Рассветный шквал - Русанов Владислав Адольфович (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
Мало-помалу пришельцы осваивались в новом для них мире. Уничтожали вредоносных хищников, одомашнивали животных, способных принести пользу. Странными и непривычными для островитян показались дикие лошади и собаки, лесные быки – туры, горные козы – винторогие обладатели тончайшей шерсти. Но только поначалу. Нашлись среди сидского народа мудрецы, в основном, конечно, из числа филидов, которые приручили коней и псов, не уступавших ростом и свирепостью волчьему племени. Эти звери стали их вернейшими помощниками и соратниками. Затем пришла очередь и рогатых.
И вот тут-то, в самый разгар освоения материка, Большому Совету и самому Эохо Бекху стало известно, что они на земле не единственная разумная раса. И уж тем более не первая.
Племена фир-болг жили уединенно и обособленно в лесных поселениях за Ауд Мором, клали бескровные требы в тщательно скрываемых капищах среди дремучих чащоб. И вот что странно – хищники, столь досаждавшие сидам, не трогали ни в коей мере исконных поселенцев.
О попытке наладить взаимоотношения с болгами король предпочитал не вспоминать. Посольству сидов весьма недвусмысленно дали понять, что они лишние в этом мире, куда попытались привнести свои понятия о Добре и Зле. Назойливые гости, норовящие навязать хозяевам собственные правила игры в борьбе за выживание.
Нет, народ фир-болг не угрожал беженцам с островов, и уж тем более не гнал обратно в бескрайний закатный океан. Старейшины болговских деревень – они же и жрецы по установившейся традиции – радушно предложили сидам прийти к ним учиться, отбросив гордыню и самоуверенность, если хотят выжить.
Такую пощечину самолюбию не смогли перенести даже мудрейшие из сидов. Утехайр Семь Звезд самолично благословил дружины ярлов на борьбу с посмевшими непомерно высоко занестись одноглазыми уродами.
И болги были уничтожены. Выбиты острой сталью дротиков и мечей. Их капища сровняли с землей, поселения сожгли, пустив пепел по ветру.
Казалось, ничто теперь не препятствует безраздельному владычеству сидов на бескрайних равнинах и высокогорных кручах материка. Безоблачная, не омрачаемая никакими бедами, кроме борьбы со своенравной природой, жизнь позволила расслабиться, притупила всегдашнюю настороженность.
Умельцы совершенствовались в тонких искусствах и ремеслах, создавая поистине уникальные украшения, оружие, предметы быта. Лошадники продолжили выведение неутомимых, быстроногих и понятливых верховых коней. Собачники – огромных боевых псов. Кучка чудаков, поощряемая Большим Советом, сделала первую попытку приручения грифонов. Нелегко давалась власть над сильными и упрямыми хищниками, но в результате упорного труда возникли Шкиэхан Уэв’ – Пещеры Крылатых – с отрядами дозорных, незаменимых в разведке либо передаче донесений от замка к замку.
Охотники оттачивали свое мастерство в непрестанных, благо бессмертие позволяло бесконечно накапливать опыт, охотах. В эту эпоху – века четыре после высадки в Дохьес Траа – среди ярлов стало модным стравливать самых разных зверей на особых ристалищах, построенных и оборудованных намеренно для подобных целей. Эохо Бекх не возражал, хотя сам участия в забавах не принимал. Ведь, обыграй кто-либо из ярлов своего короля, ни к чему хорошему это не привело бы.
Какие только чудовища не ступали лапами на светло-желтый песок ристалищных арен! А какие пари заключались на обшитых мягкими шкурами лавках трибун! В отсутствие войн и естественных врагов кровавые потехи сидской знати стали единственным способом поиграть с судьбой.
Охотники постепенно становились ловчими. На первый план выходило умение не просто добыть зверя, убив или заманив в капкан, а поймать его невредимым. Лучше всего для этого подходили, конечно, детеныши, которых потом выращивали и натаскивали в бойцовых ямах. Каждый ярл счел делом чести обустроить в подвалах замка зверинец с тренировочной площадкой.
И тут жизнь преподнесла сидам новое испытание.
Откуда-то с юга поползли, словно ручейки талой воды на горных склонах весной, стаи непонятных двуногих зверей. Кто-то углядел в их внешности уродливую пародию на черты сидов. Это, вкупе с отвратной вонью, распространяемой невыделанными шкурами, которыми новые звери – а звери ли? – укрывали свои тела, послужило возникновению названия – салэх, означающего: грязный, мерзкий, отвратительный.
Новых зверей попытались использовать в травлях. Без особого успеха. Силой-то они обделены не были, а вот когтями и клыками здорово уступали даже волкам и кикиморам, не говоря уже о космачах с клыканами.
Первым забил тревогу Эхбел Мак Кехта из Рассветных Башен, что высились в долине реки Аен Г’ер. Волею случая он столкнулся с салэх не в клетке или на арене, как вошло в обычай у ярлов, а в лесу, где имел возможность наблюдать их в естественной обстановке.
Ярл собирался на охоту, последнюю в том году, но из-за нелепой случайности – по недосмотру старшего конюшего – ему пришлось сесть не на испытанного во многих походах коня, а на молодого, плохо объезженного.
События более чем восьмисотлетней давности обрушились на короля, вставая перед глазами внезапно ожившей картиной...
Благородный ярл Мак Кехта стоял посреди замощенного двора, с наслаждением втягивая полной грудью стылый воздух. К пьянящему аромату уходящей осени примешивалась морозная дымка грядущей зимы. Чудное утро для охоты – и так нелепо испорчено. Правильные черты моложавого лица ярла – что сиду пять сотен лет? – кривила гримаса недовольства.
Соловый жеребец, почувствовав настроение хозяина, жалобно заржал и приподнялся на дыбы, вынуждая повиснуть на недоуздке двух подконюших.
– Растирка настоем остролиста и покой, Эхбел, – проговорил подошедший неслышно филид, и золоченые колокольчики, вплетенные в дюжину его косиц, нежно звякнули в такт словам. – Хромоту как рукой снимет. Да что я вмешиваюсь? Лох Белах и без меня знает, что нужно делать.
– Истинно так, Ойсин. – Мак Кехта яростно сверкнул синими глазами в сторону почтительно замершего старшего конюха. – Лох Белах сделает все, что обязан... После того как вылечит коня.
– Да, мой феанн. – Провинившийся сид приложил ладони к сердцу. – Угодно ли отправиться на охоту на буланом? Или отложим забаву до новолуния?
– Я бы посоветовал потерпеть, – осторожно вмешался Ойсин. – Полеты птиц знаменуют...
– Чтобы Руад не успел подготовить бойцов? И кикимора Сенлайха из Ласточкина Гнезда одолела моих бойцов? Этого ты хочешь?
Филид, скрыв улыбку наклоном головы, шагнул назад, разводя руки в стороны жестом повиновения.
Едва заметный знак Лох Белаха, и из ворот конюшни вывели оседланного буланого.
Тронув стремя острым носком сапога, Мак Кехта взлетел в седло. Этлен-телохранитель и ловчие только того и ждали. Застоявшиеся кони заплясали в нетерпении, натянули поводки серо-подпалые брыластые псы, без труда валящие вдвоем медведя, а втроем – грифона.
Окованные золотом створки ворот Рассветных Башен распахнулись, выпуская кавалькаду на охотничье приволье. Звонкий цокот серебряных подков нарушил первозданную тишину ущелья, быстроногим эхом отразился от кремовых скал, поднимая стаи сизо-желтых соек со скрученных горными ветрами сосен.
– Эоган, – придерживая горячащегося, отжевывающего удила буланого, вполголоса позвал ярл.
– Здесь, мой феанн. – Старший ловчий сделал неуловимое движение шенкелем и поравнял своего серого в гречке с конем Мак Кехты.
– Хорошо ли разведаны тропы передвижения салэх?
– Вполне. Я отвечаю за своих следопытов.
– Лох Белах тоже отвечал, – высокомерно бросил Эхбел. – О чем теперь сожалеет, я уверен.
Эоган промолчал. Трудно спорить с ярлом, когда он так не в духе. Проще выйти один на один с голодным космачом. Или с пещерной медведицей, потерявшей своих детенышей. Вместо бесполезных оправданий он лишний раз окинул цепким взглядом нахмуренных ловчих. Мелкоячеистые сети, мягкие, прочнейшие веревки, узкие кожаные мешки – все это призвано отловить и сохранить в целости и сохранности до бойцовых ям Руада новых зверей, с помощью которых Мак Кехта рассчитывает победить на ближайших травлях. На свою беду рысящий последним юноша небрежно начистил бляхи налобного ремня, и Эоган получил великолепную возможность отстать от разгневанного хозяина, устроив разнос нерадивому.
