Бездна - Сильверберг Роберт (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
Лоулер обычно стоял где-нибудь сбоку и наблюдал за тем, как они бегают, выкрикивая фразы вроде: «Паруса ставить! Марсовые к вантам! Каждая секунда дорога! Марса фалы отдай! Крепи!» Снова и снова, по мере того, насколько менялся ветер, вахтенные опускали паруса, поворачивали и закрепляли их в новом положении. Каким-то образом, независимо от того, дул ли попутный бриз или нет, люди добивались того, что судно двигалось строго по намеченному курсу.
В этой работе никогда не принимали участия только Даг Тарп, Натим Гхаркид и Лоулер. Радист был слишком хрупок и хил для манипуляций с канатами, кроме того, ему постоянно приходилось отлучаться в свою рубку, чтобы поддерживать контакт с другими судами.
Привлекать отца Квиллана к выполнению обязанностей по кораблю считалось не совсем приличным; работа Гхаркида ограничивалась дежурством по кухне и ловлей водорослей.
Лоулер же, который с радостью оказал бы любую помощь в этом деле, стеснялся попросить своих товарищей научить его сему прихотливому искусству и потому оставался в стороне, ожидая приглашения, но оно так и не последовало.
Как всегда, Вальбен стоял у ограждения палубы и наблюдал, как работает команда. Совершенно неожиданно что-то с шумом и свистом вылетело из темных морских вод и ударило его по лицу. Он сразу же почувствовал боль ожога на щеке, болезненное ощущение жжения и рези охватило всю поверхность кожи, словно по ней прошлась грубая и острая чешуйчатая терка. Все вокруг наполнилось сильным и неприятным кисловатым запахом моря, который постоянно усиливался. У ног Лоулера что-то шлепнулось на палубу. Он опустил глаза — крылатое существо величиной с ладонь билось о доски настила. В первое мгновение Вальбен подумал, что это — скиммер, но те элегантны и грациозны, с радужным отливом чешуи красивого тела, отличающегося великолепными аэродинамическими данными. Кроме того, они никогда не выпрыгивают из воды после наступления темноты. Это же маленькое ночное летающее чудовище больше напоминало бледного и дряблого омерзительного червяка с крошечными черными глазками-бусинками и извивающейся лентой коротких твердых колючек на спине. Именно этими шипами-колючками тварь и царапнула Лоулера по лицу.
Морщинистые крылья остроугольной формы двигались в неприятном пульсирующем ритме, с каждым мгновением замедляя судорожные подергивания. Извиваясь у ног Вальбена, это мерзкое существо оставляло на палубе влажный след из черноватой слизи. Хотя оно производило явно отталкивающее впечатление, теперь создание казалось вполне безобидным и даже жалким, издыхая на борту корабля.
Омерзительность сей твари ошеломила и потрясла Лоулера. Он встал на колени, чтобы получше рассмотреть ее. Но мгновением позже Делагард, оказавшийся рядом, поддел тело маленького монстра носком своего грубого башмака и одним ловким движением перебросил его через ограждение в воду.
— Зачем вы это сделали? — удивился Вальбен.
— Чтобы оно не смогло подпрыгнуть и откусить вам нос, док. Разве вы не узнали знаменитую рыбу-ведьму?
— Рыбу-ведьму?
— Да. Правда, это всего лишь детеныш. Вырастая, они становятся довольно крупными и весьма коварными. — Делагард развел руки примерно на полметра, демонстрируя длину взрослой особи. — Если вы не знаете, что за существо перед вами, док, не подходите к нему на расстояние, с которого оно может укусить. Запомните это надежнейшее правило.
— Буду иметь в виду.
Нид прислонился к ограждению и широко улыбнулся Лоулеру, но в глазах промелькнуло что-то заискивающее.
— Ну, как вы находите жизнь в море? — Он вспотел во время своего дежурства на реях, раскраснелся и был разгорячен работой. — Согласитесь, океан — чудесное место.
— Да, не лишен очарования, — не совсем довольным тоном пробурчал Вальбен.
— Что-нибудь не так? Слишком маленькая каюта? Недостаточно веселая компания? Однообразный пейзаж?
— Нид, убирайся к черту!
Делагард вытер следы слизи рыбы-ведьмы со своего башмака.
— Э? — удивленно произнес он. — Я ведь просто пытался поговорить по-дружески…
Лоулер спустился в трюм и прошел в свою каюту, расположенную на корме. В этой части судно освещалось чадящими лампами с рыбьим жиром, установленными в костяные патроны. Он шел по узкому затхлому проходу, где темноту почти не рассеивал свет этих довольно мощных светильников. У него защипало в глазах от чада и духоты. Он слышал, как волны разбиваются о борт корабля, эхом отдаваясь во всем его теле, резонируя и искажаясь. Сверху доносился глухой звук мачт, скрипевших в гнездах своих креплений.
Как корабельный врач, Лоулер имел право на отдельную каюту, одну из трех, расположенных в кормовой части судна. Рядом располагался-капитан Струвин. Делагард и Лис занимали самое большое помещение, располагавшееся дальше, напротив переборки правого борта. Все остальные жили в носовой части, теснясь в двух узких отсеках, которые обычно использовались для размещения пассажиров во время регулярных межостровных рейсов. Первой смене достался угол у левого борта, второй — у правого.
Кинверсон и Сандира оказались в разных вахтах, и оттого им приходилось жить раздельно. Лоулера это удивляло. Не то чтобы это имело какое-то значение, кто и где спит — в этих переполненных жилых отсеках оставалось так мало возможностей для уединения, что если кому-то вдруг захотелось бы заняться любовью, то пришлось бы заползать в грузовое отделение, расположенное под каютами, и совокупляться там, забившись в щель между ящиками. Но являются ли они супружеской парой, как утверждал Делагард, или все-таки нет? Очевидно, нет, и Вальбен начинал понимать это. Если их что-то и связывает, то сия связь явно не очень-то крепка. Гейб и Сандира почти не замечали друг друга с самого начала плавания. Возможно, произошедшее между ними на Сорве — если вообще что-то произошло — являлось коротким эпизодом, мимолетной связью, случайным, поспешным соединением тел, способом убить время.
Лоулер плечом толкнул дверь своей каюты и вошел. Помещение имело площадь чуть больше встроенного стенного шкафа. В нем находилась койка, стояли тазик для умывания и маленький деревянный сундучок, в котором доктор хранил немногочисленные личные вещи, захваченные с Сорве. Делагард не позволил ему взять нечто большее, и Лоулер прихватил с собой одежду, рыболовные снасти, несколько кастрюль, сковород и тарелок, зеркало и, конечно, земные реликвии. Он хранил их на полке рядом со своим ложем.
