Противостояние - Шалыгин Вячеслав Владимирович (бесплатные книги полный формат txt) 📗

– Это типа все живые отдельно, а нежить отдельно? – спросил сержант.

– Так точно, – подтвердил начальник разведки. – Не до разборок. Входите и садитесь справа.

Подполковник указал на дверь в следующий зал.

Рихтер заглянул в проем и немного притормозил. Сработали рефлексы военного. В зале было полно начальства, вплоть до самого высокого. На дальнем плане, у объемной тактической карты, стоял, почесывая в затылке, сам генерал Антоненко.

– Шагом марш, – Рихтера слегка подтолкнул сержант.

– Развяжи его, – приказал Терещенко.

– Есть, – Гелашвили снял с запястий Рихтера проволочные оковы. – Слышь, брат Рапорт, только не балуй.

– У тебя забалуешь, – Рихтер хмыкнул и потер запястья.

Ряд пластмассовых кресел справа от входа был почти свободен. Только в самом дальнем углу на нем пригрелся какой-то сонный тип франтоватой наружности. Гелашвили усадил пленника посередине ряда, а сам уселся слева и положил на колени ИПП. Стволом в живот Рихтеру.

– Тот самый, – как бы себе под нос пробурчал Рихтер.

– Чего? – сержант выгнул бровь дугой.

– В углу тот самый тип… которого Троян отпустил. Посредник Каспер.

– Да? – Гелашвили смерил франтоватого штатского внимательным взглядом. – Похож. Тоже каяться прибежал. Слабоваты все-таки вы, деловые, нутром. Чуть припекло, сразу пятки взад, к противнику на поклон бежите. Тонкая у вас кишка.

– Я не деловой, – пробурчал Рихтер.

– А какой? Идейный? И за какую идею страдаешь, товарищ? За «нодус санкти эст»? [1] Ой, что-то не верю. Больно уж ты крученый, брат Рембо, чтоб за такую чушь, да голой жопой на раскаленные угли. Лучше молчи опять, идейный, ладно?!

Гелашвили фыркнул и поискал взглядом Терещенко. Подполковник о чем-то шептался с Антоненко, то и дело кивками указывая на пленника и его конвоира. Генерал делал круглые газа, мотал головой и явно матерился, но сдержанно, так, чтобы не услышали никакие подчиненные, кроме непосредственного докладчика.

Для Рихтера дело явно запахло керосином. Он был наслышан о порядках и традициях Московской бригады. Случалось, что здесь вместо трибунала использовались военно-полевые суды. Но то ли Терещенко уговорил командующего не горячиться, то ли Рихтеру просто опять повезло, никаких организационных выводов из доклада начальника разведки генерал не сделал. Скорее всего, просто не успел. В самый разгар их беседы на сцене со срочным докладом появился начштаба.

Акустика в зале была хорошая, поэтому каждое слово начштаба прекрасно слышали даже засевшие по углам и стеночкам бойцы охраны и непрошеные гости вроде Каспера или Рихтера.

– Что опять? – недовольно и без всякого почтения к уставу спросил Антоненко.

– Сообщения из других локаций, – пояснил полковник Вьюхин.

– Нам своих проблем мало?

– Все связано, господин командующий, – твердо сказал Вьюхин. – Началось полномасштабное противостояние троянцев и узловых биомехов. В Новосибирске дела хуже всего. Бригада генерала Тихонова практически уничтожена. Несколько отрядов заняли оборону в Кудряшах, вблизи Барьера на Искитимском плацдарме и на Ключ-Камышенском плато. Пока сохраняется связь с группой спецназа, засевшей к северу от Матвеевского Городища, но силы у спецназовцев на исходе. Более-менее спокойная обстановка лишь на востоке локации, большой отряд чистильщиков при поддержке вольных сталкеров и егерей «Ковчега» занял оборону вокруг Пашинского блокпоста.

– А в Академгородке кто-нибудь остался?

– Только изделия. Лояльные Узлу механические войска при поддержке химер и драконов выдвинулись в направлении Обского водохранилища, но их сразу же остановили троянцы. Линия фронта проходит по Бердскому шоссе.

Вьюхин щелкнул пальцами, и в метре от пола вспыхнула объемная проекция. Человеку опытному было нетрудно понять, что репортаж ведется из Новосибирской локации Зоны, но для большинства объемная картинка казалась просто безадресным кадром из фильма-катастрофы. Рихтер первые пять секунд автоматически выискивал знакомые детали, в Новосибирске он бывал часто, но затем плюнул на это дело и начал просто глазеть на бушующий над Бердским шоссе огненный шторм. За стеной из сполохов, вспышек, красного дождя лазерных импульсов, оражево-белых огненных шаров, синеватых молний и желто-зеленого сияния химер с трудом различались фигуры биомехов, но они там точно были. Иначе кто бы устроил все это огненное шоу? А вот человеческих фигур в кадре не было и быть не могло. Выжить в пылающем аду нереально.

Начштаба снова щелкнул пальцами, и кадр сменился. Это по-прежнему был Новосибирск, но теперь его северо-восточная окраина, микрорайон Плотниково, неподалеку от Барьера. Здесь биомехов находилось не слишком много, пожаров тоже, но радости на лицах людей все равно не наблюдалось. Девять из десяти попавших в кадр бойцов и офицеров были явно больны. Камера сдала назад, и взглядам зрителей открылась унылая картина. Огромное поле, раз в десять больше футбольного, усеяно телами. Некоторые пораженные механической болезнью люди пока подавали слабые признаки жизни, но большинство не шевелилось. Между телами бродило несколько десятков военных и штатских, видимо мнемотехников, но их сил явно не хватало, чтобы стабилизировать троянскую заразу у всех заболевших.

Вьюхин щелкнул пальцами в третий раз, и объемное изображение исчезло.

– Не буду отнимать время, – сказал полковник. – В локациях ЧАЭС и Сосновый Бор картины те же. Изделия бьются друг с другом до последней капли смазки, а люди умирают от троянской заразы. Или гибнут в огне, очутившись в опасной близости от ТВД изделий.

– А в Крыму? – спросил Антоненко.

– Из Крымской локации репортажа нет…

– Но есть донесения разведки, – вмешался Терещенко.

– И что там? – Антоненко взглянул на разведчика. – На Казантипе, как обычно, зажигают?

– Так точно, – подполковник не прочувствовал юмора. – Кстати, у нас есть возможность получить информацию из первых рук.

– Это из чьих? – Антоненко покосился на притихших у выхода «гостей». – Этого… Рихтера, что ли?

– Так точно.

– Мля… – Антоненко замял реплику. – Давай, тащи его сюда.

– Сержант, с арестованным ко мне, – приказал Терещенко, бросив короткий взгляд на Гелашвили.

Рихтер не стал дожидаться, когда сержант в очередной раз сунет ему под ребра ствол ИПП, и поднялся с кресла первым.

– Ну, – смерив взглядом подошедшего узловика, сказал Антоненко.

– Разрешите связаться со штабом разведки Ордена? – Рихтер опустил взгляд.

– А ты думал, я чего жду, – генерал поиграл густыми бровями, – когда ты маме позвонишь?

Рихтер кивнул и мысленно вызвал штаб разведки Ордена. Обычный номер не отвечал. Рихтер повторил набор – безрезультатно. Шпион включил запасной канал, но и по нему связаться не удалось. Рихтер растерянно улыбнулся и развел руками.

– Не отвечают.

– Сержант, выведи его вон туда и пристрели, – Антоненко кивком указал сержанту Гелашвили, где следует выполнить приказ.

– Есть! – приказ явно пришелся спецназовцу по душе.

– Я попробую по личным каналам! – спохватился Рихтер.

– Отставить пока, – сказал Антоненко сержанту и вновь уставился на Рихтера. – Ну?!

– На связь, сукины дети, – прошептал Рихтер, вызывая своих приятелей одного за другим. – Брат Зеро, на связь! Брат Олег! Тимофей! Август! Чертовы болваны! Брат Василий! Василий! Вася! Не отключайся, всего минуту! Вопрос жизни и смерти! Я понимаю, что тебе не до меня! Я знаю, что ты обо мне думаешь! Да, признаю, был не прав! Да, ты гений, а я просто вышел погулять! Пожалуйста, послушай, не до старых обид сейчас! Спасай, иначе меня пристрелят! Как, как… из импульсника в затылок! Я серьезно! Будь человеком, расскажи, что в Цитадели творится? Нет, я не в Крыму. Да, в Москве. Так что там в Цитадели? Кто пришел? В смысле?

– Включи громкую связь, – приказал Терещенко.

Рихтер подчинился. Он перевел сигнал с импланта-коммуникатора на штабной проектор, и посреди зала появилась заставка – портрет брата Василия, а заодно зазвучал его мягкий размеренный баритон: