Заветы предательства - Аннандейл Дэвид (версия книг txt) 📗
Ангрон вытер кровь из носа тыльной стороной руки.
— Ты сказал что-то на вражеском корабле… Что-то о Гвоздях?
Лоргар на мгновение задумался.
— Я не помню…
— Я помню. Ты сказал, что имплантаты меня убивают.
Лоргар покачал головой, отвечая ему своей самой доброй, самой искренней улыбкой. В его голове опять зазвучали слова эльдарского разбойника:
«Тот, кому предстоит стать сыном Кровавого бога… Орудия боли направляют душу на Восьмеричный путь… Этот путь ведет к Трону Черепов».
— Я был неправ, и было глупо тревожиться. Ты так долго с ними живешь, справишься и в будущем.
— Ты лжешь мне, Лоргар!
— На этот раз не лгу, Ангрон. Твои Гвозди Мясника никогда тебя не убьют, я в этом уверен. Если я смогу облегчить твою боль, я это сделаю. Но их нельзя удалить, а вмешательство в их работу скорее всего тоже тебя убьет. Они такая же часть тебя, как оружие в твоих руках и шрамы на твоей коже.
— Может, ты и не лжешь, но во всяком случае что-то скрываешь!
— Я скрываю многое. — Лоргар улыбнулся с бесхитростным сожалением. — Когда-нибудь мы об этом поговорим. Это не секреты — лишь истины, которые не могут расцвести, пока не наступит нужный момент и кусочки этой великой головоломки не начнут вставать на место. Я сам еще многого не понимаю.
Примарх Пожирателей Миров оскалился в металлической улыбке. В ней не было даже намека на тепло.
— Тогда убирайся на свой корабль, крестоносец. Был рад пролить с тобой кровь.
Лоргар кивнул и поднялся по трапу на свой штурмовой корабль, не оборачиваясь.
— До свидания, брат.
Ангрон смотрел, как штурмовой корабль покидает посадочную палубу и устремляется к «Фиделитас лекс».
— Кхарн, — тихо позвал он.
Советник вышел вперед из молчаливых рядов почетной стражи, облаченной в массивную терминаторскую броню.
— Да?
— Лоргар изменился, но он все еще держит свой раздвоенный язык за зубами и не выдает секреты. Как зовут Несущего Слово, с которым ты дерешься на дуэлях?
— Аргел Тал. Седьмой капитан.
— Ты давно его знаешь, да?
— Несколько десятилетий. Мы сражались вместе при трех приведениях к Согласию. Почему вы спрашиваете?
Примарх ответил не сразу. Он потянулся к затылку, чтобы почесать его. Плоть на ощупь казалась грубой, опухшей. Головная боль была сильнее обычного и поднималась к макушке. Опустив руку ниже, он почувствовал теплую струйку крови, сбегавшую по шее. Она шла из уха.
— Перед нами много месяцев трудного союза с Несущими Слово. Будь начеку, Кхарн! Это все, чего я прошу.
Уже следующей ночью два воина, сыны крестоносца и гладиатора, сошлись в поединке на арене — цепной топор против силового меча. Алые доспехи Аргела Тала были лишены украшений — свитков веры и почитания, которые он носил в битвах. На белом керамите Кхарна также не было ничего, кроме цепей, приковывавших его оружие к рукам.
Оба воина не обращали внимания на ободрительные возгласы и крики своих товарищей, стоящих у края арены. Сняв шлемы, они сражались на песке, оглашая воздух звоном сталкивающихся лезвий.
Когда их клинки опять соприкоснулись, воины стали напирать друг на друга, увязая ногами в песке в попытке найти точку опоры. Их лица разделяли считаные сантиметры, а из груди вырывалось издававшее кислотную вонь дыхание, пока они напряженно пытались выйти из блока.
Голос Аргела Тала выдавал его необычную двойственность: обе его души говорили через одни уста.
— Ты сегодня медлителен, Кхарн. Что тебя отвлекает?
Пожиратель Миров удвоил усилия и сосредоточился, пытаясь отбросить противника назад. Аргел Тал ответил тем же, и с его верхних зубов сталактитами протянулся ихор.
— Я не медлителен… — выдавил Кхарн, усмехаясь. — Сложно… драться… с вами двумя!
Аргел Тал оскалился. Он вдохнул, чтобы ответить, и Кхарну этого оказалось достаточно. Пожиратель Миров ушел в сторону, заставив противника потерять равновесие. Цепной топор, вращая зубьями, с ревом пронесся сквозь воздух, но лишь снова столкнулся с золотым лезвием меча в руках Несущего Слово.
— Не медлителен… — он сдавленно хмыкнул, не скрывая своей усталости, как и Кхарн, — но недостаточно быстр!
Проклятые имплантаты послали в позвоночник Пожирателя заряд колющей боли. Кхарн почувствовал, что один глаз задергался, а левую руку свело судорогой. Гвозди Мясника грозили захватить контроль. Он отвел оружие и отступил, держа топор поднятым, — только потратил мгновение, чтобы сплюнуть кислотную слюну, собравшуюся под языком. Цепи загремели о доспех, когда он принял боевую стойку.
Цепи были его личной традицией, но распространились и по другим легионам после того, как их популярность вышла за пределы арен, где сражались Пожиратели Миров. Сигизмунд, первый капитан Имперских Кулаков, последовал традиции с обычной для него истовостью, закрепив свое рыцарское оружие на запястьях толстыми черными цепями. Он стяжал немалую славу здесь, на аренах «Завоевателя», когда сражался с лучшими воинами Двенадцатого легиона в конце Великого крестового похода. Его называли Черным рыцарем, чествуя его доблесть, благородство и личные награды.
«Расчленитель» также был воином, прославившим себя на аренах Пожирателей Миров. Амит, капитан Кровавых Ангелов, дрался так же свирепо и жестоко, как и хозяева арены. До Исствана Кхарн считал их обоих, Аргела и Амита, своими клятвенными братьями. Когда придет время осаждать Терру и рушить стены дворца, он будет сожалеть об убийстве этих двух воинов больше всего.
— Соберись! — зарычал Аргел Тал. — Ты отвлекаешься, и твое мастерство гаснет вместе с вниманием.
Кхарн высвободился, повернув лезвие топора, и атаковал серией яростных ревущих взмахов. Аргел Тал скользнул назад, предпочтя уклониться и не рисковать, что пропустит удар. Последнюю атаку он поймал лезвием меча и вновь вынудил Кхарна остановиться. Воины недвижно встали, давя друг на друга с равной силой.
— Грядущая Война, — сказал Кхарн. — Тебе не кажется, что она неблагородна? Бесчестна?
— Бесчестна? — весело прохрипел Аргел Тал двойным голосом. — Мне нет дела до чести, кузен, меня волнуют лишь правда и победа.
Кхарн сделал вдох, чтобы ответить, но в этот момент вокс в зале с треском ожил.
— Капитан Кхарн? Капитан Аргел Тал?
Оба воина замерли. Неподвижность Аргела Тала была порождена нечеловеческой способностью контролировать свое тело; Кхарн не шевелился, но не был абсолютно спокоен. Остывающие Гвозди Мясника в затылке заставляли его подрагивать.
— В чем дело, Лотара? — спросил он.
— Мы получаем сообщение от флота. Лорд Аврелиан шлет со всех своих кораблей массовые сигналы, фокусируемые «Лексом». Армада Кора Фаэрона только что атаковала Калт. — Она остановилась, чтобы перевести дыхание. — Война в Ультрамаре началась.
Кхарн деактивировал топор и теперь лишь молча стоял. Аргел Тал засмеялся, и в его двойном голосе зазвучало угрожающее львиное мурлыканье.
— Время пришло, кузен.
Кхарн улыбнулся, но в выражении его лица не было никакого веселья. Гвозди Мясника еще гудели в глубине мозга, испуская волны боли и иррациональной злобы.
— Теперь, когда Калт в огне, Теневой крестовый поход начинается!
ДЖОН ФРЕНЧ
МАГИСТР ВОЙНЫ
Магистр войны…
Сорвавшись с губ Хоруса, слова парили в тишине. За высокими гнуто-кристаллическими окнами болезненными кольцами газа и пыли повис свет далеких звезд. Облаченный в доспехи, примарх Шестнадцатого легиона вглядывался в тени, словно ожидая ответа.
— Титул тяжким грузом висит у меня на шее. Хорус. Луперкаль. Воитель. Отец, сын, друг, враг — все пропало под его тяжестью.
Он повернул голову, скользнув взглядом по черному металлу подлокотников трона. Посмотрел на бронзовую булаву с рукоятью высотой со смертного. Величалась она Разрушителем Миров, и принял ее он из рук отца вместе с титулом магистра войны и правом командовать Великим походом. Взгляд его остановился на навершии в виде головы орла. Чуть заметная улыбка тронула его губы.
