях, обрушился на корабль. Ветер толкался, как живой, его тугие жгуты давили со всех сторон, как толпа призрачных медведей, которым одновременно пришла мысль почесать бока о мачту.

На палубу упала мрачная тень, сам воздух потемнел, насыщенный водными парами и электричеством. Корабль окутало мерцание, по вантам пробегали зелёные искорки; шары на стойках бортов медленно, словно нехотя, разгорались. И, как испорченные лампы, мигали и гасли.

Туманное существо, искрясь и завывая, обволокло корабль мёртвых со всех сторон, оно обсасывало его корпус, как большой леденец. Во мгле, наполненной бриллиантовыми вспышками, не стало видно берега.

Паруса заполоскали, оснастка мучительно скрипела, ванты гудели, как туго натянутые струны. Корабль покачивался, увлекаемый в темноту звериной глотки.

Игорь смутно видел, как бледный лоцман достал ещё одну бумажку и поднял руки, но никак не мог решиться её разорвать. Наверное, это было что-то убойное, на самый крайний случай.

Звук лопастей ветряка вдруг снова изменился. Свитое из воздушных струй существо воспарило от палубы наверх и сконцентрировалось у марса, где крутилось механическое устройство — чужое в этом магическом мире. Ну конечно! Кто говорил, что здесь нельзя делать ничего такого, даже простенького? Кажется, покойный пиратский маг. Возмездие неизбежно, и наглеца поразит молния среди ясного неба…

Верхушку мачты окутала непроглядная мгла, её клубящееся месиво в беспорядке прошивали вспышки крошечных молний.

Потом что-то зашипело, затрещало, раздался звук, будто разом лопнули десяток туго надутых шаров. Вспышка мертвенно-зелёного света озарила мачту, палубу, лизнула борта и погасла.

В наступившей темноте шумно, хрипло дышал лоцман, поскрипывала оснастка, шумели волны, свистел в оснастке ветер. Но что-то изменилось в звуках моря и ветра.

Игорь заморгал, пытаясь восстановить зрение после яркой вспышки. С трудом перевёл дух, судорожно перехватил рукоятки штурвала. Волосы на его руках, наэлектризованные, стояли дыбом.

Он вдруг понял, что изменилось — лопасти ветряка умолкли. Конец ветряку, с досадой подумал он. И тут же увидел, как шары стоек начали наливаться ровным, ярким светом. Туманное существо обмякло, потеряло форму, и теперь сползало с мачты серыми потёками растаявшей медузы. Оно стекало по вантам и завивалось дымными языками вокруг светящихся шаров стоек фальшборта. «Зверь вылизал яйца и угомонился» — вспомнил Игорь. Так вот оно что…

Паруса снова наполнились ветром. Последние обрывки тумана клочьями сползли с палубы, и растворились в наполненном солёной влагой воздухе.

Лоцман убрал свою бумажку с последним заклинанием в кошель. Лицо моряка было всё ещё синевато-бледным, но он уже уверенно смотрел вперёд.

Корабль миновал середину «пасти» морского Зверя. Подводные камни — «коренные зубы» огромной глотки — стали подступать ближе, течение раздробилось на множество мелких струй, уже не таких сильных, но всё ещё опасных.