Темный янтарь 2 (СИ) - Валин Юрий Павлович (список книг .TXT, .FB2) 📗
Доходил гвардии лейтенант Васюк. Живым доходил, такая это уж должность и задача – не передав приказ, умереть права не имеешь. В старину именовалась «гонец», поскольку гонишь и гонишь, без отдыха и своих ног не чуя. Отходила дивизия, уже частично разрезанная, пробивалась, пытаясь сохранить боевой порядок. Нащупывала разведка еще не занятые немцами промежутки, нашаривала направления, засекала подход фрицевских резервов, успевали среагировать, пройти и выставить заслон. И осознать в те дни, где кончается разведработа, а где начинается связь и штабное управление, было сложно.
Вышли. Уже окончательно рассеченные, но вышли. Первыми пробился уже отрезанный 64-й гвардейский полк – вышел 8-го июля к Крапивино. Основные силы проломились позже – 11-го июля в районе Котлово. А тылы с обозами, специальные подразделения, смогли просочиться к Гончаровке только 22-го.
Почему-то вся эта работа, напряженная донельзя, опасная и точная, проскакивания назад в немецкий тыл, подготовка к обходу занятых немцами позиций, помнилась гвардии лейтенанту Васюку весьма смутно. Названия деревень, бои у Новоселки и на берегу незнаменитой речки Лучеса, остановленные фашистские танки на дороге Сосновка – Брагино по отдельности вполне помнились. И оборона сводной восьмой стрелковой ротой деревни Нерезки – там еще штабной техник-интендант командовал[7] – тоже ведь была, ходил к ней лейтенант Васюк. А если вместе… непрерывное что-то, напряженное, почти все время под огнем, то с разведчиками, то со связистами.
Последнее, что отчетливо, прямо даже в деталях помнилось, как через Говенный со своей ротой переходили, многоцелевую бочку несли. Бросили, конечно, где-то ценный прибор, но то уже без бывшего ротного. Не-не, еще помнилось, как у Брагинской дороги немецкий велосипед попался. Отличный, ускоряющий действия связи транспорт. Но не особо надежный. Кажется, до следующего утра на велике прогонял, потом покрышки порезались. Или то уже следующим вечером случилось?
Июнь 1942. Калининский фронт. Район Ржева. Форсирование водного рубежа.
Бойцы 375-й сд. (Автор снимка А. Гаранин)
Память человеческая, как и силы, имеет свой предел. В Гончаровке рухнул гвардии лейтенант Васюк в каком-то сарае на остатки сена и проспал без малого двое суток. Сарай, кстати, тоже вообще не помнился, вот как вытаскивали и водой из ведра обливали, в общих чертах помнил. Лежал Серый пузом на автомате, прикрывал личное оружие, но просыпаться не желал категорически. Но, конечно, «воскресили».
Требовалось работать. Дивизия вышла, но была в состоянии… в запредельном она была состоянии. Многие выбыли. Комдив тяжело ранен. Погибли начальник штаба дивизии, начальник оперативного отдела[8], и еще много-много командиров и красноармейцев.
Ближе к концу июля отвели 21-ю гвардейскую в резерв Ставки Верховного Главнокомандования. Гвардии лейтенант Васюк был назначен начальником одного из эшелонов, пока грузились, пока ехали, тоже порядком употел. Но благо, ехать было недалеко. Разгрузились у подмосковного Голицыно…
[1] Название некоторых деревень и населенных пунктов изменено по понятным причинам.
[2] К сожалению, это художественный и нереальный отсыл к линии «К».
[3] Строки песни «Три танкиста» из кинофильма «Трактористы» (1939г.). Автор стихов Борис Ласкин.
[4] ПНШ – помощник начальника штаба. Им был гвардии лейтенант Н.И. Кобузенко.
[5] Действия групп старшего лейтенанта Морозова – реальный случай.
[6] 2 июля 1942 года немцы начали частную наступательную операцию «Зейдлиц» с целью улучшить положение группы армий. Удар был нанесен превосходящими силами по самой узкой части «горловины мешка». Оборона 39-й армии была прорвана в направлении Оленино – Шиздрерово, армия оказалась отрезана от основных сил Калининского фронта.
[7] Деревня Нерезки находилась на левом фланге дивизии, там немцы пытались отрезать 59-й гв. стрелковый полк. Комроты и политрук были ранены, командование принял техник-интендант 1 ранга Гандулла Сафиуллович Хангильдин. Под его руководством рота отразила три атаки.
[8] Командиром дивизии был гв. полковник Д.В. Михайлов, погибший начальник штаба – гв. майор В.Н. Попов, погибший начальник оперативного отдела штаба – гв. полковник А.Г. Любимов. О деталях выхода дивизии из окружения известно не так много, но эти штабные командиры, группы связи, разведчики гв. ст. лейтенанта В.Я. Разводовского, да и все стрелки и артиллеристы дивизии, были настоящими гвардейцами.
Глава 10. Второго формирования
Как-то странно складывалась очередная служба для Яниса. Гоняло, как того сказочного зайца. Нет, вначале все пошло осмысленно: прибыл в Бийск, со сборного пункта немедля направили в Эстонскую дивизию. Оказывается, формировалась такая в Чебаркуле[1]. Двинулись небольшой командой: направление получили шестеро человек, по большей части русские парнишки, успевшие эвакуироваться из-под Нарвы, но эстонский язык в общем-целом знающие, потому логично засчитались «эстонцами». Сопровождал группу младший сержант, на фронте еще не бывавший, но очень ответственный. Ехать было не так далеко, но добирались целых девять дней. В дороге опытный товарищ Выру растолковывал новобранцам про фронтовые дела и правила, вроде как выдавал предварительный курс молодого бойца, оно полезно будет. Не оголодали – кормили на станциях по аттестатам вполне исправно – но сопровождающий своим поминутным «туда не ходить! Дезертирством будет считаться!» измучил.
Расположение и обстоятельства формирующейся дивизии произвело на Янис, скорее, положительное впечатление. Похоже, готовили тут без излишней спешки, бойцы обуты-одеты, говорят по большей части по-русски, оно и правильно – товарищ Выру уже и сам слегка поотвык от эстонского. Успели выдать форму – всё второго срока, но отстиранное и без угнетающих дыр, сапоги вообще новые – прямо даже приятный сюрприз. Вот рукава гимнастерки могли бы быть и чуть подлиннее, да.
Особо осмыслить рукава и прочее Янис не успел, поскольку повели на обед, и оценить питание требовалось в первую очередь. Получалось средненько, поскольку суп…
Выдернули Яниса, можно сказать, с обеда, чай уже вставая допивал. Опять ротная канцелярия, только теперь вместо писарей и старшины здесь другие люди сидели.
— Гражданин Выру, вы почему скрывались от призыва?! – немедля напрыгнул немолодой эстонец с капитанскими петлицами.
— Не-не, давайте по порядку, без спешки, – мягко намекнул круглолицый лейтенант и глянул уклончиво-доброжелательно. – Янис Мартинович, как получилось, что у вас в документах стояла иная фамилия?
Янис сдержал вздох и полез в карман за дополнительными документами. Вот имелись предположения, что все этак и пойдет, с подозрениями и непониманиями.
— Это писарь напутал. Я сразу требовал переписать и указать правильную фамилию. Сказали «нет возможности». Но справки выдавали по моему требованию…
Вообще справок скопилось изрядно, это если от лиепайской начинать. Намек знающего и опытного командира Василька тогда был крепко принят во внимание, тщательно собирались все бумаги, удалось сохранить. Спасибо и немецким резиновым изделиям, выручили…
Особист изучал справки, капитан-эстонец тряс краснофлотской книжкой, внезапно вернувшейся из недр полковой канцелярии, и рычал:
— Так не бывает! Выру, вы специально скрыли фамилию! С какой целью?
— Может, какая цель и была, так то у делопроизводителя в Ленинграде. Я протестовал. Там печать стоит, что исправлено, – угрюмо сказал Янис.
— Спокойнее, товарищи. Красноармейца Выру, который, как показывает первая проверка, был призван как краснофлотец Вира, никто пока не обвиняет. Разыскивается он как свидетель, наше дело направить военнослужащего куда указано. Товарищ капитан, прикажите оформить бойцу командировочные, выдать всё что положено. Гм, а сколько от нас до Москвы будет суток следования?
