Напряжение на высоте (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич (бесплатные версии книг txt) 📗
— Чтобы я сапоги подавал кому…
— Торжества будут. — Надавил император голосом. — Свадьба оговорена между мной и его дедом, как старшими родичами.
— Между нами. — Поддакнул князь Юсупов тихо, впервые произнеся слово за большим столом.
Но тишина, за ними последовавшая, и та волна уважения, что ей сопутствовала — им бы позавидовали бы иные виртуозные речи.
— Скажи мне, Шемякин. — поднял старый князь взгляд на вновь взбледнувшего мужчину. — Отчего ты лишаешь моего внука права мести за похищенную супругу?
— А с чего, ты, князь, даешь ему право на истину? — Сняв очки и принявшись оттирать линзы платочком, столь же негромко произнес Черниговский. — Не иначе ты императора решил собой заменить, с ним породнившись?
— Истина принадлежит всем. Сегодня она в том, что ты заигрался, черная душа.
— А может, она в том, что ты продаешь свою нефть под видом персидской, доходы от государя утаивая? — Иронично посмотрел на него Черниговский. — На сколько миллиардов ты обманул казну, уважаемый? На сколько обворовал родича своего, выходит, иуду впустившего в семью?
— Я — ни на грош. — ухмыльнулся Юсупов. — Расследуй, государев человек. А ежели выйдут неправдой твои слова — будь готов за них ответить.
— Моему расследованию все князья станут судьей. — Огрызнулся Черниговский. — А тебе меня не запугать! Ни башней, твоим внуком порушенной поперек закона! Ни попытками оболгать мое честное имя!
— Кстати, о попытках, — меланхолично произнес князь Мстиславский, раскрывая перед собой папку с бумагами.
— Господа! — Дернулся голос о напомнившем о себе князе Шемякине. — Я обращаю ваше внимание, что обсуждается мой вопрос и мое требование.
— То есть, ты упорствуешь в своем желании казнить мужа принцессы? — Изумленно уточнил Долгорукий.
— Я?!.. Нет, — выдавил из себя Шемякин. — Речи о казни не идет!
— Нам его поругать?
— Разрушена клановая твердыня!! — Сорвался князь. — А вы ведете себя, будто ларек у метро снесли!
— Но согласитесь, в городе сразу стало лучше. — мудро заметил Давыдов.
— Я настаиваю на суде!! На лицо попрание княжеских прав, действие вне закона и традиций, совершенное общественно опасным способом! Без расследования, без суда и следствия — атаковать башню заведомо невиновного человека! Шутка ли, уважаемые! А если на этом месте будете вы?!
— Ты нам предлагаешь красть невесту внука князя Юсупова? — Уточнил Ухорский. — Я бы еще пожил, уважаемые господа.
— Но князь Черниговский не крал ее!
— Однако это сделал его бастард. — Басом произнес князь Мстиславский, постукивая фалангой пальца по листкам.
— Отреченный от рода! И я еще не договорил!
— Самойлов — гусар! — Стукнул Давыдов кулаком по столу. — Подсуден только военно-полевому суду, главой которого являюсь я. Что ты там еще хотел сказать?
— То есть, это твой полк снес мне башню? — Взъярился Черниговский.
— Он занимался этим во вне служебное время!!
— Тогда и суд для него не твой! — Поддакнул Шемякин. — А наш суд! Который не убоится и родича императора, при всем к нему уважении! Компенсация должна быть! Вира за кровь и камни! За артефакты и ценности, потерянные навсегда! За урон чести!
— Этот тоже предлагает идти за него под пули, — сказал соседу Ухорский достаточно тихо, чтобы услышали все.
— Оставьте, князь. Вас услышали все, — произнес Мстиславский, останавливая новую попытку Шемякина найти союзников. — Я возьму на себя ответственность и скажу, как надо поступить.
— Говори, — произнес император, обозначая, что хозяином тут все еще он.
— Налицо заинтересованность сторон в решении споров. Князь Черниговский ведет важное расследование, но урон чести и достоянию невольно может сделать его необъективным.
— Необъективным к кому?! — Вскинулся Черниговский. — Не к тебе ли, кто индусам оружия продал в том году на шестьдесят процентов больше, чем по документам на всех заводах сделано за три года?!!
— Это надо расследовать. — Пожал плечами Мстиславский. — А вы себя не бережете, князь. Перерабатываете, наверное. Ночами не спите — оттого я прощаю вам усталость, из-за которой ты посмел перебить меня, пока я говорю. — тихим рыком звучали его крайние слова, от которого — показалось ли — задрожал пол и колонны?
— Ты все еще у меня в гостях! Отзови Силу!! — Хлестнуло приказом, и иные князья поняли — то дрожал все-таки пол, а не был то постыдный страх от ауры чужого могущества.
— Потому скажу я спокойно, — кивнул он императору, принимая укор. — А уж вам, княже, решать — любо ли вам мое решение. Предлагаю отправить князя Черниговского в отпуск.
— Не бывать такому!!!
— … А дела его, государевой важности, отдать человеку доверенному и честному, чтобы никакое беззаконие не осталось без ответа.
— Чушь!
Но отчего-то возмущались исключительно семеро из семидесяти восьми князей. Остальные же смекнули, что им банально предлагают слить все расследования — и этот вариант был люб, и признан мудрым.
— Это родовая должность от прадеда к деду и отцу!!! Попрание традиций недопустимо!!! — Орали уже в голос зависимые князья.
— Так мы не лишаем должности. — Мягко увещевали их.
— Князь просто сходит в отпуск. — Успокаивали десятками голосов.
— Ежели расследование не придется ему по душе — так откроет вновь, разве беда это? — Мудро отмечали остальные, пряча хитрые взгляды.
Потому что расхлябанные подчиненные наверняка растеряют все бумаги, пока начальство изволит отдыхать.
— К тебе взываю, император, как к радетелю традиций и родичу по Рюрику Великому! — Гаркнул князь Черниговский, перекрикивая толпу, заставляя их умолкнуть и повернуться к трону.
Именно там должны были решить — быть ли уже принятому княжескими сердцами решению.
Но трон был пуст. Разве что негромко затворилась ставня справа, ведущая от трона в Кавалергардскую залу — словно кто-то совсем недавно вышел, оставив владетелям самим вершить их вопросы.
— А теперь, князь Черниговский, сядь и выслушай меня. — Ласково произнес побледневшему князю Мстиславский и перевернул первую страницу. — Речь пойдет о тайной тюрьме князей Черниговских, что под Екатеринбургом.
— Это провокация! — Не отрывая взгляда смотрел Черниговский на двери, отчаянно надеясь, что те откроются.
Но не открылись, нет.
— Ты говори, князь Мстиславский, всем нам интересно. — Хмыкнул князь Гагарин.
А остальная свора, что уже не боялась компромата, хищно прицелилась взглядами на человека, посмевшего их пугать.
Глава 16
Сколько слов надо, чтобы не оставить от репутации камня на камне? Кто-то скажет, что достаточным станет одно-единственное — обвинительное и хлесткое. Другие посчитают уместным не экономить на словах и пожелают вогнать в пыль размеренной, негромкой речью, обосновывая каждый свой довод фактами. Но в жизни все немного сложнее — оттого куда важнее будет то, кто станет говорить.
Из почти восьми десятков представителей княжеских фамилий, пребывающих в Большом Кремлевском дворце, не так и много людей, кто был равен или превосходил князя Черниговского в родстве и положении. Не то, чтобы длина родословной лишала человека права требовать и возможности высказаться — но как обвинять, когда на каждое веское слово в ответ найдется укоряющий монолог о том, как его предок помог предкам вот этих вот серьезных бородатых детин, от смертной гибели отвадив али из грязи вытащив, а они, неблагодарные, всякое добро позабыв теперь на него напраслину возводят? А ежели ты со всем уважением, но обида твоя велика, то отчего не пришел в мой дом, не посоветовался до того, как сор из избы выносить? А ежели приходил, а тебя не пустили на порог, то может место твое за тем порогом, вместе с псами, которые тоже умеют лаять, а значит иным уважаемым и слушать это брехание не следует? Ах, так обвинитель гневается и смеет дерзить — так мы с дружиной и союзниками за такое оскорбление живенько огнем пройдемся по дворам твоим!
