Особый отдел и пепел ковчега - Чадович Николай Трофимович (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
– Но сама-то она ничего не боится, – заметил Цимбаларь. – Носится по городу как угорелая, причём без всякой охраны.
– Значит, ей самой терять нечего.
– Ты узнала, с кем Халявкина крутила любовь непосредственно перед происшествием на кухне?
– Не успела. Я и так буквально на части разрываюсь.
– Это я потому спрашиваю, что, если мы этого мужика вычислим, появится возможность просто перешагнуть через Халявкину. Большой выигрыш по времени получится. Опять же возни меньше.
– Что-то не верю я в семимильные шаги, – с сомнением произнесла Людочка. – Как бы потом назад не пришлось возвращаться. Ведь то, что Халявкина осталась без бетила, это пока всего лишь наше предположение, пусть и подтверждённое целым рядом косвенных доказательств. Лучше будет, если она сама изольёт тебе душу.
– На сентиментальную дурочку Халявкина не очень-то похожа. – Былого апломба в голосе Цимбаларя почему-то не ощущалось.
– Сентиментальные дурочки на Тверской стоят, любовью торгуют! – с несвойственной для неё резкостью ответила Людочка. – А нам приходится работать с самым разным человеческим материалом. Даже с кремнем. Поэтому не вешайте нос и готовьтесь к новому заходу… Да, забыла тебе сказать, – спохватилась она. – Есть информация, что Халявкина ещё с прошлого года пытается нанять киллера.
– Разве с этим товаром в Москве случился дефицит?
– Представь себе! Уж если не везёт, так во всём. Один её просто пробросил – взял аванс и смылся. Второй уже в принципе согласился, но через пару дней случайно погиб в какой-то разборке. Третьего с поличными взяли убоповцы. Эти сведения, кстати, от них же и исходят… Да и нет сейчас у Халявкиной денег на хорошего киллера. Это как минимум сто тысяч. А у неё все уходит на содержание сына да на любовные утехи.
– Пусть бриллианты продаст, – обронил Цимбаларь.
– Уже давно продала. То, что на ней сверкает, это имитация, обыкновенные стразы.
– Дожила, бедняжка… И кого она собирается заказать? Уж не того ли самого типчика, который оставил её без бетила?
– Всё может быть… Но когда ответы слишком очевидны, возникают законные сомнения в их достоверности… Ладно, как только придумаешь новый план, позвони. Передай мои искренние соболезнования Ване и Петру Фомичу. Отольются кошке мышкины слёзы.
– Это уж непременно! – Отложив в сторону умолкший мобильник, Цимбаларь сказал: – Братва, у меня, кажется, появилась одна идея. Причем настолько перспективная, что за неё просто необходимо выпить. Но сие возможно лишь при том условии, что Пётр Фомич сядет сегодня за руль моего «Мицубиси».
– Валяй, отрывайся, – махнул рукой Кондаков. – Я советские танки через пустыню Дашти-Маркох водил, так неужели на японском драндулете по родной столице не прокачусь?
– Слышу речь не мальчика, но мужа. – Цимбаларь покровительственно похлопал его по плечу. – Только не забывай, что в родной столице, в отличие от пустыни Дашти-Маркох, практикуется правостороннее движение и существует ограничение по скорости…
Очередной заказ на генеральную уборку, поступивший от Халявкиной в фирму «Золушка», согласно предварительной договорённости был переадресован в особый отдел. Руководство фирмы, конечно же, ценило постоянную клиентку, но портить отношения с милицией не собиралось. Тем более что полковник Горемыкин, от лица которого велись переговоры, обещал аккуратность, конфиденциальность и высокое качество.
В уборщиц набрали самых молодых и расторопных сотрудниц из разных служб отдела, не осталась в стороне и Людочка. Накануне, в присутствии профессионалов швабры и пылесоса, были проведены учения, местом для которой выбрали изрядно запущенную квартиру Кондакова.
К дому Халявкиной лжеуборщики подкатили на арендованном в «Золушке» фирменном микроавтобусе. Бригаду из пяти девушек, облачённых в форменные комбинезоны и косынки, возглавлял Цимбаларь, благодаря строгому черному костюму и такому же галстуку похожий на служащего похоронного бюро.
Хозяйка, заранее предупреждённая о визите, открыла дверь без лишних расспросов. Ненакрашенная, с всклокоченными волосами, одетая в затрапезный халат, она выглядела неважнецки – то ли не выспалась, то ли накануне перебрала лишку. Окажись здесь сейчас поэт Уздечкин, он вряд ли узнал бы в этой потрёпанной жизнью особе свою юную курносую птичку.
Упреждая неизбежный вопрос Халявкиной, Цимбаларь с достоинством представился:
– Александр Гуменюк, линейный менеджер фирмы клиринговых и коммунальных услуг «Золушка».
(Впрочем, все эти сведения имелись на бедже, украшавшем лацкан его костюма.)
– Что это ещё за новости! – фыркнула хозяйка. – Я менеджера не вызывала.
С прежним, несколько чопорным достоинством Цимбаларь объяснил:
– В связи с ростом числа жалоб и рекламаций каждую выездную бригаду нашей фирмы теперь сопровождает менеджер, несущий персональную ответственность за качество выполненных работ. Все свои просьбы, претензии и предложения можете сообщать непосредственно мне, а я уж прослежу, чтобы они были выполнены качественно и в срок.
– Ну тогда действуйте. – Оставив дверь открытой, Халявкина скрылась на кухне. Похоже, к собственной безопасности она относилась более чем наплевательски.
Цимбаларь пропустил вперёд себя девушек, экипированных по последнему слову моечно-уборочного дела, и спустя пару минут работа уже закипела. Сотрудницы особого отдела вкалывали хоть и без особой сноровки, но с энтузиазмом.
Самозваный менеджер занял стратегическую позицию в прихожей, откуда можно было наблюдать и за гостиной, и за спальней, и за ванной комнатой. Вдобавок он страховал Людочку, которая только делала вид, что обмахивает пыль с предметов меблировки, а на самом деле высматривала возможные тайники.
Если бы хозяйке пришло вдруг на ум позвонить в фирму «Золушка», ей бы ответили, что Александр Егорыч Гуменюк (кстати, тёзка Цимбаларя) действительно состоит в их штате и в настоящий момент вместе с бригадой находится на выезде. Более того, такой человек существовал в реальности, что могла подтвердить любая справочная служба. Короче, на сей раз с конспиративным обеспечением у опергруппы всё было тип-топ.
– Эй, менеджер, – позвала его Халявкина. – Иди хлопни стопарик.
– Рад бы, но в рабочее время спиртных напитков не употребляю, – ответил Цимбаларь, заходя на кухню. – И прежде на службе не употреблял, и теперь на гражданке воздерживаюсь.
– А ты разве военный? – стряхивая сигаретный пепел в рюмку с вискарём, поинтересовалась Халявкина.
– Бывший. Уволен в отставку по ранению. Пенсии на жизнь не хватает, вот и прирабатываю.
– Звание у тебя какое?
– Майор. – Тут уж Цимбаларь ни на йоту не погрешил против истины.
– Ранило-то тебя где? – В умении сходиться с людьми, Халявкиной можно было только позавидовать. С момента их первой встречи не прошло и получаса, а она уже вела себя с незнакомым человеком, как старая знакомая.
– В одной из горячих точек, – уклончиво ответил Цимбаларь.
– И куда, если не секрет?
– Полагаю, что демонстрировать свои шрамы в присутствии дамы не совсем корректно.
– Что же тут некорректного? – удивилась Халявкина. – Я вот перед тобой, можно сказать, без трусов сижу… – Приподняв полу халата, она подтвердила справедливость своих слов. – А ты кочевряжишься, как школьница. Или ранение в неприличном месте?
– Никак нет, во вполне приличном.
Цимбаларь задрал рубаху и показал две отметины, оставленные на его торсе пулей сослуживца, оплошавшего при заряжении табельного оружия, – спереди маленькую, словно оспина, а сзади такую, что три пальца можно было вложить.
– Сквозная, – потрогав шрамы, констатировала Халявкина. – И потроха, наверное, задело?
– Не без этого, – ответил Цимбаларь, заправляя рубашку в брюки. – Извините, но мне нужно взглянуть на работу подчинённых.
– Взгляни. – Халявкина царственным жестом отпустила его.
Слыша за спиной аппетитное бульканье дорогого виски, Цимбаларь, печатая шаг, проследовал в ванную комнату, где в поте лица трудилась сотрудница группы микробиологических аномалий Полина Дубасова, и, предварительно подмигнув ей, проникновенным тоном произнёс:
